Россыпи соли

Это первая моя относительно «полнометражная» работа. Не знаю, как пишут другие, все по-разному, само собой, но у меня это выглядит так: я тщательно все продумываю, составляю план, рисую блок-схемы, а потом сажусь работать. Но, написав где-то десятую часть, отчетливо начинаю чувствовать, что рука дальше просит что-то по-другому написать. Не долго я ломаюсь, обычно соглашаюсь. Все меняется в сюжете, потом я вижу, что все так тщательно запланированное летит в тартарары. Плюю и пишу уж как бог на душу положит, и, в конце концов, меняю все и в начале.

В результате я с большим удивлением обнаруживаю то, что получилось. Вроде я – как первый читатель получаюсь. (Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик! – пришло почему-то на ум). Тем не менее, не вопрос «Кто все это написал?» я знаю одного человека, кто с готовностью принимает всю ответственность на себя. И этот человек – я. Формально я.

Взять самые аппетитные темы из любимых кинофильмов, таких как: «Матрица», «Герой», «Куда приводят мечты» и других. Соединить вместе, перемешать, добавить немного воды. Держать на медленном огне до кипения.
Затем добавить немного кусочков книг любимых писателей: Баха, Коэльо, Мураками. Можно для пикантности влить чуть-чуть Кастанеды. Варить до готовности, все время помешивая. Специи, восточные пряности и соль по вкусу.
В почти готовом блюде растворить несколько кусочков собственного опыта. В самом конце добавить пару капель волшебного эликсира, без которого не будет такого неповторимого вкуса.
Все! Готово! Подавать в красивом оформлении.
Приятного аппетита!

А:/Закат.cad

Солнце медленно опускалось, пытаясь коснуться края горизонта. В брызгах отражающихся бликов казалось, что оно купается в море, нежится в теплой воде. Вот оно украдкой коснулось самого краешка, и, видимо оставшись довольным теплотой воды, незамедлительно продолжило опускать все свое тело. Невесть откуда взявшиеся чайки радостно кружили и подсматривали за этим спектаклем, что с неизменным успехом идет вот уже с пару-другую тысяч миллионов лет. Его первым зрителями был, наверно, Бог, купивший единственный билет на первый воскресный показ. Затем кто только не приходил посмотреть на это торжество красок и форм. Конечно, таким зрителям, как какие-нибудь сине-зеленые водоросли, хоть и с партера, но видно было не очень хорошо, но вот наилучший вид без сомнения достался Эль, которая стояла на смотровой площадке великолепного дома, и как завороженная смотрела на солнечный закат.

Руки ее в этот момент соприкасались с теплым деревянным парапетом круглого балкона, расположенного на самой крыше дома и этим напоминавшим ей смотровую площадку на старинном парусном судне. Но вместо корабля под ее ногами подобно необыкновенно длинному шлейфу платья простирался дом, переходящий в одинокий утес, о который разбивались волны. Хотя, чем это не корабль? Также плывет по бескрайнему океану. Только что нет качки, да домик уж больно игрушечный – словно специально для Барби строили. Со стеклянными дверцами и прекрасными зеркалами, в которых она каждый раз отражалась. И всякий раз наслаждалась красотою и совершенством собственного тела.

Возможно, сейчас Эль представляла себя на чудесной бригантине с белоснежными парусами, глядя на эту всегда одинаковую, но при этом всегда такую разную картину купания красного светила, а может, просто стояла и наслаждалась пением чаек, но на лице ее растекшееся блаженство надежной маской скрывало все мысли. Совсем легкий ветер осторожно, боясь нарушить прекрасный момент, ласкал кудрявые волосы Эль цвета парижского каштана, но иногда его игривая натура перевешивала, и он забавлялся тем, что щекотал лицо Эль прядью ее же волос. Она, подчиняясь правилам этой ветреной игры, вынуждена была иногда поправлять прическу.

Все было так неестественно прекрасно, как может быть только перед концом света, не иначе. Может такое сравнение покажется чересчур мрачным, но именно оно подходило лучше всего, чтобы описать состояние Эль. Так может наслаждаться солнцем только осужденный на смертную казнь узник, который знает цену этим минутам сосредоточенного расслабления. Наверно, это состояние должно быть знакомо уставшему от безысходности Робинзону Крузо. А теперь вместе с ними в одной компании Эль.

Голова Эль вмещала огромное количество информации. Она помнила что подарили Иисусу три волхва, кто были шесть жен Генриха VIII, какие бывают классические архитектурные ордера, каковы семь категорий таксономии, что были за «державы оси «второй мировой войны» и еще столько всего, что можно было бы составить подробный список на папирусе, которым потом вполне можно будет обернуть Землю. Вот только она не знала одного. Всего одной малости, но именно из-за этой малости, из-за этой пустой строчки в этом бесконечном папирусе ее знаний, в самом ее сердце поселилась кромешечная Жуть, разъедающая все нутро ее и переплавляющая на маленькие страхи и ужасы. Этот маленький пробел состоял в том, что она совершенно не имела понятия, кто она такая. И как, черт возьми, она попала в этот дом, стоящий на одиноком малюсеньком острове посреди бескрайнего моря.

Она уже сотню раз пролезла в каждую щель дома, изучила каждую пядь этого острова, который похож больше на одинокую скалу, но не нашла никакого малейшего намека. Все возможные варианты уже отпали сами собой, не выдержав критики со стороны ее величества элементарной логики. Самая правдоподобная версия – лидер этой, наверно, двадцатки или двадцать пятки, - что она попросту умерла, тоже оказалась проштампована печатью с надписью «Бред». Так не умирают! Она все осознавала, все могла потрогать, все чувствовала как и прежде. Никаких полетов души, сияний, ничего такого, что она слышала, могло сопровождать загробное существование. Все было подчеркнуто естественно. Даже слишком. Странным было только одно – что это все просто было. Что это вообще все как-то произошло.

И вот, ее ум, подняв безнадежно руки вверх, опустил их и сдался на милость неизвестному победителю. И Эль просто стояла и смотрела на заходящее солнце, и впервые за все это странное время голова ее была совершенно пуста. И нечего в этом нет удивительного, разве возможно без перерыва пытаться решать такую задачу повышенной сложности вот уже столько дней. А интересно, сколько? Да, сколько же раз солнце отправлялось погостить на противоположную сторону Земли, и тихо начинался необыкновенный концерт, который давали на небе звезды? Десять? Сто? Тысячу? Ответа нет.

И опять злая мысль пребольно кольнула грудную клетку – стальную решетку, в котором замуровано нежное сердце. А может, так больно ударился о пределы собственной возможности ее ум, тщетно пытаясь найти ответ? И, как назло, вокруг – необычайная красота. Ведь самая пленительная красота может в самом прямом смысле свести с ума, Эль это отчетливо поняла. Она чувствовала, что уже не может так дальше. Она медленно повернулась в противоположную сторону от солнца, заставив все море и облака кружиться вкруг нее. Затем, повернувшись опять к солнцу, сделала еще один поворот. Черный кружок от еще яркого солнца в ее глазах кружился вместе с ней.

Вдруг, что-то совсем незаметное, но необратимо однозначное мелькнуло в ее голове. Что-то показалось ей, но тут же, боясь быть опознанным, немедленно ускользнуло опять. Она судорожно стала вглядываться в безбрежное море, стараясь успеть, ухватить ускользающую невидимую нить. Она все крутилась на одном месте, пока не остановилась, уставившись в одну точку. Ей казалось, что как ни глупо это предположение, оно не менее абсурдно всех предыдущих догадок и стоит того, чтобы его проверить.

Дождавшись, когда на фоне мелких, сливающихся друг с другом волн появится одна четко различимая волна, Эль резко развернулась. ТА ЖЕ САМАЯ ВОЛНА, только что, начав свое прекрасное излияние на противоположной стороне, ни кого не стесняясь, заканчивала его перед ее глазами уже на этой.

И она поняла непонимаемое. И хоть это не давало ни на что ответа, а, наоборот, создало целые несметные полчища голодных страшных вопросов, но теперь всеми своими женскими чувствами она поняла, что ВСЕ ВОКРУГ – НЕНАСТОЯЩЕЕ!

С:/Эксперимент.cad

- Это ты, мразь поганая, мне всю жизнь испортил! Я тебе этого никогда не прощу! Задушу, паскуду! Изуродую! Падла! Подохни, сучье вымя! – Поток самых отборных ругательств, валившихся из огромного рта, похожего на здоровенный ящик, лился уже несколько минут, показавшихся Стиму вечностью. Нет, тремя вечностями! Он заворожено слушал и не мог отвести своих сине-голубых глаз от налившихся кровью глаз верзилы, стоявшего буквально в нескольких сантиметрах от него. Наконец шквал ругательств, извергаемых так, словно это Зевс с неба кричит басом, а иногда срывается на фальцет, перешел в умопомрачительный крик смертельно раненого динозавра. Чудовища, которое не только понимает свою скорую кончину, но и страшно мучается от этого. Децибелы яростного крика, смешавшись с маленькими капельками летящей прямо в лицо Стиму слюны, казалось еще малость и подкосят покорно молчащего юношу. Но Стим не только молчал все это время, а еще и улыбался своей бесподобно обаятельной улыбкой.

Наконец наступила тишина, которая смогла бы поглотить все звуки на свете. И она бы длилась бесконечно если бы не голос Учителя Виталия, который подобно мгновенному взмаху острого клинка, рассек тишину надвое, и она покорно заструилась к его ногам.

- Спасибо, ребята. Вы отлично поработали оба! А ты, Иваноби, просто зарыл в себе великого драматического актера. Ты просто талантище. Чуть не сдул бедного Стима!

Тот, кого назвали Иваноби, весь красный от напряженного оранья, а может зардевший от такой похвалы, стоял, боясь поднять глаза на Стима. Этого без пяти минут великана прозвали Иваноби просто по инициалам: Иванов Б.И. после того, как он имел неосторожность упомянуть фильм «Звездные войны» и одного из Джедаев – Оби Ван Кеноби. Он долго пытался отделаться от не нравившейся ему клички, чем только сильнее ее к себе приклеил. Так он и стал – Иваноби не только для всей группы, но и для Учителей. В САДу было принято, чтобы Учителя называли студентов не по фамилиям, и даже не по именам, а по кличкам или Никам, которые давали сами себе студенты. Так выглядело демократичнее. А Учителей принято было называть по именам, но обязательно с приставкой «Учитель». И всегда от студентов требовалось неукоснительное уважение к Учителям. Любое нарушение строго наказывалось.

- Вы знаете, Учитель, такого переживания я не испытывал уже довольно давно, - начал говорить Стим. Видимо у него во рту пересохло, поскольку он несколько раз проглотил слюну перед началом ответа. – Я как бы раздвоился. Одна моя часть была в ужасе. Да и сейчас еще немного в нем. Иваноби умудрился создать такой поток, что находиться в нем до чертиков страшно! Чувствуешь, что смерть твоя пришла: ведь он так убедительно собирался меня разорвать на куски, да и посыпать матом потом, чтобы не срослось! Да и оглох я на самом деле немного! Иваноби, я перед тобой преклоняюсь! Ты – гений! Я чувствовал, что во мне все вскипает, все пытается противиться такому натиску. Появляется злость в ее первозданном виде, она пытается влиться мне в кровь. А стою, словно перед настежь открытым окном в момент шквалистого порыва урагана, сметающего все преграды напрочь. И в этом всем есть такая силища, что ей можно, замерев, наслаждаться! Что и делала моя вторая половина! Она просто кайф ловила от всего этого! Она-то уж точно знала, что все не по-настоящему! Хотя, скажи честно, Иваноби, ты на меня на самом деле не обижаешься за что-нибудь?

Последняя фраза так разрядила несколько напряженную после необычного упражнения атмосферу на занятии, что вся группа, и верзила Иваноби затряслись в приступе смеха. Учитель Виталий – профессор психологии, пытавшийся на своих занятиях дать возможность ребятам почувствовать заложенные в них стереотипы, и строивший свои занятия в увлекательной практической форме, смеялся вместе со всеми.

Слезы выступили от смеха у Стима, и он их вытирал изредка пальцами, делая при этом вид, скорее машинально, что поправляет свою прическу – короткий «ежик» немного волнистых черных волос, который он каждый день укладывал феном. Его лицо вполне можно было назвать обычным, но оно почему-то задерживало на себе внимание. Создавалось впечатление, что оно знакомо. Может быть, он просто был похож на какого-то известного человека? Но никто конкретный на ум так и не приходил.

Смеялся Кубер - немного грузный парень, повернутый на компьютерах, бывший хакер. Да что там бывший! Хакерами не становятся. Ими рождаются. Вступив на этот путь уже никогда нельзя с него сойти. В том смысле, что он всегда теперь стремился залезть в самую сердцевину, причем самым нетривиальным способом. Желательно запрещенным. Глядя на его хитроватые карие глаза, никогда не было ясно, что у него на уме. Хотя в целом лицо его казалось довольно добродушным, как и всех немого полных людей. Лицо его еще больше могло выдавать полноту, если бы не волнистые длинные волосы до плеч, которые уравновешивали пропорции.

Очень интеллигентно, как впрочем всегда, смеялся Граф. Высокий симпатичный парень, обладатель светлых волос и лица, производивших на всех одинаковое впечатление. Сразу казалось, что его владелец – человек знатного рода и очень утонченного вкуса. И как только ему в простой семье заводских рабочих умудрились дать имя – Евграф? Наверное, таким именем и определили необычную судьбу. Ведь он, как и все остальные в этой группе, сумел пасть в САД. И сразу стал там Графом. В этой среде такое возможно. Здесь никто не смотрел на материальное положение, такой категории как будто не существовало. В любой другой ситуации Граф имел бы все шансы стать бедным отщепенцем из далекой провинции. И он прекрасно понимал и ценил тот шанс, который подарила ему судьба, определив его в САД, выбросив шесть-шесть на волшебных кубиках фортуны.

Стоял теплый июньский вечер. Занятия в САДу проходили круглый год. И каникул практически не было – так, только небольшие перерывы на несколько дней. Иногда неделю. Все объяснялось тем, что практически все программы требовали полного погружения в них. И все каникулы все равно были заполнены разными занятиями и практиками.

Группа сидела на поляне, охраняемой разными деревьями, которые стояли и покачивались, дирижируемые ветром, в такт только им один слышным мотивам. Сегодня ветер был очень мягок и весел, вероятно, напевал нежный вальс, поэтому деревья только чуть помахивали ветвями. Если занятия можно было проводить на открытом воздухе, то всегда так и поступали. Тем более в разгар лета. И вообще, лето – это не только прекрасная пора для отдыха, но также и отличное время для проведения уроков на свежем воздухе!

- Так, прекратили, - строгий голос Учителя Виталия мгновенно навел порядок. – Разбились все на пары. Готовы? Тогда следующее упражнение. Сели напротив друг друга, желательно поближе. Ну, мужики, готовы? Задание будет очень суровым! Но, уверяю, вам понравится. По очереди, каждый из вас должен будет одной мимикой без слов показать другому, что он его «хочет». Ну, вы понимаете, в каком смысле? Да, да! Именно в этом самом! Смешки оставьте на потом, настройтесь на серьезную работу. Минуту на раскачку и вперед! Я понимаю, что если бы среди вас были девушки, то вы бы справились без проблем. Но в чем был бы тогда смысл? Переживайте все зажатости, неудобности, которые спрятаны внутри вас. Найдите их, смакуйте их. Они так долго вас дурачили тем, что работали только на подсознание и скрывались от ума, что настало время разоблачить врагов. Как почувствуете, что вы не можете – значит, они рядом. Тащите обеими руками. И если надо, то и ногами тоже.

