Ферри Теллер
РОССЫПИ СОЛИ
ШУ-ШУ-ШУ
Шу-шу-шу. Шу-шу-шу.
Я закрыл глаза и прислушался.
Шу-шу-шу. Шу-шу-шу.
Нет, это определенно не папа и не мама. У папы более размеренное шушукание, а у мамы более легкое. Их-то я никогда не спутаю. Надо постараться угадать. Все равно больше делать нечего – уже вечер, скоро спать. Грустное время суток.
Но мое нетерпение взяло верх, и я обернулся. Ко мне приближался кто-то полный с неуклюжим белым бантиком. Но в сумерках белый бантик казался серым, просто я точно знал, что это Шимка, это ее «шу-шу» я только что слышал, а теперь она остановилась и смотрит на меня своими маленькими хитренькими глазками.
- Ну, што делаешь? - спросила она. Она всегда немного шепелявила.
- Да вот, скучаю… - неопределенно ответил я и выпустил очередную струю сладкого дыма вверх. – А ты что ходишь?
- Да тоже скучно, - ответила она и пошелестела немного своими торчащими в разные стороны травинками. Запахло чем-то таким приятным, наверное у мамы стащила новые духи. – Пойдем, погуляем што ли?
- Куда, например?
- Ну, по краю. – Ее глазки сделались еще более хитрые. Вот чертовка, сама же первая забоится.
- По краю? А как же Шурун? Не боишься его?
- Да это сказки все, ты што веришь в них? Никакого Шуруна нет! Это просто, штобы дети не ходили на край.
- А ты откуда знаешь? – недоверчиво спросил я. Мой папа рассказывал мне про Шуруна, который крадет всех, кто ходит на край. Я потом три ночи так и стоял с открытыми глазами, все казалось, что меня Шурун утащит. Разве мог он так меня обмануть? Я что, маленький что ли? Скоро в школу же пойду!
- Да вот подслушивала, - важно ответила Шимка и опять пошелестела, отчего приятный запах стал еще более отчетливым, даже мой сладкий дым не мог его перебить. – Так, што? Идем?
- Да ты вот как хочешь думай, а я сегодня не пойду. Может завтра. У меня дело есть.
- Дело? Покушать сладкого дымка, што ли? Это ты всегда запросто! Знаю тебя – обжору!
- А вот и не дымка!
- А што тогда?
- А не скажу!
- Ну и не надо! Подумаешь! Што я не найду, с кем мне на край сходить!
- Да делать там нечего!
- А мне есть што! Хотя я все равно не расскажу тебе про то, што узнала!
- Да ничего ты не узнала!
- А вот и узнала!
Шимка обиделась. Я сразу это понял: она зашуршала вся, кособоко развернулась и пошушукала от меня.
Шу-шу-шу. Шу-шу-шу.
Я посмотрел ей вслед, и мне стало немного смешно. Такая она еще маленькая, а строит из себя бог знает какую взрослую шурку! Да и ладно, меня теперь другое занимало. Неужели мой папа Шукшун, мой родной папа меня обманул? И все еще рассказывал мне сказки, как будто я совсем маленький?
Я посмотрел вокруг и немного успокоился: как же у нас хорошо! Огромная полянка, утопавшая в тумане, так и наполнялась еле различимыми звуками и шевелениями. То там, то здесь можно было услышать такое приятное шу-шу-шу. Стояли кучками и отдельно небольшие и огромные шурки, и почти все пыхтели дымком, отчего туман становился все более густым. Как мне нравится этот запах! А больше всего мне нравилось, когда туман становился совсем густым, то мой папа Шукшун – вот уж кого природа не обидела ростом, протягивал руку вверх и доставал оттуда здоровенный кусок сладкого тумана, наматывал на палочку и давал мне. Я потом мог долго пускать маленькие струйки дыма в стороны. Мама, конечно, вкуснее готовит сладкий дым, но ведь как здорово, когда ничего готовить не надо, а можно просто взять и достать сверху! А папа всегда такой довольный, стоит и улыбается! А глаза добрые-добрые!
Шу-шу-шу. Шу-шу-шу.
Вот и он, кстати, надо бы его расспросить.
- Па, а па.
- Что, сынок?
- А Шурун есть?
- А что? – насторожился папа.
- А то, что Шимка сказала, что она подслушала, и теперь точно знает, что никакого Шуруна нет! – обида так и капала с меня.
- Ты хочешь знать правду?
- Конечно!