Учитель Виталий смотрел, как ребята, пытаюсь преодолеть смущение и проглотить смешки, включаются в процесс. То там, то тут кто-то не выдерживал и, хватаясь за живот, валился на землю, давясь от смеха. Тогда Учитель подходил и молча дотрагивался до таких учеников, чтобы они успокоились и не создавали цепную реакцию. Но как забавно было наблюдать за всеми! Виталий и сам еле сдерживался! Вот прекрасный актер Иваноби вовсю стрелял глазами в того же Стима. А Стим отвечал все той же своей обаятельнейшей улыбочкой. Вот Граф интеллигентно изображал вожделение к сидящему напротив Куберу. Кубер еле сдерживаелся, чтобы не прыснуть! Вот Рыжий – наверно в каждом классе найдется свой рыжий - так вжился в роль, что пускал аж слюну, продырявливая взглядом сидящего напротив щуплого Марка.

- Так, поменяйтесь ролями! – сказал Учитель Виталий. Он продолжал наблюдать, прохаживаясь между ребятами, которых он знает уже почти год. Да, за это время можно успеть привязаться к ним довольно сильно. Особенно, когда сетка занятий такая плотная, что приходится встречаться чуть ли не каждый день. Ведь согласно общему плану занятий практическая психология на первом году обучения является одним из главных предметов. А и будь бы воля Виталия, он бы предложил ввести такой предмет в каждую школу как обязательный. Что толку учить никому не нужные химии и общественные науки? Нужно начинать с себя! Поиграть в психологические игры, почувствовать те рамки, в которых находишься, те роли, которые сам себе выбрал играть. Понять, что все это находится в собственных руках, вернее – голове. А посему может быть исправлено! Нужно только заниматься. И не как-то умозрительно, а каждый день, кропотливо находя собственные модели, наблюдая их, а затем потихоньку изменяя. И тщательно практикуя, отслеживая все малейшие изменения. Наверное, каждый учитель любит свой предмет и считает его главным, но Виталий – отдавший всю жизнь психологии – любил свой предмет особенно сильно.

- Закончили! – Он несколько раз хлопнул в ладоши, чтобы снять «остаточное напряжение», как он его называл. – У кого не получилось? По-моему, у тебя, Марк. Рассказывай!

- М-м-м, - протянул Марк, - я не могу. Ну, как этому Рыжему черту можно признаваться в таком интимном желании? Я ж нормальный!

- Во-первых, внутри каждого мужчины скрыта его женская часть. И тебе надо было попытаться ее найти, хотя бы через такое упражнение. И взглянуть на другого мужчину женскими глазами. Вы должны не гея изобразить, а женщину, желающую мужчину. Скажем, выпустили тебя из женской колонии после десяти лет отсидки, идешь ты, страдаешь, а тут глядь – мужик! Ну, Рыжий, ну и что? Чем он плохой? Вот в тебе просыпается простое чувство – похоть. Тебе нужно просто поймать это состояние и выпустить его наружу. Иначе ничего не получится. Везде нужно все проявлять. Ясно?

- А что во-вторых я тебе потом скажу. А пока попробуй еще раз. И все, у кого не получилось, повторяют еще раз. А пока у кого получилось? Стим, давай ты скажи. Как тебе после всего, что ты получил от Иваноби, удалось ли к нему проявить нежность?

- Да, Учитель. Сперва никак не мог сосредоточиться. Все это задание невыполнимым казалось. Да вы ж на него посмотрите, на лося этого! Все желание пройдет! Но я потом думаю: «Ведь это же все игра! Что я, не могу сыграть что ли? Это все не по-настоящему!» И я представил, что внутри меня живет прекрасная мисс, а напротив меня сидит прекрасный принц, а не этот волосатый верзила. В какой-то момент барьер внутри меня сам собой провалился и спокойно сквозь него прошел.

- Да, еще как! Вообще сегодня у меня сильные впечатления! Долго не забуду! – Стим повернулся к партнеру. - О, Иваноби, любовь моя!

Все опять прыснули от смеха, не в силах больше сдерживать в себе позывы разрядиться в неловкой ситуации. Немного дав всем разрядиться, Учитель захлопал в ладоши:

Солнце, целый день смотревшее на Стима сверху, решило, наконец, опуститься поближе к горизонту и заглянуть прямо в окно общежития, в котором жил Стим. Он как раз в этот момент находился в своей комнате, и открывал створки, запиравшие его от окружающего мира. Он хотел вдохнуть чистый лесной воздух – окна общежития как раз выходили на лес, занимавший все видимое пространство. Но тут неожиданно их взгляды встретились. Садившаяся огромная звезда, оказавшаяся по воле то ли случая, то ли счастливого провидения так рядом, что стало возможным рассмотреть ее практически в упор, как будто специально для Стима сбавила яркость. Тем самым предоставив ему возможность заглянуть в нее и глубже провалиться в самые солнечные недра. Стим, утопая в солнечном диске чувствовал, что оно пристально наблюдает за ним. Как если бы за этим солнечным кругом прятался настоящий Бог. Да, так и было: солнце смотрело именно на него, на Стима! И звало его за собой. Стим престал чувствовать реальность происходящего, утонув в этом свете. И даже березовые листики, пытающиеся, хотя и не очень активно, вернуть Стима обратно на Землю, и колышущиеся на ветру, не смогли разрушить установившуюся прочную связь с пылающим ярким красным светом шаром. Он как будто отправился в путешествие на солнце. Да так оно и было в каком-то смысле. Он смотрел на солнце и думал, что оно вот также пристально наблюдает за всеми другими. И не только людьми и живыми существами, а абсолютно за всем. И каждый может считать, что солнце создано только ради него.

Стим почему-то перенесся в далекое детство, становившееся с каждым днем все более нереальным. Вот он, совсем маленький, стоит в осеннем лесу. Ему страшно не нравится колючая рубашка, от этого он капризничает, но не знает, что делать. А вот он стоит в магазине и не понимает, почему маме вместо одной денежки в кассе дают целую кучу. «Мама, давай ходить в магазин почаще!» - говорит он. А вот он в первом классе сидит за партой и гудит про себя. Он абсолютно уверен, что его никто не слышит: ведь у него закрыт рот, и звук полностью находится внутри! И только строгое замечание учительницы вводит его в краску. Его зовут к доске, он так теряется, что забывает обуть сандалики, которые он снял под партой, и выходит к доске босиком. Все смеются.

Еще он помнит, как он ходит по улице и подбирает звуки под все увиденные предметы. Вот он гудит, как уличный компрессор, и ему интересно, что их звуки могут совпадать. А вот он в парке пытается подстроиться под пение птицы, возможно, соловья, он не знает какой именно. Он часто подпевает песням по радио, и множеству разным другим звукам, которыми наполнен обычный день маленького мальчика. Это занятие его по какой-то странной причине манит. Оно кажется ему наполненным удивительным содержанием, смысл которого ему не дано постигнуть. А может быть, просто не пришло для этого время? Сейчас уже, конечно, Стим не гудит при посторонних. Только оставшись наедине с собой, он может иногда предаться этому странному занятию. Но Стиму кажется, что однажды ему удастся подобрать волшебные ключи к окружающему миру, и тогда он явит ему все свои самые сокровенные тайны.

Когда через неопределенное время солнце его отпустило на Землю, сказав, видимо, что пора ему, у него свой рабочий день заканчивается, дома жена – дети, пока, Стим, до завтра. И Стим оказался опять в своей комнате, наблюдая как скрываются от него последние части солнечного тела. Он не сразу понял, где он и кто он, и только постепенно стал понимать где он находится.

Он сейчас в учебном заведении, не имеющем аналогов во всем мире, которое называется «Ctrl Alt Delete», оно же «C.A.D.» или по-простому САД. Его нельзя причислить ни к школе, ни к колледжу, ни к институту. И программа обучения нигде не утверждается. Это просто место, где собрали молодых и талантливых ребят и решили развить все заложенные в них способности, включая необычные для этого соединив лучшие инструменты, что достигло человечество за все время своего существования, соединив воедино тонкости восточных практик и глубину материалистического проникновения в мир. Дао и Чань, теорию физического вакуума и универсологию, ушу и айкидо, психологию и философию, аюрведу и западную классическую медицину, фэн-шуй и сакральную географию, высшую математику и геометрию, цигун и тайцзы-цуань, а также многое, многое другое. Пытаясь сломать установленные стереотипы и развить разностороннюю полноценную личность, изменив все с самого начала. В этом смысле это учебное учреждение и было садом только не детским, а как бы уже взрослым, но где все приходилось переосмысливать сначала.

Стим был счастлив, что он попал в сюда. Он думал, что здесь найдет ответы на главные вопросы, которые он не знал, кому можно задать. Но ведь не он один такой! Множество людей в самые разные времена пытались разобраться в хитросплетениях окружающей действительности, называемой Вселенной или Миром. Кому-то это должно было удастся! И Стим обязательно должен узнать.

Стим вспомнил, как попал в САД почти год назад. После своего первого курса в рядовом техническом институте он должен был отправиться в армию на два года, как и все остальные его односадовцы. Все они заполняли анкеты из сотен вопросов, проходили тесты, сдавали анализы. Им объясняли, что набирают элитную группу программистов для выполнения спецрасчетов, что будут жить как у Христа за пазухой, да и вообще создали ореол престижности вокруг всего этого. Конкурс был такой, что попасть было практически невозможно. Конечно, ходило множество слухов вокруг этого проекта, но никто ничего не знал. Да, ввиду того, что прецедентов не было, и знать-то было нечего.

Все простились с родными, и, взяв свои вещи, отправились хоронить лучшие свои два года. И только потом выяснилось, что это никакая не армия, а нечто среднее между институтом для вундеркиндов и тибетским монастырем. При всем этом САД находился в закрытой воинской части, в огромном лесном массиве в Подмосковье. Как и положено, он не нанесен на карты, дорога к нему закрыта. Никто из учеников не знал, как такое возможно: совсем рядом с Москвой находится школа, о которой практически ничего не известно всем, кто находится за ее пределами.

В разное время возникали различные версии на этот счет, но какая из них верная, не знал никто. Официальное объяснение состояло в том, что проводится учебный эксперимент, совершенно не совместимый с традиционной образовательной системой, а поэтому требующий обстановки полной секретности. Тем более, что в рамках учебной программы было знакомство с новыми военными разработками в области психотропного оружия, а также современных компьютерных средств безопасности.

Поначалу трудно было привыкнуть и приходилось учиться и практиковаться от зари до глубокой ночи, лишь проваливаясь в глубокое забытье на четыре-пять часов. Но уже спустя пару месяцев организм перестроился и стало оставаться свободное время для общения. Или вот как сейчас – постоять и помедитировать на закат. Хотя, честно сказать, такое занятие – часть общей программы. И как всегда в одиночестве можно попытаться подобрать звучание этого заката, попробовав изобразить его голосом.

В комнату без стука ввалился Кубер, искрошив на мелкие кусочки цепочку воспоминаний, связывающую Стима и Мстислава Левича – так когда-то его звали. Звенья отдельных воспоминаний мгновенно исчезли в никуда, отгородив призрачной дымкой прежнюю жизнь Стима, и загнав ее обратно в тень, откуда она казалась абсолютно нереальной, как будто видение своей прошлой жизни в магическом хрустальном шаре.

- Что, Кубер, опять в форумах висишь? Нашел новую удаленную любовь? – спросил Стим, немного неуютно чувствующий себя после возвращения из путешествия в прошлое.

- А то! Как обычно, зову ее с собой в уютную нору отправиться, - Кубер ответил немного отвлеченно, было видно, что его голова занята совсем другим.

- Что-то случилось, Куб? – Стим перестал подшучивать над другом.

- Тут одна тема есть к тебе, - начал издалека Кубер. Стим заподозрил что-то неладное – уж больно редко его обычно веселый приятель выглядел таким серьезным.

- Ты помнишь разговор о Сиреневом корпусе? – продолжал Кубер. – О том, что находится там, «ниже плинтуса» как ты говорил. Так вот тут я вскопал кое-что про это. Оказывается, в Сиреневом корпусе как минимум несколько этажей под землей сокрыто от глаз.

- И что? – Стим чуял, что дальнейший разговор приобретет неприятный для него оттенок. Он знал своего друга как облупленного и уже ожидал очередной авантюры с его стороны.

- А то, что все они напичканы самыми современными машинами. Нам такие и не снились! Ты бы сказал, что это как минимум Септиумы. Они должно быть стоят миллионы баксов.

- Ну и что? Может, там просто проводят исследования на одном из передовых краев науки. Не зря у нас программирование – одна из самых главных тем. А может это просто огромный банк данных. – Стим всячески пытался придумать убедительную причину.

- Какой банк данных, процессор ты мой перегретый! Туда можно весь Интернет запихать! Я теперь ничего не понимаю, понимаешь? – Кубер был явно возбужден. Он ходил по комнате вокруг Стима как детский паровозик. – Мы ж все-таки не в Силиконовой долине живем.

- Ну и все равно не поймешь! Чего ж тут непонятного? – пытался отделаться шуткой Стим.

- Вот тут ты не прав. Я ж все-таки не Буратино деревянный. Есть один способ. – Кубер если уж начал себя хвалить, значит, разогрелся не на шутку.

- Лады, вываливай, что надумал, - Стим обратился во внимание. Он хорошо успел узнать Кубера и понял, что бывший хакер никогда в нем не зачахнет. Как был Кубер легок до всякого рода авантюр, так и умрет с этим. Это в крови, это характер, это у него жестко прописано в голове, вмонтировано так, что что-то с этим сделать можно будет лишь в следующей жизни, если нас в этом не обманули.

- Я придумал, как можно взломать их компьютеры и скопировать какие-нибудь файлики, пару папочек там.

- Кубер, ты что хочешь, чтобы мы с тобой завтра с треском вылетели из САДа?

- Извини, Стим, не согласен с формулировкой. Давай лучше буду доделанный. Я так все хорошо продумал, неделю не спал, все голову ломал. Я же мастер с многолетним опытом работ. Ты ж знаешь! В общем, слушай. Мы с Графом …

- Что? Куб! Ты, старый развратник! Ты совратил и этого святого человека?

- Да все не так страшно, Стим! Мы с Графом отвлекаем внимание, а ты просто по-быстрому копируешь файлы.

- Кто? Я? Ты сам то понял, что только что сказал? Как это - я? Вы, значит, кидаетесь из-за угла снежками, а я пробираюсь на территорию противника, и меня тепленького берут! – Теперь уже и Стим стал заводиться не на шутку.

- Стим, я же тебя не брошу, родного! У тебя будет весь необходимый пакет! И мы с Графом будем палить из пушек, и с самолетов, и с подводных лодок, а ты в танке въедешь тихонько пока все в дыму и сорвешь пару яблочек. А потом вернешься, запустишь «гусеницу» – особую программу, которая заметет все следы твоего пребывания на чужой стороне, и сама себя сотрет. Доказательств не будет. Гарантия – пятьсот процентов!

- Ох уж эти обещания! Хотя бы в пять раз меньшее оказалось правдой, - ответил Стим, мысленно разделив пятьсот на сто. – А как тебе удалось подбить на это Графа? Он же никогда раньше не участвовал в таких аферах.

- А просто спросил его, есть ли у него полная уверенность в том, что нам всем уготована благородная миссия. А что, если из нас, по каким-то неизвестным нам причинам, готовят машины для уничтожения? Зазомбируют как следует, например, напичкают дерьмом нам неизвестным. Так вот, Граф не знал, что ответить. И я не знаю. Но уж точно сделаю попытку найти ответ.

- Но, Кубер, наши учителя не могут нас предать. Я это просто чувствую.

- Согласен, Стим. Но ты же не можешь поручиться, что они не окажутся точно в такой же ситуации, как и мы. Ведь не забывай, что как ни крути, а мы находимся на территории воинской части. Ну, так что скажешь ты, Стим?

Кубер наконец перестал кружить вокруг Стима, остановился и уставился прямо в его бездонные голубые глаза. Стим набрал побольше воздуха в грудь, затаил на какое-то время дыхание, и ответил:

- Лады, Кубер, тащи свою тяжелую артиллерию, и что там у тебя в запасе есть. Полезли в чужой сад, яблочки воровать.

D:/Ловушка.cad

Эль замерла в неподвижности, словно окаменевшее ископаемое, напоминавшее о существовавшей когда-то жизни, давно ставшее музейным экспонатом.