- А если она окажется еще более страшной? Не боишься?
- Да ты что, пап! Я ж большой! Да и ты со мной.
- Это да, но если ты соберешься отправиться на край, то не думаю, что даже я смогу тебе помочь. – Глаза его стали совсем серьезные.
- Так что там такого страшного на этом краю? – Я вспомнил, что когда я последний раз подходил к нему, то меня поразил тот великолепный вид, который открывался с него. До сих пор перед моими глазами стоит удивительная речка, которая исчезает в тумане. Нам, шуркам, нельзя в любом случае купаться в речке – унесет, что не вернешься никогда, но все равно хотелось.
Папа немного сгорбился, отчего расползся в стороны так широко, что его травники стали щекотать мне лицо и я отодвинулся. Он выпустил большую струю дыма, который был отнюдь не сладкий – не понимаю, как это взрослым нравится пыхтеть таким дымом? – и сказал:
- Ладно, сынок, теперь ты уже взрослый. Пришло время тебе знать правду.
Он замолчал, явно подбирая слова, а я в это время отпыхивался своим сладким дымком, чтобы лучше пахло. Я знал, что папа может довольно долго так собираться с мыслями – такой уж он был шурк.
Становилось все темнее и темнее, туман все сгущался, и я все ждал, и, наконец, мой папа сказал:
- На краю, конечно, нет никакого Шуруна, но там есть шумная шквалка. А это, поверь, сынок, похуже будет.
- Что? Шумная шквалка? Это еще что такое? – Интересно, вот живешь, думаешь, что все знаешь, а, оказывается, что и слов-то всех не знаешь даже.
- Это такое место на краю, не знаю, кстати, почему оно шумное называется, оно, наоборот, тихое очень, куда стоит наступить и окажешься вверх тормашками.
- Как это?
- Ну, это как бы на обратной стороне поляны Шурков.
- А нашей поляны есть обратная сторона?
- Вот представь себе, что есть. – Я видел, что папа не шутит.
- Но я не могу этого представить! – честно признался я.
- Вот поэтому я тебе и не говорил, маленький Шушумчик!
- Я не маленький уже! – Вот как я не люблю, когда меня называют маленьким! У меня уже и травка желтеет даже! Только местами еще совсем зеленая! Я выпустил большую струю сладкого дыма. – Так что там, на обратной стороне поляны?
- Никто не знает этого.
- Как? Разве никто не попадал туда? Не наступал на шумную шквалку? Вот ни за что не поверю! Я же знаю, что вы, взрослые, очень любите там разгуливать! Там ведь так красиво!
- Почему не попадал? Попадали, многие даже.
- И что? Она ничего не рассказали?
- В том то и дело, что нет.
- И что? Так и молчали?
- Да, вот именно так и происходит все: они молчат, а потом исчезают.
- Что? Как это? Я не понимаю.
- Зря я тебе все рассказал, кажется, маленький ты еще у меня, - вздохнул папа Шукшун и встал.
- Нет-нет! Что ты! Не зря!
- Все, хватит разговоров! Вставай спать! Завтра проспишь все на свете, да и мне на работу вставать. – Если уж мой папа что-то решил твердо, то спорить было бесполезно. А тут было сразу видно по тому, как из него дым повалил, что решил он очень твердо. А может, и впрямь пожалел, что мне все рассказал.
- Па, а па!
- Ну что еще?
- Спасибо, па!
- За что?
- За то, что рассказал.
- Да не за что, ты только обещай, что не будешь к краю подходить, ладно?
- Конечно, па! Не волнуйся!
- Пойдем в круг уже.
И мы зашушукали вместе с ним к маме, в круг. Его тяжелое Шу-шу-шу так забавно перешивалось с моим, что казалось, будто это все похоже на музыку. Шу-ш-ш, Шу-ш-ш, Шу-ш-ш.
Когда мы встали в круг, мама уже не пыхтела. Видно, она сильно устала сегодня и дремала уже. Папа тоже быстро заснул. Он всегда быстро засыпает. Это мое наказание – не спать ночью, когда все давно уже спят. Хоть я знаю, что утром будут слипаться глаза, мама будет ругаться за то, что вся моя трава торчит в разные стороны, что я похож на пугало, а мне будет все равно – я буду утром хотеть спать.
Но вот сейчас мне не до сна.
Что это за такая шумная шквалка? Как она хоть выглядит? А Шимка, не про нее ли она пыталась мне рассказать? Вот же, надо было ее послушать! Ладно, завтра расспрошу подробнее. Надо спать скорее.