Как странно получается: ломаешь голову долгие дни напролет, мучаешься, ищешь ответы, а все происходит как-то молниеносно и само собой, без участия твоих мозгов. И из-за чего? Из-за какого-то всплеска волны? Из-за стада маленьких морских белых барашков, скатившихся дружно на санях с морской горы! Почему какая-то безумная мелочь, на которой не только нельзя строить серьезные предположения, но и рассказать-то кому-нибудь стыдно, но именно она может перевернуть все представления с ног на голову за две трети секунды. И пока блещет эта молния озарения, все вокруг становится кристально ясно; все видится таким, какое оно есть. И еще некоторое время остается точный отпечаток этого момента в голове. А дальше… А дальше наш знакомый постоялец, прописанный на постоянное место жительства по всем известному адресу: Черепная Коробка, дом 1, выходит на балкон как на сцену. И говорит:

- Постойте, постойте! А, собственно, что было? Я вот ничего не видел. А кто-то успел что-нибудь заметить? Или просто показалось?

Под его давлением все участники событий расходятся по домам не солоно хлебавши, пасуя перед этим бессовестным типом. Если бы только не одно маленькое «но», проживающее в таком хитром месте, куда никто не может пробраться.

- Ага! – раздается тоненький голосок этого маленького «но». – Я все видело!

Наш серьезный жилец Черепной Коробки может теперь сколь угодно долго орать, сыпать сверху тяжелые аргументы, выливать факты, опускать гири доводов на веревках с завязанными на ней узлами логических доказательств. ПОЗДНО! Обратного хода нет.

У Эль в какие-то малые доли мгновения произошел переворот в голове. Она продолжала все так же стоять на той же самой площадке, она все так же смотрела вдаль на играющие в салки маленькие волны и на шныряющие между ними большие, неторопливо спешащие по своим волновым делам. Но все было в этом не так!

Что же изменилось в этот ничтожный момент? Что-то внутри нее или в окружающем мире? Она не могла понять, да и не старалась. Ведь это теперь было абсолютно не важно. Главное – это то, что теперь все привычные представления валялись вокруг нее разбитыми стеклянными осколками.

Мир ненастоящий! Она в ловушке! Кто ее здесь держит? Зачем? Как она сюда попала?

- Эй, вы! – крикнула Эль, обращая свое лицо к небу, куда мы по привычке шлем свои молитвы вперемешку с проклятиями. – Кто бы вы не были! Я хочу знать: кто я, где я, что со мной? Слышите? Если я сейчас же не получу ответа, то я… - Она растерялась, немного озираясь вокруг. - Я прыгну с этой стены прямо сейчас! Раз, два, …

Эль начала считать даже не огласив конечной цифры, должной увенчать этот последний отсчет. На счете «три» она сделала резкий рывок к барьеру навстречу заходящему солнцу. И сразу после ее первого шага произошло то, чего она могла меньше всего предположить. Все что угодно: голос с неба, снисхождение с небес, ладони, хватающей ее за руку. Только не это! Все вокруг ЗАМЕРЛО. Вместе с ее собственным телом. Как будто кто-то великий поставил весь мир на паузу…

- Алло! – темнокожий человек лет под шестьдесят снял трубку. Он всем своим видом подчеркивал, что принадлежит миру науки: своими очками в красивой оправе, и явно проступающей лысиной, продолжающей и без того большой лоб, и торчащей из кармана белого халата ручкой и чересчур умным взглядом.

- Хортон! – донесся поскрипывающий голос из трубки, явно принадлежащий человеку, стоящему выше по социальной лестнице, судя по властной интонации. Хортон вздрогнул - он явно узнал звонившего.

- А, день добрый, мистер Такинаки! Рад слышать вас! Как ваши дела?

- Это я у тебя хочу поинтересоваться, Хортон!

- Все идет по плану. Завтра переходим ко второму этапу – открываем шлюз.

- Почему завтра? Ведь должно быть сегодня! – Трубка скрипела все сильнее и недовольнее.

- Это был старый вариант плана. Новый я прикладывал к отчету на прошлой неделе. Все под контролем.

- Хортон, у меня клиенты ждут результатов сегодня. И это самое главное. Завтра может быть поздно! Запускай все сегодня, и плевал я на все твои заморочки и изменения в планах. Понял? – не дождавшись ответа, человек с другой стороны океана повесил трубку.

Ученый откинулся в кресле, заложив руки за голову. Такая поза его немного успокаивала. Особенно, когда при этом он протягивал ноги на стол, что произошло и сейчас. Стол его запросто мог сойти за макет комнаты с архивом документов, в котором порылась шайка грабителей, искавших спрятанные документы. Смешались отпечатанные листы с графиками, клочки бумаги, написанные от руки, пустые одноразовые стаканы со скомканной упаковкой внутри, полуполные и полупустые пачки сигарет, записные книжки, компакт-диски в пластиковых коробочках. Кое-где валялись ручки, а угол стола украшала почерневшая шкурка банана. А теперь совсем рядом с пепельницей красовались и черные ботинки хозяина всего этого чудесного беспорядка.

Это была его маленькая месть тому, что в голове приходилось держать все мысли в полном порядке. Ведь он, как руководитель огромного подразделения, ответственный за сотни и тысячи людей, а теперь, может, и за все человечество, не имел права на ошибку.

Хортон достал очередную сигарету, и зажал ее зубами. Затем неторопливо как в замедленном кино чиркнул спичкой – Хортон не признавал зажигалки ни в каком виде – и стал смотреть на горящую древесную плоть, как будто это корчилось в предсмертных муках на огне живое существо. Он смотрел на огонь, как на единственного друга, с которым он мог откровенно поделиться своими переживаниями – такая плата за сверхсекретность преследовала его последние лет двадцать. Но дружба с кем-либо, тем более с огнем – штука опасная. Почувствовав острую боль на кончиках пальцев, Хортон выронил обугленную спичку на стол, а затем ей вслед полетела и сигарета, оставшаяся спасенной.

«Почему я всю жизнь должен делать все против своей воли?» – спросил себя Хортон. Затем он достал из ящика стола потрепанный диктофон и нажал «REC».

- Анжела! Это я, профессор Оливер Хортон. – Он специально назвался, на случай, если эту запись будут прослушивать посторонние люди. – Пришло время тебе многое рассказать, поскольку дело принимает опасный оборот и обратной дороги уже нет. Ты сама решишь, как правильно распорядиться этой записью. Если ты ее слушаешь, то, значит, я уже тебе не помощник. Когда в деле замешаны огромные деньги – не миновать беды. И любой может оказаться затоптанным огромными лапищами этого жадного монстра – жажды еще большей наживы.

Ученый достал из пачки новую сигарету, забыв про ту, что осталась целой, и машинально прикурил, нажав на паузу. Он окинул взглядом свой кабинет, который на первый взгляд казался более просторным, чем был на самом деле. Всему виной – хитрое освещение, создающее иллюзию, что в кабинете большие окна, хотя это было не так. Да и многочисленные зеркала также способствовали этому эффекту. Профессор посмотрел в угол кабинета. Там находилась черная консоль, поверхность которой отражала яркие окна. Это был запасной терминал, ведущий туда, в самые недра эксперимента. По нему можно было проникнуть в самую суть, в самое сердце, обойдя основной канал связи. Про него знали только несколько человек. Может быть, придет время, и необходимо будет воспользоваться этим порталом, чтобы проникнуть туда, в другой мир. Сделав глубокую затяжку, Хортон понял, что немного собрался и может продолжать.

- Как ты знаешь, Анжела, я являюсь одним из руководителей «Проекта L» вот уже более десяти лет. Все, в том числе и ты, Анжела, думали, что это чистой воды фантастика. Так оно и было когда-то. Я и сам не верил в него до конца. Конечно, можно перенести сознание людей на электронный носитель и создать тем самым новую расу на планете Земля – расу бессмертных существ, мгновенно обучающихся, мгновенно перемещающихся в пространстве, могущих быть в разных местах одновременно. Это вполне возможно лет через пятьдесят. Так я думал когда-то. Так думаешь ты. Но мы недооценили, что в развитии бывают иногда резкие скачки, переводящие на качественно новый уровень. Что и получилось. Появились такие новые технологии, о которых еще несколько лет назад нам и мечтать не приходилось.

Хортон с шумом затянулся, потушил окурок и продолжил:

- Я не говорил тебе, но я всегда работал в «Проекте L» и никогда его не покидал. И теперь настало время, когда мы оказались впереди всей планеты. Хотя, возможно, мы же ее и погубим.

Хортон вспомнил времена, когда заголовки газет пестрели словами «бессмертие», «компьютерная раса», «телепортация». Казалось, это было так давно, а всего-то пролетело несколько лет. Вся тема была сознательно уведена в тень, и о ней благополучно забыли, как, например, забыли о теме освоения космического пространства. О тех же полетах на Луну. И никто не знает, каким боком потом что выльется. Ведь никто даже предположить не мог, что 25 миллиардов долларов, потраченные на шесть высадок на Луну, окупятся только с помощью тефлоновых покрытий на сковородках - единственно полезным результатом всей этой кутерьмы. А уж предполагать, что выйдет из «Проекта L» можно сколько угодно. Но только знать наверняка нельзя.

Профессор нее знал точно, зачем он делает эту запись. Поможет ли она ему? Поможет ли она кому-то другому? Не зря ли он вовлекает в эту опасную игру еще и Анжелу – единственного человека, которому он может доверять? Они с Анжелой расстались уже более десяти лет назад, прожив вместе довольно счастливо двадцать пять лет. Дети уже стали совсем взрослыми, у каждого их них была своя жизнь. А он в свое время между работой и семьей выбрал работу. И теперь он был одиноким жалким стариком, не смотря на то, что он уважаемый профессор, руководитель одного из самых амбициозных проектов века. Как человек он был никому не нужен. И из миллионов людей, живущих на Земле, единственный, кто питал к нему хоть какие-то крохи жалости – это была как раз Анжела. И имеет ли он право теперь, после того, что она для него сделала подвергать ее риску? Наверное, правильный ответ – нет. Но что такое правильно, а что нет? Кто бы мог сказать? А если проект выйдет из-под контроля? И кому-то придется искать концы, чтобы хоть что-то предпринять для совершения правильного действия.

По своему опыту Хортон знал, что для того, чтобы справиться с проблемой, необходимо знать о том, как она появилась. И только тогда можно что-то сделать. Выход всегда там же, где вход. И именно поэтому профессор сейчас пытался расставить все по полкам для воображаемого человека, кто будет прослушивать эту запись. Кому Анжела сочтет нужным продемонстрировать ее. А может быть все напрасно? И зря он перестраховывается.

- Профессор Хортон! – раздался голос из вне, обрушившийся на дверь кабинета Хортона вместе с мощными ударами кулаков.

- Да, Ричард! – Хортон выключил диктофон, убрал его в ящик стола и пошел открывать дверь. – Что случилось? К чему такой шум?

- В системе произошли изменения, профессор! Вам срочно нужно подойти. Я даже поставил программу на паузу, - В дверях стоял невысокий белобрысый молодой человек, который весь суетился, переминался с ноги на ногу, вытаскивал руки из карманов халата и убирал их обратно. Он был так взволнован, что и не пытался скрыть свое волнение.

- Что? На паузу? Ты что, идиот? – Хортон пулей выскочил из своего кабинета, громко хлопнув дверью, и побежал по коридору. Он был похож на Маленького Мука, который в своих сапогах-скороходах спешил в Главный зал.

С:/Проблемы.cad

- Я понимаю, что кулаками махать много проще, чем внедриться в суть такой науки, как скажем, квантовая механика или теория относительности Эйнштейна. Немногие ученые на самом деле там разбираются прекрасно, как хотят показать. Вот взять атом любого вещества. Это крошечные электроны, вращающиеся вокруг ядра, как планеты вокруг солнца. А теперь сложите вместе вот такие вот «мини солнечные системы». И эту вот пустоту мы называем твердым телом! Вот если рассмотреть эту вот стену в супермикроскоп, то увидим, что там вообще ничего нет! Пустота! Так почему же мы не можем пройти сквозь нее? Вопрос к вам, на который вы мне ответите позже. Или, если вам угодно, вот вам альтернативное задание: научиться летать. Ведь мы же опираемся на пустоту, когда стоим на полу, и не падаем. Точно так же можно опираться на воздух, он такой же плотный или такой же пустой. Так что если почувствуете себя слишком умными, то можете попробовать полетать.

Учитель Аркадий шагал по рядам небольшого класса, заложив руки за спину и запрокинув голову. Его седые волосы были немного всклокочены, а рот скалился, как будто ему было больно. Глаза Учителя смотрели сквозь толстые очки куда-то внутрь атомного ядра. Часто казалось, что он разговаривает сам с собой, но как ни странно всегда все прекрасно слышал. Дойдя до конца комнаты, он повернулся и продолжил:

- Согласно Программе, вам не требуется становиться специалистами по всем этим темам, как ни жаль. Мое мнение в этом вопросе другое, вы его прекрасно знаете, но, тем не менее, вы должны прекрасно разбираться в сути всех теорий. Включая новейшие веяния. Одно из них мы сегодня разберем подробно. Автором его является один московский ученый …

Стим пытался сосредоточиться на том, что говорит Учитель Аркадий, но мысли то и дело возвращались к вчерашнему разговору с Кубером. Внутри сразу начинался легкий мандраж. «Конечно, Кубер асс в этих делах, ему проще, - думал Стим, - навалил мне всяких программ, как фея золушку предупредил, что после операции все растает. А сам как бы на вторых ролях. Хотя мы с Графом не сумеем корректно отвлечь внимание, это уж он тут непревзойденный мастер по всяким штучкам. Только бы все получилось!»

- Мстислав! Как вы думаете, почему? – Учитель Аркадий никогда не пользовался Никами и кличками учеников, а называл их всегда только по именам. Стим понял, что потерял нить лекции, но не растерялся:

- Простите, Учитель, но у меня нет на этот счет своего мнения.

- В этом нет ничего странного. Многие ученые сломали над этим вопросом головы. – Аркадий продолжал маячить перед глазами.

«Как все-таки хорошо, что в САДу не ставят оценок!» – подумал Стим. Действительно, система обучения здесь не предполагала, что кто-то должен быть лучше или хуже. Все считались изначально достойными и равными, но со своей индивидуальностью. Вот это всем ученикам очень нравилось. Хотя такой подход требовал очень высокой ответственности. Высокое доверие к тебе подгоняет гораздо эффективнее, чем традиционная система кнута и пряника.

- Так вот, - донесся до Стима откуда-то с неведомых высот немного скрипучий голос Учителя Аркадия, - Эта теория описывает материальный мир, состоящий из атомов, молекул, различных элементарных частиц как просто некие возмущения в общем информационном поле, которое, в свою очередь является порождением еще более тонкой структуры, называемую первичным торсионным полем. Но об этом чуть позже.

Аркадий обвел присутствующих взглядом. Он испытывал явное удовлетворение, когда пользовался новыми терминами. Видимо предвкушая длительное объяснение его значения. А уж когда впереди такое красивое словцо! Торсионные поля! Все его слышали, но опять-таки мало кто понимает о чем речь! Научная проповедь тем временем продолжалась:

- Элементы информационного поля не имеют массы и ненаблюдаемы для нас в своем невозмущенном состоянии. Но они связаны все вместе в единую голографическую структуру. В которой информация передается мгновенно. Имеется в виду следующее: если разрезать обычную фотографию пополам, то получим две половины одного целого. А если же разделить пополам голограмму, то получим две идентичные голограммы, каждая из которых содержит в себе оригинал. Вселенная – такая же огромная голограмма. Каждая ее часть связана с любой другой и с целым. И изменение одного влечет мгновенное изменение всего.