Всю ночь я то и дело открывал глаза. Мне казалось, что меня затягивает в себя шумная шквалка. Один раз я просто-таки в нее провалился целиком, и не мог ни за что уцепиться. «Папа! Мама!» - закричал я и проснулся.
- Это ты ему нарассказывал ужасов? – Я осторожно открыл глаза и увидел, как мама ругается на папу.
- Ну, он просил так, - виновато оправдывался папа. Так забавно на это смотреть: папа, вдвое выше мамы, вдвое шире ее, а весь так умудряется съеживаться, как будто маленький ребенок.
- Да он еще маленький! – продолжала напор мама. – Вот, теперь ночами не спит! У тебя вообще мозги где, стог ты старый!
Зря она так. Стог – это нехорошее слово. Ой, нехорошее.
- Уж лучше я, чем кто-то чужой! – пытался защититься он.
- Да, мама, правда, лучше папа! – вступился я за папу.
- А ты вообще молчи! – мама перевела на меня строгий взгляд, и я машинально втянулся и тихо прошуршал в сторону.
Шу-шу-шу.
В соседних кругах все тоже собирались, приводили себя в порядок, и утренний туман то там, то тут прорезался струйкой дыма, который лишь немного поднимался, а потом терялся в густом белом киселе.
- Ладно, я пошел, - сказал я, стараясь поскорее ушушукать из круга и надеясь, что вечером все образуется.
- Все, сынок, счастливо тебе, - ответила мама ласково. Она меня все-таки любит, хоть иногда так мне не кажется.
Шу-шу-шу. Шу-шу-шу. Я потихоньку шушукал себе, и выпускал струйки сладкого дыма. Ну, люблю я утром подкрепиться, что ж тут такого плохого!
Шушукать мне не так далеко, но я люблю это дело, забываю иногда обо всем, слушаю собственное шелестение, и радуюсь.
- Эй ты, обжора! – Я остановился и резко обернулся, отчего с меня полетели в разные стороны тонюсенькие травинки. Это была Шимка. Рот до ушей.
- Ты чего такая довольная?
- А што? Не нравится?
- Да нет, нравится. – Я стоял и ждал.
Шу-шу-шу. Она пришушукала поближе.
- Пошли? – предложила она, поравнявшись со мной.
- Ага. На край? – подмигнул я.
- А што? Не струсишь? Там же твой Шурун.
- Да ты права, нет никакого Шуруна, - вздохнул я. Чего тут выпендриваться, все же Шимка – мне друг.
- А не верил, - победно сказала она, и ее бантик гордо встрепенулся.
- Слушай, а что ты мне хотела рассказать вчера? – осторожно начал я прощупывать почву.
- А што? – насторожилась Шимка.
- Да так, просто, интересно. Почему другу не сказать.
- Хорошо, расскажу, - она улыбнулась и коснулась меня своими совсем еще зелеными травинками, такими мягкими, как паутинка.
Она обернулась, и, убедившись, что рядом никого нет, сказала шепотом:
- Я знаю, где находится она.
- Кто, Шим, кто она?
- Шумная шквалка.
Я так и знал. Вот откуда она всегда все знает вперед меня? Что за девчонка!
- Кто тебе сказал?
- Никто! Я ж говорю: подслушала! – Ее глаза сияли от радости.
- И где?
- А што, интересно? Хочешь посмотреть?
- Так конечно! – Я совсем не хотел выглядеть трусом в ее глазах. Ну почему все ей достается? Должно же что-то и мне достаться! Пусть я хоть храбрым окажусь. – Рассказывай.
- А вдруг исчезнешь? Не боишься?
- Конечно, боюсь! Но так и интереснее! Показывай, давай!
- Слушай, Шушумчик, - редко она ко мне обращалась по имени, - а пообещаешь…
- Что?
- Ну, если что, ты расскажешь потом?
Я вспомнил то, о чем мне говорил папа.
- Хорошо! Никому ни слова, а тебе – все расскажу!
Она очень внимательно посмотрела в мои глаза, словно там что-то можно было прочитать, и сказала:
- Ну, пошушукали со мной.
Не дожидаясь моего ответа, она отправилась прямо к краю, свернув с тропинки. Я молча последовал за ней.
Ну, зачем я втянулся в это все? Ведь обещал же папе, что не пойду на край! А тем более смотреть на это страшную шумную шквалку!