С этими словами Учитель Аркадий резко и со смачным хрустом сломал в руке карандаш. Честно говоря, на присутствующих это явно произвело должный эффект. Особенно на Иваноби, который от неожиданности выронил громкое «Ой!». И это только подчеркнуло смысл слов: сразу показалось, что после этого незначительного акта вандализма мир переменился. Довольный произведенным эффектом, Аркадий продолжал:

- Рождение и исчезновение частиц – суть изменения в поле информации. Тот, кто сумеет покорить информацию – завладеет миром! Только представьте, что еще совсем недавно на наших глазах происходила гонка вооружений. Какой детский лепет! Сейчас в выигрыше останется тот, у кого быстрее разовьется компьютерная техника. И кто сможет управлять через информацию материей.

- Скажите, Учитель, но ведь это все похоже на фантастику! – раздался голос Рыжего. - Нам до этого еще ого-го как далеко! У нас такие низкие мощности компьютеров.

- Знаешь, Антон, а ведь в любой момент может произойти прорыв в технологии, и тогда…

Учитель так посмотрел на потолок, как будто увидел сквозь него парящего в небесах Нострадамуса, который вещал одними губами что-то очень важное, касающееся рывка в компьютерных технологиях. Тут он резко отвел взгляд от потолка. Неизвестно, упал ли в этот момент Нострадамус с небес, но Аркадий точно вернулся к настоящему моменту, поправил очки и повернулся к сидящему ближе всего к нему Марку:

- Марк, раздай вот эти книги всем. А мы пока немного прервемся, а затем разберем домашнюю работу.

В столовой, похожей на небольшой уютный ресторанчик, только что без официантов в углу около окна сидели трое. Обычная картина в обеденный перерыв. Лишь только заговорщицкий блеск в глазах этих троих нарушал привычное течение жизни.

- Что-то мне, ребята, стало не по себе после сегодняшней лекции, - сказал Стим, приканчивая здоровенную порцию риса с грибами – питание в САДу было исключительно вегетарианским и строилось по индивидуальному плану, который составлял врач-аюрведист для каждого ученика. Считалось, что здоровье, из всего физического образа жизни, в первую очередь зависит от питания. «Что толку лечиться, если ты неправильно питаешься?» – любил говорить он. И тут же прибавлял: «А зачем тебе лечиться, если ты питаешься правильно?» В общем, в САДу за здоровьем своих учеников следили, так что практически никто не болел.

- И у меня нехорошее предчувствие, - добавил Граф, который только еще разбирался с первым блюдом. Он никогда и ни в чем не торопился без надобности. Особенно в еде. – Как будто что-то от нас все-таки скрывают.

- Надо же, - продолжал Стим, - как раз актуальней темы для нас нет. Прям как специально. Может, все-таки правда, что мы тут как слепые кролики, губы раскатали, а попали прямо в самое пекло? Что скажешь, Кубер?

Кубер долго тянул свой любимый напиток - зеленый чай с лимоном, медом и имбирем, который он когда-то вычитал в Интернете на форуме любителей всякой экзотики. Он где-то раздобыл корень имбиря и носил с собой, чтобы можно было при удобном случае настругать немного в чай. Первое время Кубер охотно предлагал всем свою добавку, но так как все, попробовав один раз, на второй отказывались, он давно перестал это делать.

Пауза провисла над столом, как будто в ливень намокший брезентовый потолок палатки, который вот-вот даст течь. Затем, прожевав кусочек имбиря и бросив в рот щепотку тмина – неизменный атрибут каждого стола, сказал:

- Не хочу вас пугать, но эта вся тема с квантовой механикой, информационным полем…

- Короче, Склифосовский! Не томи уже, а? – Стим чуял, что сейчас болты еще туже затянутся.

- Вы слышали что-нибудь про квантовые компьютеры? Нет? Тогда я сейчас расскажу вам, дети мои, сказку. Обычный компьютер, который для чайников, базируется на комбинации битов – то есть ячеек со значением или ноль, или единица. А ячейки квантового компьютера – субатомные частицы – могут находиться как в одном из двух состояний, например, «up» или «down», так в обоих состояниях одновременно. Так что восьмибитный байт в квантовом компьютере уже может принимать одновременно двести пятьдесят шесть значений.

- Так-так, - Стим нервно забарабанил пальцами по столу.

- Вот вам пример, - продолжил Кубер, - общее кодирование ключа, широко используемое в сети Интернет, создает комбинацию кода, умножая два простых числа вместе. Умножение двух чисел – простейшая и мгновенная операция, но обратная работа по подбору кода к этим двух простым числам чрезвычайно тяжелая и требует уйму времени, а иногда, при сложном ключе, ее просто нереально сделать на современных компьютерах. Для спецслужб, которым порой очень важно взломать те или иные коды защиты, причем за довольно короткое время, решение этой проблемы – одна из важнейших задач. Для подбора сложного кода обычный компьютер может потратить миллионы лет, чтобы обработать все возможные решения и найти единственное - верное. Квантовый компьютер решил бы такую задачу за месяц, потому что он может обрабатывать множество комбинаций решений одновременно. Я просто сплю и вижу себя за штурвалом такого корабля!

Стим застыл, слушая своего друга. Граф также замер с ложкой в руках. Он, вероятно, шел на рекорд по самому медленному принятию пищи. А Кубер, чувствуя себя на высоте, продолжал:

- А еще квантовые компьютеры обладают свойством телепортации – ведь на квантовом уровне информацию можно передавать без проводов. И вы будете смеяться, но такие машины уже строятся аж с две тысячи первого года. Ребята из Массачусетского Технологического Института, знаменитого MIT, соорудили нечто подобное, но им сразу Министерство обороны США бухнуло несколько миллионов баксов и проект засекретили. Представьте себе все перспективы: и поймете, что Интернет – это детский лепет с его провайдерами, модемами, оптоволокном и прочей дребеденью. Включил свою малышку – и все внешние устройства мира уже твои! И принтеры, и факсы! Мгновенные скорости передачи данных! А дальше… Короче так, у меня теперь есть мыслишки на счет того, что скрывается в казематах Сиреневого корпуса.

- Слышь, Куб, - Стим как будто стал совсем не весел. – А как же ты собираешься влезть к людям, у которых того и гляди квантовые компьютеры?

- Ну и я ж не чурбан стоеросовый! Лезть будем в обычные. Это раз. А два – это то, что мы будем использовать распределенные ресурсы.

- Это как? – Граф вспомнил о еде и принялся работать ложкой, но рекорд медлительности, видимо, уже был поставлен.

- Это когда мы заставим на нас работать миллионы пользователей в Интернете. Есть у меня одно ноу-хау. Потом расскажу, как работает. Большая задача разбивается на миллион маленьких, и все чайники немного напрягут свои компьютерные мозги, такую малость никто и не заметит. А нам должно хватить. – Кубер посмотрел на часы. – Ого! Погнали, занятие началось!

«Вот Кубер, вечно что-то такого намудрит! Что хоть стой, хоть падай! Какая бы была спокойная жизнь без него!»- подумал Стим, неохотно вставая из-за стола. И тут же к нему прицепилась мысль совсем из другого лагеря: «Да, жизнь была спокойная, но зато скучная и однообразная! Жизнь труса в маленькой коробочке. Черепной!» Немного удовлетворившись, Стим зашагал значительно бодрее.

«Ctrl Alt Delete» - пальцы Стима одновременно нажали волшебную комбинацию трех клавиш, и он откинулся в кресле, наблюдая, как его компьютер переживает смерть и новое рождение. «Интересно, - подумал Стим, - компьютер каждый раз рождается другим? Помнит ли он свои прошлые жизни? Или, наблюдая свои файлы, объясняет их генами и наследственностью, как это делаем мы». Эта мысль оторвалась от Стима и отправилась в те неведомые нам, обычным людям, дали, в которых обитают все мысли, общаются, ходят друг к другу в гости. И теперь там поселилась и новая мысль, стала жить своей собственной жизнью. Теперь она никогда не признается ни себе, ни другим, что ее породил Стим. Да она сама кого хочешь породить может!

С ней давно никто не спорит: Стим занят совсем другой идеей. Он думал о САДе: так ли уж возможно, что они, ученики, станут скоро совершенно новыми людьми, обладающими новыми качествами. И при этом уже считающими, что они у них были всегда. Ведь Стиму всегда хотелось стать каким-то особенным человеком. Как-то внутренне отличаться от всех других. Чтобы только он нес ту тайну, которая подвластна ему. Быть не таким как все. И вот, наконец, такой шанс ему предоставили. Но, возможно где-то здесь таится обман. Надо сделать все возможное, чтобы раскопать правду, так тщательно запрятанную в стенах странного САДа!

Стим только что проделал все операции, которые ему так старательно расписал Кубер: активировал необходимые программы, он сами все настроили, подобрали пароль – Стим как-то даже не нервничал – и впустили Стима в святая святых – собственные недра. Программа, охраняющая вход в систему, была внешне организована как недремлющее око Саурона на горе Ородруин. Видимо ее создатель питал особенную слабость к произведению Толкиена «Властелин колец». С введением пароля маленький хоббит пробирался к огромному глазу и нырял прямо в него. Стим в этот момент вспомнил чьи-то стихи, обнаруженные им в каком-то чужом компьютере много лет назад.

Стим подумал, что автор и не догадывался, что эти строки могут оказаться уместными не только на любовном фронте! Стим скопировал несколько файлов из папки «Documents» к себе на внешнюю память – так завещал великий Кубер! –и спрятал минидиск в надежное место. После этого Стим запустил «гусеницу» - специальную программу, заметающую все следы, а после саморазрушающуюся. А теперь, уже немого волнуясь, хватит ли времени программе дойти до конца, чтобы никто не засек акт вероломного вторжения, Стим торопливо постукивал пальцами по столу, пытаясь сосредоточить внимание на каких-нибудь неважных вопросах.

«Ах, это загадочное время!» - вздохнул Стим, глядя на стрелки больших белых часов, висящих на сене и размеренно дирижирующих маятником, синхронизируя все временные процессы в близкой части Вселенной. «И кто это такой умный придумал круг времени? И еще догадался разделить его на двенадцать частей? Почему каждый раз их должно быть двенадцать? И почему они все должны быть одинаковые? Ведь в мире все динамично меняется, промежутки времени также могут удлиняться и сокращаться. А мы теперь жестко завязаны на идее двенадцати частей циферблата и от нас ускользает самое главное. Возможно, нам так заморочили голову всем этим, что даже стало некогда поразмыслить над всем этим – все свободное время куда-то попряталось в промежутки между этими равномерными тактами маятника. Тик-так! Тик-так!

«Тук-тук!» - резкий стук в дверь прервал его размышления, растаявшие от испуга в воздухе или спрятавшиеся за «тик-так». Его внутренне время как-то стало резко отличаться от привычного бега секундной стрелки. Все стало немного замедляться. Стим посмотрел на монитор.

Программа все еще сканировала файлы и удаляла следы своего недавнего вторжения. «Тук-тук!» - раздался еще более громкий и настойчивый стук в дверь, никак не вписывающийся в тихую по домашнему спокойную и приятную симфонию тиканья настенных часов.

Успею или нет? Если нет, то тогда мне конец! Не только выкинут навсегда из САДа, но и вообще, могут все что угодно сделать! Ведь еще не было прецедентов, чтобы кто-то был отчислен. Да еще за нарушение такого порядка! И никто не знает, что будет дальше! А что, если мне припишут нечто, вроде измены Родины? За попытку прочитать информацию, составляющую государственную тайну?

- Кто там? – Стим спросил намеренно сонным голосом, изображая, что он только что проснулся. Он очень четко мыслил, а также ловил малейшие звуки и движения. Как будто мозг его стал работать в несколько раз быстрее. Какое-то странное состояние!

Монитор отразил изменение одной единственной цифры, но этого было достаточно, чтобы придать Стиму хоть каплю надежды. Все–таки хоть что-то происходит!

- Служба безопасности. Мстислав Левин? – строгий голос еле сдерживался на нотках вежливости. Голос казался Стиму несколько растянутым, как и все вокруг. «Неужели это страх заставляет так все воспринимать по-другому?»- подумал он.

- Да четыре утра уже! Вам что, не спится? – Стим не знал, как еще потянуть время. У самого при этом все поджилки плясали лезгинку от страха. «Как бы еще не потерять сознание от страха!»- подумал Стим и усмехнулся про себя. Ему так и представилось, как он замирает, сделав полдвижения, и падает на пол. Дверь взламывают, а он валяется на полу как последний пьяница! В этот момент монитор спасительно моргнул.

- Мстислав, в случае промедления или отказа впустить нас в комнату, мы имеем полномочия применить силовые методы. Не советую препираться, шутить с нами и тянуть время. Это все может потом выглядеть как сопротивление и учинение препятствий. – Тучи за дверью, разделяющий два мира – добрый и злой – сгущались. «Ой, как же долго он говорил! Молодец!» - подумал Стим.

- Иду, иду, что вы! Все в порядке! – Стим, стараясь наделать как можно больше шума, зашаркал к двери. Он несколько раз щелкнул замком вхолостую, отчаянно дожидаясь появления на экране заветного числа. И, наконец, оно появилось.

Экран тут же очистился под звук открывающейся двери. На пороге стояло трое: два сотрудника безопасности в форме и еще мужчина средних лет в сером костюме, который первым вошел в комнату и направился прямиком к включенному компьютеру Стима. Охранники вошли и остались стоять у двери, видимо согласно своим инструкциям перекрывая путь к отступлению. Они внимательно сверху вниз рассматривали Стима, изображавшего всеми силами дремоту на лице. Но его актерский талант явно остался не у дел.

- Мстислав, - начал один из них, тот, который уже гремел своими жерновами за дверью, - на один из компьютеров, вверенный нам как объект охраны, была произведена попытка несанкционированного проникновения. И сделано это было по многим линиям одновременно. Но основной канал перекачки данных указывает именно на твой компьютер. И наш специалист проверит сейчас твой компьютер на предмет причастности тебя к этому преступлению.

Последнее слово было произнесено намеренно растянуто, чтобы дать Стиму возможность насладиться вероятными перспективами. «Господи! Только бы Кубер – этот гений среди удобрений – не подвел! Ой! Не надо о нем так. Он не подкачает!» - подумал Стим.

- Да, я подключен к сети, как к локальной, так и к Интернет, - начал говорить Стим настолько спокойно, насколько мог. – Но ведь кто-то другой мог использовать мой компьютер без моего ведома и вломиться к вам.

- Все так говорят, - продолжал буравить его глазами и словами здоровяк в форме сотрудника безопасности. – Наш специалист – Кирилл Афанасьевич как раз тем и занимается, чтобы найти доказательства причастности тебя к этому преступлению.

- Значит так, - заговорил без лишних вступлений сидящий за компьютером специалист, обращаясь к своим – Стима он пока совершенно игнорировал. – Сергей! Тут явно заметали следы, видимо «гусеница» поработала. Так что я был как всегда прав, притащив вас именно сюда. А если это именно так, то нет ничего проще, чем отыскать следы «гусеницы». Правда, молодняк об этом не знает.

С этими словами Кирилл Афанасьевич быстро, как дротик, метнул взгляд на Стима, чем поразил его мгновенно в самое сердце. «Но ведь Кубер сказал…» - Стим замер на полмысли. У него отнялся язык, перехватило дыхание и похолодело внутри. «Так! Не сдаваться до последнего! Ни за что!» Он стал внимательно слушать тиканье часов, чтобы дыхание не сбилось, и пульс остался в норме. Короткий вздох. Длинный выдох. Задержка. Так его учили контролировать свое сознание на занятиях.

- Вот некоторые думают, что «гусеница» не оставляет следов, - Серый танк, сидящий за компьютером и щелкающий по клавиатуре со скоростью машинистки, сдающей экзамен Гестапо, медленно нацелил свое дуло прямо на Стима, предчувствуя торжество скорой победы. – Так и есть, если не помнить про DOS.

Кирилл Афанасьевич завершил прицеливание своими прищуренными глазками, скорее похожими на безжизненные зрачки динозавра, нежели на человеческий орган зрения. Вот кто явно подходит на роль детектора лжи. Глядя на его страшные прищуренные глазки и медленный поворот головы, кажется, что ты - загипнотизированная добыча, парализованная страхом, которая покорно ожидает свой смерти от зубов первобытного ящера.

«Вот он и долбит по клавиатуре – это же просто непосредственный набор команд в командной строке. Ах, Кубер, Кубер! Что-то мне кажется, что ты облажался. И я с тобой тоже!» - вот уже все тело Стима корчилось в объятиях радостного Ужаса, нашедшего себе нового пациента.

- Ничего, ничего, не расстраивайтесь, - успокоил серый ящер, как бы приговаривая слова из известного старого фильма: «Я тебя не больно зарежу, только «чик» и все!»

Ужас продолжал закручивать свои огромные тиски. Стим закрыл глаза и, спасаясь, обратился в слух. Он сосредоточил все свое внимание на тикании часов. Тик-так, тик-так. Вдох – задержка – длинный выдох. Тик-так, тик-так. Вдох– длинный выдох– задержка.

И тут что-то случилось. Все стало замедляться, словно резинка, растянутая до предела, и, наконец, замерло. Но при этом все равно продолжало двигаться. По комнате разлился необычайный аромат, охвативший все существо Стима. Такого запаха ему еще никогда не приходилось ощущать! Его невозможно ни с чем сравнить, никак описать! Воздух стал необъяснимо сладким, он проник в каждую клетку юного организма.

Стим заметил, что он как будто раздвоился. Но как-то очень странно: он стал все наблюдать со всех точек зрения сразу. Он как будто выскочил из привычного мира со своими тремя измерениями и попал во что-то иное, в какой-то более совершенный мир, в котором все происходит совсем не так, как мы привыкли воспринимать. Наш мир оказывается полностью включенным в него, но кроме него, есть еще нечто, неподдающееся никакому объяснению. Но именно оно и дает возможность воспринимать все одновременно, находиться и внутри и снаружи, быть самим собой и в то же время быть всем окружающим.

Стим расслабился, ему нечего было боятся! Разве что-то может быть здесь опасным? Особенно, когда кроме тебя тут никого нет, только ты сам, размазанный по времени и пространству, святящийся ярким светом, который просто есть

Стим посмотрел на компьютер, который только что вселял в него ужас, и почувствовал биение его сердца. Микропроцессор с огромной тактовой частотой выстукивал периодический пульс. Стим не удивился, когда понял, что он очень медленный. Гораздо медленнее, чем был когда-то у него самого. А еще Стим увидел, или почувствовал, как по магистралям перемещаются данные, как они изменяют регистры и стоки памяти компьютера, как две единички, соединяясь, образуют нолик, а два нолика – единичку. Ему это показалось так примитивно: такая детская игра, нолики, палочки. Это просто такой карточный домик, который еле держится на самой простой логике, стоит только моргнуть глазом, как он рассыпится.

Не прошло и мгновения, как все оборвалось. Но за этот настолько же маленький промежуток времени, насколько и большой, все успело измениться. Стим не знал что именно, но знал, что все теперь не так как раньше.

- Что за черт! – Кирилл Афанасьевич подпрыгнул на месте. – Это что? Перебой в питании? Я такого много лет уже не видел! Сергей, это что – свет моргнул? Почему компьютер перезапускается?

- Да нет, вроде ничего не моргало, - ответил Сергей, выпучив глаза. Нет ничего забавнее, чем вид растерянного громилы. Особенно когда он вдруг понимает, что нет никакого толка от всей его накаченной мускулатуры и многолетней спецподготовки.

- Что-то тут не то! Система так быстро перезагрузилась! - Кирилл Афанасьевич потер затылок как первоклассник, вспоминающий таблицу умножения. – Ну, так и чуял – все слетело к чертям собачьим! Девственно чистый жесткий диск! Первый раз такое вижу!

- А ничего! Уходим отсюда, - Кирилл Афанасьевич резко встал, бросив ошалелый взгляд на Стима, и первым вышел из комнаты.

- Н-да! – сказал сакраментальную фразу молчавший все это время второй охранник и удалился вслед за серым драконом, который, скорее всего, вовсю уже метал в коридоре языки пламени, желая выместить свою злобу.

- Тебе сегодня повезло, приятель! Но знай, ты теперь под контролем! И машина твоя – тоже. Так что даже не пытайся теперь подключаться к чему не следует. Понял? – Сергей под молчаливый утвердительный кивок Стима также покинул комнату.

«Так! Сейчас ни о чем не думать!» - приказал себе Стим. Ему казалось, что вот сейчас только что он прожил невообразимо долгую жизнь, которая тянулась многие годы. А может быть, даже прошли века, сменились поколения. А он как стоял, так и продолжает стоять на месте. Нисколько не понимая, что вот только что произошло. Где он был и куда вернулся? Может его забрали инопланетяне и, вернув на место, подменили планету на вот такой же муляж? А может быть, что-то сгорело у него в голове, и он сошел с ума? И в воспаленном воображении нарисовалась непонимаемая картинка? Рассказать о ней – и сразу затолкают в психушку. Или это на него снизошла Благодать? Запах-то был! Или нет?

Он посмотрел за окно на пробуждающееся ото сна небо. «Срочно спать» - дал он себе внутреннюю установку. Тело послушно согласилось и поспешило выполнить команду, видимо, испугавшись того, что рискует не сомкнуть больше глаз. Никогда.

D:/Выход.cad

Эль оказалась в ситуации, очень похожей по ее представлению на то, когда люди описывают клиническую смерть и выход из своего тела. Только она вылетела и увидела замершее пространство. Это было непередаваемо жутко! Это как смерть в смерти! Смерть в квадрате. Она видела не только все, да еще и все со всех сторон одновременно. И внутри тоже. Стало понятно, что внутри все абсолютно пустое. Вот где был кошмар: ее тело совершенно пустое, там нет абсолютно ничего! Эль с огромным облегчением потеряла бы сейчас сознание, но она не могла этого сделать – видимо, она и была сейчас тем самым чистым сознанием. Его потерять может только тело. А у Эль не было тела.

Неожиданно все вернулось на свои места. Она вновь оказалась в своем теле, волны привычно заспешили по делам, появился запах, чувство дуновения ветра. Как это все может быть и не быть одновременно? Она же точно знала – и в этом не было никаких сомнений, что этого на самом деле ничего нет!

Она остановилась на месте и замерла, пытаясь понять происходящее. Кто же сможет ответить на все ее вопросы? Она не знала, что ей делать и закричала опять в окружающее пространство:

На этот раз ничего не произошло. Все осталось на своих местах. Единственное, что-то появилось в небе. Какое-то пятно. Очень странное. Эль стала его пристально разглядывать. Какое-то время ей ничего не удавалось понять, а потом вдруг пятно стало расти. К огромному удивлению Эль пятно превратилось в строчку из букв. Прямо на голубом небе, белыми буквами, гарнитурой Times – Эль откуда-то это хорошо знала - появилась надпись:

- Здрасьте, - ответила изумленная Эль, озираясь по сторонам, ожидая увидеть шутника, который примостился сзади и играет с каким-нибудь проекционным аппаратом. Но там никого не было.

Эль посмотрела в небо и увидела, что буквы мгновенно исчезли разом. Она уж было подумала, что это ей показалось, но вот появился курсор, который мигал как на обычном мониторе и стал двигаться. После него на небе появлялись четкие белые буквы.

«Простите за такой невежливый шаг, но нет времени настраивать звук».

Вторая надпись не оставляла сомнений в реальности происходящего. Если это все было реальностью. А если нет, то тогда чем же?

- Кто вы? Мистер, пишущий буквы на небе, – спросила Эль растерянно.

«Я ваш врач» - на небе появилась новая строчка. Старая осталась чуть выше.

- Врач? – Эль в удивлении скривила рот в полуулыбке, наподобие Бенни Хилла.

Удивление – это процесс бесконечный. Когда уже кажется, что удивляться больше нечему, как сразу, мгновенно находится что-то, что еще больше удивляет.

«Я считаю, что в данной ситуации лучше всего сразу говорить чистую правду. Вы согласны со мной?» - буквы на небе казались меленькими облачками странной формы. Этакой замысловатой рябью. Особенно если прищурить глаза.

- Да, конечно, имеет смысл всегда говорить только правду. А иначе зачем тогда все?

«На счет вашего возраста у меня нет точной информации. Вам может быть и тридцать и пятьдесят лет. Вы сейчас находитесь в больнице Санта Моники в Калифорнии. И вы в коме. Так что вернуть вас обратно не представляется возможным».

Так вот как! Не может быть! Это все не имеет к ней отношения. Ей же двадцать лет, не больше, она молода и красива! Как же это? Ей не может быть пятьдесят! Эль несколько раз перечитала белый текст, неподвижно висящий перед ней, пытаясь каждый раз все глубже проникнуть в смысл написанного.

«К сожалению, это так», - появилась приписка. Ответ на последнее восклицание Эль.

- А где я? Что это такое? И почему спереди и сзади одинаковое море?

«Вы находитесь в специально созданном для Вас виртуальном пространстве. Море вы видите практически настоящее – оно снимается специальной камерой, установленной рядом с маяком на мысе, выдающимся в море. Угол съемки камеры – чуть больше 180 градусов, так что море просто зеркально отразили, чтобы хоть немного разгрузить систему. И так все, что перед вами – революция в области компьютерного моделирования. Наши последние достижения!»

- А как же запахи, ощущения? – Эль никак не могла поверить, что перед ней просто огромный стереомонитор.

«Мы научились их оцифровывать и передавать так же, как и видеосигнал. Уверяю, что это значительно проще, и не требует стольких аппаратных ресурсов».

- А мои мысли, чувства, переживания? Это что – тоже поток цифр? – Она не могла до конца поверить в реальность происходящего в этом сумасшедшем нереальном мире.

«В принципе, так и есть. Дело в том, что ваше тело еще живет, но сознание совершенно оторвано от него и замкнуто в виртуальном пространстве, смоделированном на компьютере. Мы сейчас находимся как раз в заключительной стадии это великого эксперимента».

Эль уже смирилась с тем, что она разговаривает с небесами. Ей это перестало казаться странным. Подумаешь! Буквы на небе! Ну и что! Вы что, не видели что ли? Да обычное дело, только стоит спросить, как ответ тут же пропечатывается на небе. Проблемой для Эль было понять смысл сообщаемой информации. Вот где проблема! Сначала нужно представить непредставляемое, а потом поверить в самое невероятное! Нет, это невозможно! К счастью, все можно теперь спросить, и сразу получишь ответ!

- О каком проекте вы говорите? Что это такое? – Эль ожидала появления на небе белокрылого ответа.

«Извините, миссис Эль. Мне необходимо прерваться. Срочное дело! Я свяжусь с вами позже, и мы обо всем поговорим», - Буквы прожили на небе недолгую жизнь, растаяв примерно через минуту.

- Черт! Черт! Черт! – Эль смотрела в то место, где только что появлялись ответы на все ее вопросы, а теперь тонула чистая голубая пустота. – Вот так всегда!

Постояв некоторое время, Эль поняла, что ждать больше нечего и стала принялась вышагивать строевым шагом взад-вперед по своему балкону. Все вокруг было похоже на разломанную огромную мозаику, рассыпанную на тысячи частей, перемешанных в неразберимый ком.

Итак, она – это не она! А кто же тогда? Непонятно! Если она не знает, значит, не имеет доступа к собственной памяти. Или просто поврежден мозг. Что из этого верно – неясно. Второе: необходимо понять, где она. Внутри компьютера? Что за ерунда! Вздор! Ей показывают картинки, а она, дурочка, воспринимает все за чистую монету! Так, значит, картинки? Все вокруг – обман? Как это можно проверить? Особенно, если в это невозможно поверить. Нужно, обязательно нужно придумать какой-нибудь способ.

Эль замерла у деревянного парапета и устремила свой взор вдаль – туда, где в далеком-далеком мире, остался настоящий край Земли. Где солнце, опускаясь за него, начало медленно таять, словно огромный кусок красного сахара, касающийся горячего голубого чая, налитого в бесконечное блюдце.

«Главное- это не падать духом! Выход всегда есть, и он всегда рядом!» - из неведомых глубин памяти всплыли эти утверждения. Скорее всего, они были главными жизненными принципами той, кем она была когда-то, может быть, в прошлой жизни Эль. И тут ее, ласково обняв за плечи, посетила нечаянная радость. «Я же не могу тут умереть! Меня тут и нет вовсе! Или этого «тут» нет вокруг меня. Какая разница? Значит можно…» Эль даже немного испугалась закончить мысль, как будто, если она ее честно для себя сумеет сформулировать, то та сразу станет ложью, обратится в ничто и исчезнет навсегда, как ее прежняя личность.

«Ну, я вам всем покажу эксперимент!» Эль решительно перелезла через парапет и, не задержавшись не на мгновение, что было сил оттолкнулась от самого края, полетела вниз к поблескивающей в лучах садящегося солнца поверхности моря.

Ее охватило острое чувство страха, сконцентрированное до такой степени, что он стал зашкаливать и, наконец, перевалилось вслед за ней через край и превратилась в сплошной экстаз – чувство безграничной свободы, возникающее, когда уже нечего терять. Когда уже сама жизнь перестает представлять какую-то ценность, словно она превратилась в дорогой билет на уже прошедший спектакль.

Эль летела сначала вниз, словно спортсмен, прыгнувший с мостика, а потом, неожиданно для самой себя, заскользила вдоль поверхности волн. И это было как бы само собой разумеющееся! Как только где-то внутри нее сложился кубик Рубика понимания того, что все вокруг – суть простые биты информации, преобразованные по своим сложным законам в красивые образы, но при этом абсолютно не настоящие, то уже и сама способность летать перестала казаться чем-то сверхъестественным.

В отблесках уменьшающегося солнца море, проносящееся стремительно под ней, казалось серо-бирюзовой кожей необозримо огромного существа. Из-за высокой скорости немного все сливалось, но все равно, создавалось ощущение, что под этой дышащей тонкой пленкой скрывается неведомая живая плоть. Там, где солнце отражалось в воде, эта чешуя приобретала ослепительно белый цвет, а вдали он превращался в иссиня черный, где-то переходя все промежуточные цветовые гаммы.

«До чего же все реально. И в то же время нет!» - удивлялась Эль, переворачиваясь на спину и вытягивая руки. Как будто так она могла набрать еще большую скорость! Эль ощущала неравномерные порывы сильного ветра, видимо, запрограммированного эффекта, сопровождаемого любое движение тел в этом мире. Тело Эль немного колыхалось в такт ветру, словно флажок, высоко вознесенный на тонком древке.

И тут внутри нее включился какой-то дополнительный тумблер. Так бывает, когда на спортивных машинах педаль газа уже утоплена до конца и достигает кнопки «Турбо». Какие-то неизвестные Эль резервы открылись и голова Эль стала работать кристально ясно, четко и быстро. Она неожиданно поняла и одновременно прочувствовала неразрывность ее самой сущности и окружающего ее мира. Причем вкупе с полной взаимозависимостью и взаимоуправляемостью.

Она повернулась снова лицом вниз, к воде, и махнула руками снизу вверх. Горизонт, поглощаемый яркий солнечный диск, и все время убегающий от нее вдаль, стал подниматься все выше и выше. Эль резко остановилась и приняла вертикальное положение.

Она элегантно скрестила ноги, словно повинуюсь ритму неведомого танца, сложила вытянутые руки в ладонях и медленно развела их в разные стороны.

Горизонт медленно продолжал подниматься, образуя вполне охватываемое одним взглядом кольцо вверху над головой, в пределах которого прошмыгивали белые облака и светило уже полное солнце, извергнутое неведомым морским чудищем - обладателем голубой стальной чешуи. Эль подумала, что она находится в центре гигантского бокала, стоящей на чьем-то пляжном столике под ярким гавайским солнцем.