Солнце уже успело разогнать туман, и вокруг уже было видно все очень хорошо. Скоро мы пришушукали к самому краю и дальше уже двинулись по нему. Как же красиво! Особенно вон та река. Не знаю, но меня к ней особенно тянет, не могу просто глаз отвести! А еще тут, на краю, дует какой-то особенный ветерок, так ласково щекочет все травинки. На поляне такого не бывает.
- Здорово, правда! – заговорщицки сказала Шимка, все еще шепотом, как будто здесь кто-то нас может услышать! Все же очень далеко!
- Ага! – коротко ответил я. – Далеко еще?
- Нет, вон березка, от нее влево куст.
- И?
- Он и есть.
- Куст?
- Ага!
- Да ерунда это все! – Я никак не мог понять, что шумная шквалка – это простой куст.
- Не веришь? – Она, кажется, стала обижаться. Белоснежный бант опять съехал на бок.
- Нет!
- Давай проверим? – предложила она, когда мы поравнялись с этим самым кустом. Да куст, как куст, ничего особенного – ветки в разные стороны.
- Давай. А как? – Я, правда, не понимал, как это можно сделать. – Кинем туда что-нибудь что ли?
- Ха! А шагни туда, если не веришь!
- Да надо мне больно! – Что бы кто ни говорил, а мне и правда было страшно.
- Вот так и знала! – Она скривилась в презрительной усмешке.
- Шурун тебя дери! А давай! – Меня такая злость охватила. Ну, сколько можно надо мной смеяться, в самом деле!
- Давай! – Она отодвинулась в сторону.
Шу-шу-шу. Шу-шу-шу. Я медленно подошел к кусту. Мое шушукание так и отдавалось в ушах. Казалось, что все смолкло и ждет, когда же я шагну туда. Я смотрел на этот куст, а он, как будто смотрел на меня. Бред это все! Обычный куст, каких множество вокруг нашей поляны! Но на всякий случай, я бросил туда палочку, которая валялась рядом со мной. Палочка застряла на ветках и стала качаться. Никуда не исчезла.
- Нет, Шим, что-то мне не хочется. – Я сдался и согласился с тем, что буду в ее глазах трусом. – А вдруг правда попаду на обратную сторону поляны. Зачем мне это нужно?
- Я так и знала! – вздохнула Шимка. – Все вы мужики – трусы. Што с вас взять!
- Думай, как знаешь! – ответил я и отвернулся. Я уже твердо решил все про себя и не собирался своего решения менять.
Шу-шу-шу. Шу-шу-шу.
Я ушам своим не поверил, когда услышал, что она твердо направилась прямо туда.
- Нет, Шумка! Не надо! – Я забыл про все на свете и кинулся ее спасать. Но она только быстрее зашушукала.
Когда она почти коснулась куста, я успел ее отдернуть от него, но никак не ожидал, что она будет сопротивляться. Я тянул ее к себе, а она отталкивала. Мы сцепились, неуклюже повернулись, поменявшись местами, я увидел, что она в безопасности и ослабил хватку. Но не учел одной просто мелочи – Шимка все еще продолжала меня отталкивать. Я оступился и оказался в тех самых злополучных кустах.
- Нет, Шушумчик! Не-е-ет! – ее слова растаяли в тумане, вместе с ней, и со всем остальным. А может, это просто моя шапка наехала на глаза, но в любом случае, я больше ничего не видел. Только в ушах шумело как-то странно: ш-ш-ш-ш.
***
Как же хорошо: лежишь себе на речке, прямо в стогу сена, а оно так сладко пахнет! Солнце стало совсем ярким, еще немного и надо будет уходить в тень, вроде и полежал-то немого, а голову напекло! Я привстал на руке и постарался смахнуть с себя дремоту, навеянную солнцем. Голова немного кружилась. Надо бы искупаться, тогда все пройдет.
Я сел и почувствовал, что во мне как будто еще свежо ощущение сна, который я только что успел увидеть. Да, что-то очень интересное такое снилось, вот бы вспомнить! Да, причем, если не сейчас, то последняя надежда испарится, и тогда поминай, как звали!
Я отряхнул с живота прилипшие травинки и стал сосредоточенно вспоминать. Мне в голову все время лезли какие-то мысли, совсем не в тему: то как меня в детском саду в угол поставили, то, как не хотел на дачу ехать с родителями, то как бабушка принесла кувшин молока, еще теплого, а я все отказывался его пить, то дедушка сидел на крыльце и курил, а глаза были такие добрые! Столько разных видений! Да кто бы их все звал! Мне нужен только мой сон, а остальных прошу удалиться!