Она засмеялась и провела одной рукой перед собой. Как проводит мим перед лицом, когда меняет выражение лица с грустного на веселое. Тут же море окрасилось в глубокий бордовый цвет красного виноградного вина. И даже ветер стал отдавать каким-то полусладким привкусом. Где-то около стенки этого импровизированного бокала затерялся ее островок с игрушечным домиком, бывшем совсем недавно жильем.

Эль выпрямила горизонт. Она сначала стал опять плоским, а потом стал закругляться в другую сторону, постепенно превратившись в небольшой шарик. Островок Эль решила немного увеличить. Она прибавила к нему достаточно большой пляж, утопающий с одной стороны в тени пальм.

- Вот это да! – засмеялась Эль, - нет предела для фантазии! Сказка! Твори, что хочешь!

Эль показалось, что одного солнца явно недостаточно. Она сделала множество светил, разных размеров и цветов, а еще заставила некоторые из них мигать и переливаться разными цветами.

- А теперь – дискотека! – Эль закружилась в танце, напевая сама себе ритмичный мотив. Светила, как светомузыка, подмигивали ей всеми возможными цветами. «А интересно, какого цвета теперь будет загар?» - подумала Эль и улыбнулась собственной забаве. Она посмотрела на небольшой островок на маленькой планете, которая у нее получилась и ей показалось, что вот на такой же планете, жил когда-то маленький принц! И дружил со своей розой, которую он приручил.

От этой мысли ей стало мучительно грустно. Что толку сидеть, запертой в золотой клетке совершенно одной! Где единственным собеседником являются бегущие по небу строчки. Да и то, когда они сами соизволят. А может, она просто сошла с ума? Ну и что с того? От этого не становится легче. Хотя разве так сходят с ума? Скорее уж ее незримый собеседник прав: она заперта в собственном мозгу как килька в консервной банке. Да еще в привязанном к нему чьем-то – уж наверняка не ее – компьютере!

Так чего они от нее хотят? Спасти ей жизнь? На черта ей все это нужно в этом забытым самим богом месте? Что толку носиться здесь словно приведение, не имея возможности даже покончить с собой! А это в состоянии сделать любой человек! Это его законное право! Его нельзя забрать. Нельзя!

Вот тут ей по-настоящему стало плохо. Эль со всей непостижимостью поняла, что она обречена на ВЕЧНУЮ жизнь!

- Нет! – закричала она. Все солнца, как яркие светящиеся воздушные шарики, лопались одно за другим, словно в них стрелял из засады притаившийся снайпер. Когда погасло последнее солнце, все потонуло в кромешечной мгле. И только эхо от ее крика «нет» продолжало медленно умирать вслед за исчезнувшим светом.

- Черт возьми! Ну, что такого срочного могло случиться? – Хортон был вне себя от злости. Он терпеть не мог, когда его отрывали от дел, тем более в такой важный момент как этот! Она, наконец, осознала себя, перестала вечно стоять на балконе и смотреть на море. Теперь стало возможным наладить с ней контакт. Изучить, провести серию тестов. И уж потом делать какие-то конкретные выводы и принимать решения. Вот где-где, а тут спешка может только повредить. Да еще так, что мало не покажется. Никому!

И его смеют отрывать от таких важных дел! Да более важных дел, чем у него сейчас ни у кого и быть не может!

- Ну, кто там такой важный пришел! – Хортон быстро шел по коридору, вдавливая пол что было силы. Его чеканные шаги гулко отдавались эхом по длинному коридору, соединяющему многочисленные лаборатории и кабинеты в огромном здании исследовательского института. Уж кто-то, а Хортон умел быстро ходить! Редко кому удавалось угнаться за спешащим Хортоном, не переходя на бег!

Недовольный ученый резко открыл дверь, ведущую в переговорную. В ней его уже дожидались несколько человек. Он, обычно такой внимательный, даже не смог бы сразу сказать: трое их было или четверо, поскольку у Хортона отнялось все, что только могло, а мыслительная машина резко затормозила. Дело в том, что все его гости как один были одеты в военную форму. Этого Хортон боялся больше всего, поскольку где-то внутри уже ожидал, но просто не мог себе в этом признаться.

- Профессор Оливер Хортон? – спросил самый представительный из них человек, судя по всему, старший по званию. Он был уже в годах – глубокие морщины намертво въелись в его абсолютно квадратное лицо. Глядя на него, казалось, что его обладатель каждый вечер аккуратно снимает с него кожу, стирает ее, а утром одевает снова. И от этих многочисленных процедур кожа сильно поизносилась. Взгляд его напряженных глаз был весьма неприятен и суров. Он скорее мог бы подойти опытному психотерапевту, чем военному человеку. Военный встал, протянул утвердительно кивнувшему Хортону руку и представился:

- Генерал Карти, министерство обороны США, руководитель специальных проектов.

Хортон в ответ протянул свою безжизненную кисть.

- У нас к вам очень важный разговор, мистер Хортон. Давайте мы проведем его в конфиденциальной обстановке. Вы доверяете этому помещению? – генерал вопросительно покосился на торчащий из угла комнаты окуляр видеокамеры.

- Пройдемте за мной. – Хортон встал, достал из кармана карточку и подошел к закрытой двери, ведущей в соседнее помещение. Он механически провел карточкой сверху вниз в специальной прорези, сработал замок.

– Пожалуйста, сюда. Это специальная переговорная для особенных случаев. Сегодня, как я понимаю, как раз такой. – Хортон пропустил вперед себя всех военных, которые разом стали и четко друг за другом, не делая лишних движений, прошли мимо него.

В соседнем помещении из мебели находился только стол со стульями. Это был огромный овальный стол, за который могли усесться как минимум человек тридцать. Одну из стен занимал дремавший экран, под которым находилась какая-то офисная техника. Все приглашенные уселись с одной длинной стороны стола. Генерал Карти, садившийся последним, с видом хозяина пригласил присесть Хортона.

- Слушаю вас, здесь можно говорить, - сказал Хортон, присаживаясь напротив них. Он обратился в напряженную статую, стараясь отрешиться от ситуации, представляя, что все это происходит не с ним. Он просто пришел посмотреть увлекательный фильм про несчастного ученого, на хвост которому наступило министерство обороны. А он тут как бы и не при чем.

- Профессор Хортон! – начал генерал Карти, - мы очень ценим вас как ученого и давно наблюдаем за вашими работами. Особенно за теми, которые касаются «Проекта L». И по нашим последним данным, а вы удивитесь, узнав, насколько они оперативны, ваши исследования вышли за допустимые гражданские рамки. И правительство США в нашем лице обеспокоено тем, что открывающиеся перспективы представляют угрозу национальной безопасности. Вы со мной согласны?

Генерал отлично знал, в каком месте нужно сделать паузу.

- Вам виднее, - понуро ответил Хортон. Видимо, все-таки пересесть со сцены в зрительный зал ему никак не удавалось.

- Я согласен с вашим утверждением, - глаз генерала недобро блеснул, и лицо изобразило кривую усмешку. – Поэтому мы сегодня имеем честь с вами разговаривать.

- Но я подчиняюсь господину Такинаки. Вам, вероятно, необходимо с ним вести переговоры. – Хортон сделал попытку выйти из игры, хотя прекрасно знал, что ему это уже не удастся.

- Понимаете, мистер Хортон, - генерал Карти говорил спокойно, уверенно и очень четко – военная привычка, выработанная за много лет, - вас теперь не должен беспокоить мистер Такинаки. Я понимаю, что все здесь принадлежит ему, и он имел определенные виды на результаты вашей работы. Но, еще раз повторяю, с этого момента вас должна беспокоить только безопасность нашей страны.

«Этот генерал может с успехом выполнять функцию вышибалы долгов в мафиозном клане, вот почему его прислали сюда!» - подумал про себя Хортон. Он мог по достоинству оценить убедительность, с которой Карти буравил глазами собеседника, не оставляя ему никакого шанса на свою точку зрения. В этом с ним мог соперничать разве питон, гипнотизирующий свою жертву. Хортон хорошо понимал, что не договаривал генерал. Он так обособил слово «безопасность», что не оставалось сомнений чья именно безопасность имеется в виду в первую очередь.

- Что я должен делать? – спросил Хортон голосом раскрытого и взятого в плен шпиона, которого только что под страхом смерти перевербовали и заставили работать против людей, кому он клялся в верности.

- Не волнуйтесь, мистер Хортон! Для вас практически ничего не изменится. Вы будете заниматься тем же, чем и занимались раньше. Только вы с этого момента будете подчиняться лично мне. И у вас появятся новые помощники и заместители, знакомьтесь: полковник Бэксон возьмет в свои руки вопросы охраны и безопасности, полковник Мерфингер будет курировать отдел секретности и конфиденциальности разработок. А лейтенант Лэпп будет вам союзником в технической области. Он лучше всех у нас разбирается в вопросах программирования.

По мере представления своих коллег, они немного привставали и делали намек на кивок головы. Причем каждый делал это также как и все, совершенно одинаково. «Вот их армия муштрует! Они, наверное, и в туалет ходят на раз-два-три!» - подумал Хортон.

- Все ясно? – тоном, не терпящим возражений, спросил генерал Карти.

- Да, сэр! – Хортон. Никогда не бывший в армии и не проходивший военной подготовки, без запинки выпалил ответ, как будто солдат, отдающий честь, прищелкивающий каблуками начищенных сапог и выкрикивающий: «Так точно!» Что с ним происходит? Неужели его так легко можно превратить в послушного робота? Да что они все стоят без него? Да и вообще, что такого страшного произошло? Никто ему пока не угрожает, никто не устраняет от работы. А какая разница на кого работать: на финансового магната или на министерство обороны. И те, и другие хотят использовать результаты исследований сугубо в своих корыстных целях. И всегда эти цели будут противоречить интересам большинства. Так что, какая разница как погибнуть: под гусеницами танка или под финансовым катком? Все равно надо искать запасной вариант. На этот счет у Хортона была одна идея, о которой он никому не говорил, и за которую держался как за спасительную соломинку. И хоть она была очень тонка, эта соломинка, Хортон немного успокоился и повторил:

- Да, сэр. Все ясно. И, честно говоря, стало немного спокойнее. Все-таки такие технологии! Не хотелось бы, чтобы они контролировались частными лицами с сомнительными намерениями. Я ничего не имею против господина Такинаки, но ведь вы понимаете: в финансовом мире все продается и покупается. Вопрос только в сумме денег. И может оказаться, что новый хозяин захочет неправильно распорядиться всем этим.

Хортон хотел было добавить про уроки, которые преподнесли нам ученые, разработавшие ядерное оружие и последствия, которых мы до сих пор расхлебываем. Но подумал, что пример неподходящий для данной ситуации: все-таки именно американское правительство первым начало неадекватно использовать энергию мирного атома. И он промолчал.

- Я понимаю вас, мистер Хортон, - генерал Карти снизил мощность гипнотического воздействия и немного расслабился. – Я рад, что у нас начали складываться такие доверительные отношения. Кстати, как вы думаете, где-то еще кто-то мог добиться аналогичных результатов? – Одна бровь генерала вопросительно поднялась.

- Мне об этом ничего не известно, - ответил Хортон. Он чувствовал себя уже уверенней и говорил ровным, спокойным голосом. – Но я уверен, что если бы кто-то смог сделать что-то подобное, то это сразу стало бы достоянием общественности. Если бы мы на руках имели достоверные результаты стопроцентного переноса сознания на информационный носитель, то сразу бы сделали заявление. Это же наш престиж! И мистер Такинаки не жалел на это денег. Бюджет нашего проекта был поистине неограниченным.

- Ну, мистер Хортон, теперь ваш бюджет будет вдвое неограниченней! – Генерал улыбнулся одними уголками губ. Сидящие с ним военные представители продолжали сохранять абсолютно отстраненное выражение лиц. – Мистера Такинаки заботила не репутация, а исключительно размер дохода. Вы знаете, за какую сумму он предлагал клиентам бессмертие в виртуальном мире?

- Примерно догадываюсь, - Хортон опустил глаза.

- Все его затраты могли бы мгновенно окупиться, в случае положительных результатов вашей работы, - продолжал генерал Карти. – А они, можно сказать, практически получены.

- Я бы все-таки не торопился с выводами, - ответил Хортон. – Но на всякий случай, вопросы безопасности решал бы исходя из положительных результатов.

- Рад был познакомиться с вами, - генерал встал, показывая конец беседы. Вместе с ним поднялись остальные военные. Обращаясь к ним, генерал сказал:

- Вы проинструктированы на счет дальнейших действий. Приступайте.

Хортон взглядом проводил гостей. Ему самому не хотелось никуда идти. Ноги словно стали ногами космонавта на Юпитере, где притяжение во много раз превосходит земное. Он руками растер глаза, затем все лицо. После этой нехитрой операции стало немного легче.

Как он влип! Теперь уж точно никуда не денешься! И есть только один путь – довести работу до конца. И вот тогда…

- Мистер Хортон! – раздался голос в дверях. Это был голос его помощника Ричарда. Тот как всегда откуда-то выныривал в самый неподходящий момент.

- Не сейчас, Ричард! Не сейчас! – Хортону уже было не так важно, что там произошло в системе, пока его не было. Он просто хотел немного побыть один. Имеет он право на это или нет?

- Именно сейчас, мистер Хортон! – Ричард был очень настойчив. Если уж Ричард проявляет такую твердость, то, пожалуй, на это стоит взглянуть.

- Что еще за новые сенсации, Ричард? – голос Хортона выражал усталость.

- Хуже, чем сенсации. Она вошла во взаимодействие с системой. И… - Ричард боялся договорить.

- И? Что и? – Хортон почувствовал, что он прожил бесконечно долгую жизнь. Он так от всего устал!

- И она исчезла, мистер Хортон, - Ричард опустил глаза, боясь выдержать взгляд начальника.

- Что ты такое бормочешь? Ты с ума сошел? Куда она могла исчезнуть? Ты понимаешь, что за вздор ты мне несешь? – Хортон забыл уже о военных, о министерстве обороны, о вопросах национальной безопасности и был целиком вовлечен в свой любимый проект. Он вскочил с места и со всех ног побежал в лабораторию.

Если уж Хортон куда-то спешил, и с быстрого шага переходил на бег, то его догнать не мог никто.

С:/Подушечка.cad

За окном покорно капал дождь. Капля за каплей пронзали воздушное пространство и разбивались о землю. Переставая быть сами собой, они превращались во что-то совсем иное, чем они были до этого. Рожденные в поднебесном тумане, прожившие яркую, стремительную жизнь, они обретали, наконец, понимание своего подлинного единства. И замирали в новом качестве, наслаждаясь необычными ощущениями.

Стим оторвал взгляд от лужи за окном. Из-за дождя гимнастику проводили сегодня в спортзале – огромнейшем помещении с таким эхом, что, казалось, зал населяют говорящие приведения, негромко перекидывающиеся парой слов друг с другом.

- Так, на последнем упражнении концентрируемся на меридиане Трех Обогревателей. Затем задержка на выдохе на 10 ударов пульса. И стараемся не терять ощущения. Кто потерял – начинает весь комплекс сначала.

Это Учитель Марат – обладатель всевозможных данов и поясов по восточным единоборствам, посвятивший им практически всю жизнь. Марат – невысокий черноволосый мужчина родом из Казахстана выглядящий на тридцать пять. Но по глазам видно, что он значительно старше. Хотя его спортивной форме и растяжке позавидовал бы любой ученик.

Стим весь прогнулся и вытянулся, стараясь правильно выполнить асану. Он сконцентрировался, следя за своим дыханием и отсчитывая пульс. Он всячески пытался отгородиться от вчерашнего происшествия. И старался что было сил отогнать мучивший его вопрос: что это было?

Иногда ему казалось, что все это – просто наваждение, привидевшееся ему в кошмарном сне. И он с такой радостью хотел бы с этим согласиться. Но блуждающий где-то внутри Стима ясный луч чистого сознания лазером выжигал в мозгу: «Нет, Стим! Это не сон, все теперь изменилось, ты теперь другой. Ты кое-что знаешь, чего раньше не знал, ты получил неведомый тебе опыт, который не требует осмысления и описания. Просто будь теперь с ним. Ты открыл ворота, которые теперь не могут быть закрыты, и за ними тебе открылся другой мир. И ты был в нем, Стим, и теперь стал другим, так что вся жизнь твоя теперь изменится.»

Стим досчитал до десяти, слушая свой пульс. Он еле дождался того момента, когда можно будет вдохнуть. Все вокруг плыло как в тумане. И тут он увидел на входной двери чей-то грязный носок, бывший когда-то белым. Кто-то очень добрый заботливо растянул его так, чтобы порадовать счастливого открывателя двери. Стим представил, что сейчас кто-нибудь войдет и вошедшему на голову мягко спилотирует старый вонючий носок. В этот момент все напряжение Стима обратилось в оглушительный и безудержный хохот, который он выпустил на волю, смеясь на весь спортивный зал.

Невидимые сущности, дремавшие под самым потолком, вдруг оживились и стали вторить Стиму, передавая пасы смеха друг другу. Удар – гол! Это пропустил смех в свои ворота Иваноби и залился низким барским смехом. «У-ха-ха». Гол! Гол! Теперь уже раздавалось со всех сторон разные варианты «хи-хи» и «ха-ха». Разобравшись, в чем дело, смеялись уже все.

Смеялся и Учитель Марат, предоставляя возможность разрядить обстановку. Он был мудрый человек и знал, что смех сопровождается резким выбросом энергии. И иногда он оказывается единственным спасительным клапаном, способным быстро навести баланс между внутренним и внешним.

- Так, все сели в круг, - скомандовал Учитель Марат и несколько раз динамично хлопнул в ладоши. Приведения у потолка зааплодировали ему в ответ. Когда, немного успокоившись, все уселись на пол, Учитель сказал:

- Мне сейчас вспомнилась одна история. Однажды мастер кендо - японского фехтования – решил проверить своих трех старших учеников. Для этого он назначил им время прихода так, чтобы один приходил за другим с небольшим интервалом. А младшим ученикам приказал сверху на дверь положить подушечку для иголок так, чтобы когда дверь откроется, подушечка упала на входящего. Как и в нашем случае с носком. Подушечку положили, все расселись по своим местам и стали ждать первого ученика. Он пришел, постучал и спросил из-за двери, можно ли ему войти. Мастер говорит: «Заходи». Тот входит, падает подушечка, ученик выхватывает меч, и, не дав упасть, разрубает ее на кусочки. Тогда Учитель говорит: «Неплохо, но надо бы еще поучиться». Кладут другую подушечку и ждут второго ученика. Приходит второй, стучится, спрашивает разрешения войти и входит. В этот момент падает подушечка, ученик выхватывает меч и прижимает ее к тому месту, с которого она упала, аккуратненько порезав ее пополам. Учитель говорит: «Ты близок к совершенству, но это еще не все». Кладут новую подушечку и ждут третьего ученика. Ученик приходит, стучится, спрашивает разрешения, входит. Падает подушечка. Ученик ловит ее рукой, протягивает мастеру и говорит: «Учитель! Вот ваша подушечка!» Мастер отвечает: «Вот ты уже научился – можешь открывать свою школу!» И просит снова положить подушечку. Ему говорят, что все уже здесь. «Нет, - говорит он, - подождите». Подушечку положили и сели ждать. Через некоторое время раздается стук в дверь. Оказывается, к мастеру пришел его друг – другой мастер кендо. Он из-за двери говорит: «Убери подушечку, и я войду!»

Все затихли, внимая интересной истории. Учитель Марат был мастер на всякие такие присказки. И всегда они слушались с большим удовольствием.

- А теперь уберите вон ту подушечку, похожую на носок, и все в душ, - произнес напоследок Учитель Марат и опять хлопнул несколько раз в ладоши. Духи у потолка вторили его хлопкам и звукам удаляющихся шагов.

В душе Стим долго стоял под струями теплой воды, предоставляя им возможность повторять своим движением плавные изгибы его тела. Стим жадно впитывал тепло. Его немного знобило, и он старался согреться. Когда тело начинало перегреваться от горячей воды, Стим резко включал холодную. Резкий перепад температуры будоражил мышцы. Когда волна холода пробежала по всему телу сверху вниз, от самой макушки до пяток, Стим снова включил горячий поток. Наступила фаза расслабления, после которой на него обрушился холодный шквал.

Он никак не мог заставить себя прервать это замечательное занятие. Под душем ему было хорошо и спокойно, как будто на груди у матери. Вода отгоняла все тревоги и расслабляла. Стиму пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы заставить себя выключить воду, снять полотенце и шагнуть в раздевалку.

Вся группа, за исключением Кубера и Графа, уже разошлась. Его друзья дожидались на лавочке. Они с нетерпением повернулись к Стиму – ведь возможности поговорить у них не было. С утра, чуть открыв глаза и пропустив обязательную утреннюю зарядку на свежем воздухе, пришлось пулей лететь на первое занятие. А обсудить все вчерашнее им обоим явно не терпелось. Чего, правда, нельзя сказать про Стима, который сел рядом, даже не вытираясь, и закрыл глаза.

- Живой? – это Граф, его голос. Стим молча кивнул. Большая капля скатилась с кончика его носа.

- Ну что? Как? Получилось? – это уже не выдержал Кубер.

- Кое-что, Куб, – Стим так и говорил с закрытыми глазами.

- Да что с тобой, Стим? – это снова Граф. Заботится. – Что случилось?

- Как? За что? У них же улик нет! – возмутился Кубер, который весь засуетился. И даже сжал кулаки, приподнявшись с лавки.

- Знаешь, Куб, тебе информация к размышлению, - Стим открыл глаза и посмотрел на Кубера, - «гусеница» твоя ни к черту не годится. Она, оказывается, оставляет следы, которые как-то там в DOSe прекрасно видны. Так что отдыхай.

- Что? – Кубер плюхнулся на лавку. – И что теперь?

- А не знаю. Меня спало чудо: какой-то скачок напряжения в сети, который грохнул систему. Но я теперь под колпаком.

- Ты, это, Стим, прости. Я был уверен, что все пройдет чисто. Я вообще не понимаю, как они именно тебя вычислили. – Кубер явно растерялся.

- У тебя много времени, чтобы понять. Развивайся. Только никуда больше не лезь. Обещаешь?

Кубер молча кивнул головой. Он вздохнул и аккуратно спросил:

- Да. В том, чтобы сохранять на внешний носитель ты был прав, Куб. Так что у меня кое-что есть для тебя. Открывать сам будешь. Я уже боюсь. – Стим принялся вытираться полотенцем, чувствуя, что заряд тепла, полученный в душе, подошел к концу. Затем он подошел к своей ячейке с одеждой и вытащил из кармана небольшой предмет.

- Держи, Куб. Это оно самое. Но прошу тебя, не открывай его на своем компьютере. Сейчас может шмон идти повсюду. Будут искать виновных.

- А я что? Я ничего. – Кубер хитро улыбнулся, доставая из большой сумки ноутбук.

- А ничего, мы тут никуда не подключены, все на обеденном перерыве, никого нет. Да и…

- Я выгляну в коридор, - сказал Граф, вставая с лавки. Он вышел из раздевалки и уже через несколько секунд вернулся. Закрыл за собой дверь на задвижку и сказал:

- Давай, Кубер, вставляй! Что же мы зря столько мучились?

Кубера не надо было просить дважды, и он подсоединил память. Граф еще на всякий случай открыл в душе воду, и шум падающей воды заполнил пространство.

- Куб, только мы сразу уничтожим все, что смотрели. Хорошо? – сказал одевшийся к этому моменту Стим. – Мне не нравится перспектива загреметь отсюда в тюрягу.

- Обещаю, Стим. Больше тебя не подведу, – Кубер ответил довольно уверенно. И все трое прильнули к небольшому экрану.

- Так, мои малютки, - приговаривал Кубер. Он всегда относился к компьютеру, как к живому существу, и разговаривал с программами и железом. – О, какой карапузик! Сейчас мы тебя посмотрим. Хорош, нечего сказать. Вот явно текстовый файл. Открываем. Ага! Это соглашение. Или договор. Отлично, Стим, то, что надо! Читаем быстро! О, ребятки поставили нам заслонку! Пароль придумали. Считают, что мы просто буратины обычные, растеряемся. Так, минуточку…

Кубер одарил друзей улыбкой Джоконды и потер руки:

- Сейчас, сейчас! Опаньки! Готово! Читаем: «Совершенно секретно!» Как это приятно, черт возьми! – Кубер был наверху блаженства!

- Читаю дальше: «Начальнику штаба о превентивном проекте «C.A.D.»

В этот момент кто-то дернул снаружи дверь. Она не поддалась. Тогда раздался вопль:

- Никому не двигаться! Вы окружены! Руки за голову и к стенке!

Стим понял, что вот именно так люди погибают от сердечных приступов. Его сердце сжалось в точку. Он выхватил у окаменевшего Кубера компьютер, вырвал внешнюю память и выбросил ее в ведущую на улицу узкую щель между лопастями вентилятора. Тот привык всю жизнь перелопачивать своими лопастями воздух, выгоняя его на улицу, что и представить не мог о пролетевшей сквозь него квинтэссенции человеческих судеб.

Сам компьютер Стим бросил в воду прямо под струи душа. Кубер смотрел на все это немигающим взглядом, боясь пошевелиться. Граф же вскочил, метнулся к двери, потом, видя, что делает Стим, замер около нее.

- Я долго ждать буду? Быстро окрыли! Считаю до трех: раз, два, … - донеслось из коридора.

Граф посмотрел на Стима. Когда тот кивнул, он открыл задвижку.

В коридоре стоял и заливался беззвучным смехом Рыжий – парень из их группы.

Кубер посмотрел на него, потом перевел взгляд на ноутбук, принимающий ванну, и издал крик, похожий на рык львицы, идущей мстить на своих детенышей:

Он вскочил с места и кинулся с кулаками а Рыжего. Тот понял, что шутка его, мягко говоря, пришлась не к месту, рванул убегать. И только было слышны его стихающие вдали причитания:

- Да меня отправили вас позвать на внеочередное собрание, я и так вас еле разыскал, а вы…

- Вот, козел, - сказал Стим, глядя, как струи воды растекаются по блестящей поверхности ноутбука. – Теперь Кубер и меня убьет, как только разделается с этим придурком.

- Да не убьет, это такой форс-мажор, - ответил Граф. – Славу богу, что все так вышло, я уже прощался с САДом, да и со свободой.

- Ну, это верно, - подытожил Стим и пошел вытаскивать ноутбук из воды. – Ты знаешь, мне стрессов хватило на всю оставшуюся жизнь. Надо завязывать со всем этим.

- Это только начало, - вздохнул Граф. – Ведь раньше ты просто учился и верил в светлое будущее. А теперь и сомнений никаких нет: мы задействованы в глобальном проекте, причем явно с ведома и разрешения высшего военного управления. Превентивный проект! Нас готовят к чему-то очень важному. К цели, которой мы пока еще не понимаем. Но обязательно должны понять.

- Да, Граф, - вздохнул Стим. – Я с тобой согласен. У меня тоже нехорошее ощущение, как будто бы дело пахнет третьей мировой…

TINA: Привет! Ты не ошибся, у тебя Кубер написано. Может, Кибер?

CUBER: Привет! Нет, именно Кубер. Это имя ласкает мою душу.

TINA: Как интересно! Заинтриговал! Расскажи мне!

CUBER: Я хочу уехать жить в самый загадочный город в мире – Кубер Пэди. Он целиком находится под землей. Там все живут в круглых пещерах. Как хоббиты. А еще там самые большие в мире залежи опалов, всегда тепло и сухо. Есть все, что душе угодно, никто не мешает жить. Сказка наяву!

TINA: Как интересно! Ты возьмешь меня туда с собой?

CUBER: Хорошо! Будем вместе гулять по огромному городу, по площади втрое больше Москвы и карты которого официально нет!

TINA: Ух, ты! Это так здорово! Я ненадолго разъединюсь. Не теряйся! Ладно?

CUBER: Ха-ха! Какая ты TINA , то есть PEDDY молодец! Восхищаюсь!

PEDDY: Вот мы с тобой теперь, CUBER! Вместе мы уже почти осуществили твою мечту!

CUBER: Ты меня просто спасаешь, PEDDY! У меня сегодня большое горе.

CUBER: У меня близкий друг чуть не погиб сегодня. Я так напуган!

CUBER: Представляешь, он поскользнулся в душе, ударился головой и чуть не захлебнулся!

PEDDY: Держись, Кубер! С ним все будет хорошо! Вот увидишь!

CUBER: Не знаю. Врачи ничего определенного не говорят, пока он в очень тяжелом состоянии.

PEDDY: Я с тобой! Когда-нибудь мы отправимся в город твоей мечты – Кубер Пэдди, и счастливо заживем вдвоем!

CUBER: Да, так и будет! Спасибо тебе, что бы я без тебя делал?

PEDDY: То же, что и я – прозябал бы в одиночестве.

Кубер откинулся в своем кресле, мечтательно прикрыв глаза. Он и не заметил, что в его комнату вошел Стим, и уже пару минут тихо стоит у него за спиной. Он хотел было сразу окликнуть друга, но, увидев, чем тот занимается, остановился на какое-то время.

- Зализываешь раны, Кубер? – наконец спросил он.

- Ой! Ну, ты и напугал меня! – Кубер вздрогнул так, что свалил рукой со стола мышку.

- Опять ловишь подруг в свою подземную мышеловку, - Стим сказал это как-то серьезно. Раньше он бы не упустил возможности подколоть приятеля, но теперь воспоминания настроили его на совершенно другой лад. Кубер, хотел было выключить монитор, но понял, что Стим уже все прочитал. Он просто набрал на клавиатуре последнюю реплику:

CUBER: Извини, не могу больше – дела. Должен отключиться. Завтра в то же время.

- Прости, что малину испортил. Я просто пришел поговорить о твоем погибшем друге. – Стим немного улыбнулся.

- Да, уж! Он мне был как брат родной! Ладно, Стим, не трави душу! Ты ж не виноват, я понимаю. Но на душе тошно! Видишь, даже полез на форум, чтобы немного переключиться.

- Я вижу, как ты там устроился. Позавидуешь! – Стим опять улыбнулся.

- Что там, на собрании было? Ведь ты был там? – Кубер перевел разговор в другое русло.

- Да, был. Ничего особенно. Промыли мозги на счет безопасности. Напомнили, что мы давали подписку о неразглашении и т.д. и т.п. Немного болты завернули, припугнули. Сам знаешь из-за чего.

- Это да. Есть такое, - голос Кубера был грустный. – Хотели узнать. И вот, на тебе. Стало еще непонятней! Как теперь во всем разобраться?

- Слушай, Кубер! У меня идея, - глаза Стима загорелись. – Только что в голову пришла.

«Вот кто авантюрист настоящий! Его так от любой болезни вылечить можно» - подумал Стим. Но вслух произнес:

- Но ты знаешь, что у нашей школы сайта нет. И она изолирована от Интернет.

- А я не нашу школу имею в виду. Проект, помнишь? – Стим поднял вверх указательный палец и многозначительно улыбнулся.

- А! Понял! Не сразу теперь доходит! – в глазах Кубера закружились хороводом язычки бесовского пламени.

- В общем, ищем любые упоминания, желтопрессные статьи, косвенные догадки. Все, что может просочиться. Обязательно что-то будет! Я чувствую! – Стим видел, что его план сработал. И настроение у Кубера явно улучшилось. Хотя, может, и не надо было ему мешать. Пусть бы развлекался со своей новой знакомой. Но Стим знал, что если не занять мозги Кубера, то тот просто перегорит. Так что он был уверен, что поступил правильно.

Стим попрощался с Кубером и отправился к себе в комнату. Всякий раз, возвращаясь к себе от Кубера, Стим радовался порядку в своей комнате. И сейчас, он, чтобы как-то успокоиться и отвлечься, уже навел полный марафет. И даже привел в рабочее состояние свой компьютер, установив на него операционную систему.