Ветерок обдал меня приятным холодком, заодно искупав в чудесном запахе цветущих деревьев. Не знаю, как они называются, надо спросить у дедушки. Он все тут знает.
Как ни силился я вспомнить то, что мне снилось, я никак не мог: мысли все время от меня убегали, хотя при этом не так далеко. Всякий раз казалось, что стоит только ухватить хотя бы одну и потянуть к себе, как тут же все станет ясно. Но все мои усилия были тщетны.
Я в сердцах плюнул на мое пустое занятие, соскочил со стога, так облюбованного мной, и побежал к речке. Мне, конечно, запрещали купаться в ней, но кто же видит? Я быстренько, и высохну быстро. Прохладная вода пригласила меня к себе в гости, и я с удовольствием вступил в ее владения.
Когда поверхность воды оказалась на уровне моих глаз, то на какую-то сотую или тысячную долю секунды передо мной возникла странная картины: маленькое забавное существо, похожее на стог сена – такой же формы, с торчащими во все стороны травинками, в забавной шапочке, нахлобученной на самые глазки, которые как маленькие черные угольки остро смотрели прямо на меня. И что больше всего меня удивило – это то, что это существо умудрялось пускать струйки дыма, причем из нескольких мест одновременно.
Но как неожиданно появилось это видение, так же быстро оно и растаяло, и я, оттолкнувшись ногами, с шумом выпрыгнул из воды, смыв с себя пелену сна окончательно.
Класс! Лето, жара и речка!
***
Шу-шу-шу. Шу-шу-шу.
Еле разбирая дорогу, я шушукал по тропинке, которая то и дело терялась в тумане. Кажется вот здесь мы тогда с Шимкой свернули в сторону. Да, точно, тут еще вот также торчала странная кочка.
Ну, как мне было все это объяснить своим родителям, что со мной такое? Я помню, долго подбирал слова, чтобы сказать Шимке, но так и не смог. Что я скажу? Как передать свое ощущение, если я и сам не понимаю ничего. Да, я был прямо ВНУТРИ реки, прямо в ней самой и это было восхитительно! Но этого не может быть, даже не понятно, как это выразить можно. А уж говорить о том, что я ощущал и вовсе глупо. И как сказать, что это был как бы я, но в то же время СОВСЕМ не я. Я был кем-то принципиально иным, кто мог перемещаться практически мгновенно, как будто у меня снизу были пружины. Да и как будто у меня не было травинок! Вот это вообще представить невозможно!
Странно, но говорить совсем расхотелось, как и всего остального, как будто я теперь так и остался там, на обратной стороне поляны. И единственное, что меня теперь интересовало – это вернуться туда.
Зачем я не послушал папу и пошел туда? Но я же не специально – это все Шимка виновата! Я-то честно передумал. Хотя, если честно, то я не жалел ни о чем и рад, что все так получилось.
Я обернулся и посмотрел на поляну шурков. Она почти что совсем растаяла в сумеречной дымке. Я почти ничего не видел, я скорее просто знал, что там в разных кружках стоят и пыхтят большие шурки и их малые детишки, выпуская в и без того густой туман струйки дыма. Здорово, нечего сказать! Но у меня теперь другие планы.
Поправив шапку, которая съехала мне на глаза, я оправился дальше. Где ж эта шумная шквалка? Никак мне не попадалась та береза, которую я все время разыскивал глазами. Я остановился, пытаясь сориентироваться.
Шу-шу-шу. Шу-шу-шу.
Это еще кто? Шимка? Не может быть!
- Ты што без меня-то? – она поравнялась со мной и остановилась, такая вся запыхавшаяся, но счастливая. Бант ее съехал совсем на бок, того и гляди упадет.
Я улыбнулся в ответ.
- Пошушукали, - спросила она. – Я решила, что пойду с тобой, чего бы это мне ни стоило! Я тоже хочу знать все ЭТО.
Я еще раз улыбнулся и кивнул, и мы теперь уже вдвоем продолжили наш путь. Оставалось уже совсем немного – вон уже и та береза показалась.
Говорить было в общем-то не о чем, так что в тишине были слышны только однообразные звуки, которые, тем не менее, сплетались в один красивый узор, который – я точно знаю – я всегда буду помнить, где и в каком бы качестве я ни оказался.
Шу-шу-шу. Шу-шу-шу.
04.05.2005