Все хорошо, только заняться было нечем. Выполнять всякие упражнения не было никакого настроения, возможно, это никому и не нужно. Может быть, пора ноги уносить отсюда, а не упражнения выполнять?

Чтобы не маяться без дела, Стим решил поискать в Интернет то же, что он сказал Куберу: информацию о C.A.D. А завтра можно будет поделиться впечатлениями. Вдруг кто-то что-нибудь найдет? Стим подключился к сети и загрузил поисковик. Тот начал выдавать бесполезные ссылки на бесполезные ресурсы. «Иногда поиск информации похож на промывание золотого песка» - подумал Стим, когда просмотрел несколько десятков совершенно не имевших никакого отношения к теме ссылок. И вдруг его внимание привлекло одно объявление:

ШКОЛА Ctrl Alt Delete.

Для тех, кто хочет научиться другой логике и изменить мир вокруг.

Занятия ведет Мастер Ю.

Начало занятий завтра, в 20.13

Принимаются все,

кто сможет найти вход.

Стим опешил. Вот это надо же! В десятку! Объявление было вывешено на сегодняшнем форуме, посвященному образованию. Но не было никаких ссылок! Где школа? Куда приходить? Что это за шутки такие? Кто такой этот Мастер Ю? Где, интересно, можно найти вход?

Мысли роились вокруг головы как пчелы вокруг меда. Они жужжали, перелетали с места на место, садились, взлетали. Но ничего путного из их хаотического мельтешения не выходило. Стим стал ходить по комнате, как он делал всякий раз, когда сосредоточенно размышлял. Мысли-пчелы летали за ним. Стим чувствовал, что это объявление как-то связано со всем тем, что происходит. И с ним лично.

Что это последние дни происходит? Сразу столько всего свалилось на голову. Сначала Кубер со своими идеями влезть в чужой компьютер. Потом этот серый динозавр, который еще немного и стал бы яд выделять. Охранники. Странное исчезновение всей информации с собственного компьютера. Как корова языком слизала. Видения, ощущения. А потом эта душевая, в которой стало ясно, что ничего не ясно! И придурок Рыжий, напугавший всех своими дурацкими шутками до полусмерти! Чуть душу душевой не отдали! Откуда Рыжий мог знать, что попадет в десятку? Да и объяснять ему это незачем. Непруха просто! Разбитый ноутбук Кубера. А теперь, в завершение всему, это странное объявление! Кто этот очередной шутник? Может, опять Рыжий? Да, нет, вряд ли. Кубер ему надолго отбил охоту шутить.

А может быть это просто попытка военных расставить ловушку? Чтобы выйти на след лазутчиков по чужим компьютерам? Идея интересная, но слабая: поискать в сети информацию о школе может каждый. Это не доказательство.

И все-таки, что это за школа такая? Как туда попасть? Нет никаких ссылок, ничего. Может, тут Кубер разберется. Интересно, он уже нашел эту ссылку? Наверняка нашел. Он же все-таки мастер куда более грамотный. Хоть и ошибается иногда. Думать надо, ведь ничего не ясно. Но где-то должен быть ключ! Раз есть объявление, значит, его давали с какой-то целью. Если действительно это не шутка, а в этом нет никаких сомнений, то тогда должна быть зацепка. Может, это время? Уж больно оно странное – 20.13. Это точно знак! Надо его просто понять! Очень похоже на маянскую матрицу 13х20 – цолькин, с помощью которой маянцы узнавали ответы на все вопросы. И календарь у них так был устроен. Может, с этим как-то связано? Тот, кто указывал время наверняка обращался к людям, знающим о матрице 13х20. К ученикам САДа, например. Но все равно: где же вход?

Стим стал перебирать всевозможные варианты: www.13x20.ru, www.20x13.com, www.cad.сом, www.cad.ru и множество других подобных. Ничего не получалось. Либо по таким адресам ничего не было, либо оказывались разные не относящиеся к делу сайты. Например, если где-то в строк присутствовало сочетание cad, то практически наверняка это оказывался сайт, посвященный проектированию, построению чертежей и программе Autocad.

Потратив пару часов на решение этой головоломки, Стим не выдержал и хотел было отправился к Куберу. Но подумал, что уже поздно, и, скорее всего, он уже спит после тяжелого денька. Тогда Стим решил принять самое правильное решение – выспаться.

Спать ему пришлось тяжело: сон долго не приходил, а когда, наконец, пришел, то все равно Стим не получил долгожданного успокоения. Сон как назло принес с собой одни кошмары, сопровождаемые расправами. Стим то и дело просыпался. А когда под утро он провалился в глубокое забытье, то и там сон его сумел достать. Стиму приснилось, что он стоит на самом краю пропасти. И ему жизненно необходимо преодолеть страх и сделать шаг вперед. Он откуда-то знает, что это безопасно, но боится. Ветер дует ему в лицо, он испытывает страх и радость одновременно. Стим медлит, но все-таки делает шаг вперед.

D:/Пустота.cad

Ни прошлого, ни будущего. Вечное теперь. Такое страшное и ужасное Теперь, неотличимое от Никогда. То самое, которое один раз начнется и больше уже никогда не закончится. Голодная зияющая пустота, заполненная до такой степени, что больше не может вместить в себя ни единой йоты, но все еще требующая заполнения и полного подчинения. Пустота, ставшая черной непролазной застывшей в своей тягучести массой. В которой верх подобен тому, что слева и справа, а низ неотличим от того, что сзади и спереди. Где вообще ничего нельзя различить, поскольку нет абсолютно Ничего.

Оглушающая тишина, которая подобна огромному прессу, способному выжать из планеты ее апельсиновый сок – этакую оранжевую кипящую лаву из самых недр. А потом раздастся хруст орешка, что заключен в самом центре. Хотя, честно говоря, здесь не может быть оранжевого, как и красного или желтого. Не может быть кипящего, как и неумолимо холодного. Здесь нет ничего. Но в то же время оно все где-то совсем рядом.

Эль находилась в совершенно новом для нее состоянии, очень точно запечатленном в семейном альбоме слова «Нигде». Ей казалось, что она застряла между двумя идущим всегда подряд мгновениями, и она просто выпала на минутку из этого мира. Но выпала насовсем. И совершенно не представляла, как она смогла это сделать и как ей вернуться назад. Ей было очень страшно, но в то же время очень торжественно! Как будто ее коснулось дыхание Ее Величества Бесконечности!

Она не знала, что это. И эта неизвестность пугала ее. Но больше всего ее заботило не то, где она сейчас находится, а кто она такая здесь. Эль даже смогла немного порадоваться своему страху: раз она что-то чувствует, то значит, что она Есть! Она сейчас была рада испытывать адскую боль и любые муки, лишь бы хоть что-то чувствовать. Это все равно чувства, и они, слава Богу, означают Бытие. И вся боль и страдания – ничто по сравнению с тем, чтобы Не Быть!

Хотя, разве ее может не быть, если она есть даже там, где нет совершенно ничего? Где нет понятия о времени, пространстве, цвете, звуке, запахе. Но при этом всем Эль каким-то образом понимала, что все это есть где-то совсем рядом. Так близко, как это только может быть вообще. И настоящий мир словно отделен тончайшей пленкой, в миллион раз долее тонкой, чем мыльный пузырь – самое тонкое, что может различить человеческий глаз. И стоит просто пошевелиться в этой пустоте, как этот пузырь лопнет и вернет из небытия Все.

Но как это сделать? Как? Это же невыносимо! Совершенно невозможно! Оказаться выброшенной за борт корабля всего существования! Как число на калькуляторе, которое вдруг обнулили. Вот оно было, и больше нет. И нет никаких следов того, что оно вообще существовало! Как и никогда не было никакого звука от упавшей снежинки в бескрайнем поле, в котором нет ни единой живой души.

Ее больше нет! И нет ничего, в чем бы она могла быть! То есть, не просто нет, но и не может в принципе своем быть! Это так страшно! Это так ужасно!

Эль попробовала расшириться на все возможное пространство, чтобы заполнить собой все. А вдруг где-то есть тот край, за которым весь этот ужас кончается? Она не знала правильно ли она поступает, и как ей достичь края. Эль просто представила, что она вбирает в себя невидимый черный воздух – бесформенную пустоту, окружающую ее.

В этом не было ничего странного, она же могла делать что угодно! Она знала это. Просто понятие пространства, внутреннего и внешнего совсем растаяли для нее. Но при этом, ее поразило то, что ей на миг показалось, что вокруг наличествует какая-то неоднородность. Как будто вся пустота пронизана насквозь тончайшими паутинками, соединяющие Ничто с Ничем.

Наконец-то Эль обрадовалось! Ее радость поймет только ныряльщик, застрявший на дне в старых утонувших сетях, и чудом достигший поверхности и делающий глоток воздуха, первый в жизни, с которой он уже успел попрощаться.

Вот оно! Здесь в этом Ничто, оказывается все же что-то есть! И пусть это что-то – просто невидимые лучи света. Да пусть хоть след от пробки, вылетевшей из родной бутылки шампанского сто лет назад! Все равно. Это Что-то уже не есть Ничто!

Эль как-то сразу немного успокоилась и смогла мобилизовать внутренние силы, хотя она по-прежнему не понимала где проходит граница, разделяющая Ее и Не ее. Но она уже как будто могла запустить внутри себя несуществующие часы, которые завели все окружающее пространство. Они, наконец, затикали. Все вокруг словно ожило, хотя ничто не выдало это оживление.

Эль напряглась и отдалась во власть ощущениям, которые сконцентрировала на этих тончайших нитях, и с огромной скоростью заскользила вдоль одной из них. Свобода! Она может двигаться! Это же наивысшее благо – когда ты просто можешь двигаться! Не важно, куда и зачем. Просто чувствовать какие-то перемены. Пусть они подобны слабому покалыванию на кончиках пальцев, когда один единственный атом взял, да и перевернулся на другой бок и опять впал в спячку.

Теперь Эль каким-то внутренним чутьем поняла, что все пространство вокруг и внутри нее – нематериально. Здесь нет никаких атомов и молекул. Скорее, это просто бесконечный шар, плотно набитый информацией, которая одновременно и есть, и нет. И в нем Эль движется по направлению, слабо обозначенному лишь сменой состояний непонятных первичных элементов всей этой бесконечной шарашкиной конторы.

Да, она наконец, поняла. Так и есть! Это же так просто, когда знаешь ответ! Она как была, так и осталась в информационном поле. Только сейчас ей не светит компьютерное солнце. Но она сама может его зажечь, если захочет! Но что это за непонятные нити? И куда они ведут? Это что, магистрали передачи данных? Если так, то, следуя им, можно достигнуть какого-то портала. А вдруг за ним есть выход?

Внутри Эль запульсировала надежда, как вновь запущенное сердце. Она сделала отчаянный рывок вперед, и вдруг темнота кончилась.

Хортон зашел в главный зал, где сосредоточились все мониторы, позволяющие заглянуть в недра компьютерного эксперимента. Они посмотрели на него своим черным глазами и не проявили никакой заинтересованности во вновь вошедшем человеке. В центре зала уже стоял лейтенант Лэпп, который явно поджидал Хортона. «Вот черти, теперь без них и в туалет не сходишь!» - подумал Хортон, бросив злобный взгляд на лейтенанта. Тот, сохранив невозмутимое выражение на своем лице, спросил, разрезав воздух неприятным звуком своего голоса:

- Как вы можете это объяснить, профессор Хортон?

- Что, черт возьми, вы от меня хотите? Я же только что вошел и ни черта не знаю! – ответил раздраженный Хортон. Он не любил, когда ему указывали и вообще лезли туда, где находиться была сугубо его личная прерогатива.

- Ричард, что произошло? Ты можешь как-то вразумительно объяснить? – обратился Хортон к только что вошедшему и запыхавшемуся от быстрой ходьбы молодому человеку.

- Профессор, я видел только то, что видел. Сперва поползли все параметры системы. Как будто кто-то стал их менять по своему усмотрению.

- В чем это выразилось? – Хортон был краток и точен, когда он пытался вникнуть в суть.

- Стала изменяться линия, описывающая горизонт, цвет, да все стало меняться. Даже в какой-то момент солнц стало много.

- А потом все исчезло и стало черным. Как сейчас. Система повисла, и я не отважился ничего трогать. – Ричард явно был напуган.

- Ричард, ты должен мне вытащить из компьютера и показать, как это выглядело.

- А с чего ты взял, что это сделала Эль? – спросил Хортон, внимательно глядя прямо в глаза Ричарда.

- Да она во время всего этого, висела в центре и руководила всем процессом, дирижируя руками.

- Так, понятно, - Хортон задумался и стал тереть пальцами нос, как будто это способствовало мышлению. – Перезагружай систему. Делай что хочешь, но ты ее должен найти! Понял?

- Да, профессор. Дайте мне немного времени, я все сделаю. – Ричард ответил так четко, что сам не ожидал от себя. Он от удивления покосился в сторону лейтенанта Лэппа, который едва заметным движением губ скрыл показавшуюся усмешку. Он подошел к Ричарду и сказал, обращаясь скорее к Хортону:

- Я буду наблюдать за всем процессом и постараюсь помогать, если это будет нужно.

- Ричард сам справится, - ответил Хортон. – Просто наблюдайте. Я вас покину ненадолго. Мне надо подумать. О любых изменениях системы сразу сообщайте. Как только сможете вытащить картинки того, что было – также.

Он вышел из главного зала и замер. У него голова шла кругом от всех событий сегодняшнего дня. Что могло случиться с ней? Куда она могла пропасть? Она же находится в замкнутой системе! Это что, первое в истории самоубийство в компьютерном мире? Человек не успел еще как положено освоиться, как сразу же решил себя прикончить? Но как это возможно сделать? Она же не может сброситься вниз и разбиться о компьютерные камни? Или перестать дышать даже не нарисованным воздухом? Значит, все-таки есть возможность того, что она вступила во взаимодействие с системой. И это все может привести к непредвиденным последствиям, которых Хортон боялся больше всего. Даже больше того, что с ним может что-то случиться. Что может быть страшнее, чем остаться в истории человеком, разрушившим мир и саму историю? А кто знает, какого джина они выпускают из бутылки? И хоть они оставили себе козырь на этот случай, ведь никто не может дать гарантии, что все будет развиваться по сценарию, который они себе запланировали. И весь военно-промышленный комплекс США, возможно, будет бессилен.

- Профессор Хортон, - раздался незнакомый голос за спиной у Хортона. Он обернулся и увидел полковника Бэксона, которого ему сегодня представили как человека, отвечающего теперь за безопасность. Бэксон был огромен как скала. Именно это сравнение приходило на ум первым. Серого цвета лицо, словно вытесанное из камня, неподвижные глаза, рост под два метра, гора мускулов, скрывающаяся под формой – скала как она есть.

- Мне известно о происшествии, - ответила скала, пошевелив серыми обточенными скулами.

- И что? – Хортона уже начинала раздражать вся эта ситуация с военными, сующим свои носы всюду, куда их никто и не просит.

- Дело в том, профессор Хортон, что обладаем более глубокими данными по «Проекту L», чем вы себе представляете.

- К чему вы клоните? – ученый, предчувствуя недоброе, постарался ускорить ситуацию.

- Если ситуацию не удастся взять под контроль в течении разумного времени, то вся система будет уничтожена.

- Указания на этот счет будет давать генерал Карти, как ответственное за этот проект лицо, - полковник продолжал величественно возвышаться над среднего роста Хортоном.

- А если мы справимся с ситуацией? – Хортон прищурил один глаз, как будто пытался прицелиться.

- То на этот случай мне нужны скрытые файлы на испытуемую, чтобы взять ее под контроль. И вы мне их выдадите прямо сейчас, - полковник Бэксон продолжал говорить, немного склонившись вперед, как будто скала стала неумолимо угрожать обрушиться прямо на голову Хортона.

- О каких скрытых файлах идет речь? – спросил Хортон, сжавшись внутри в комок. Он сразу понял о чем идет речь, но оставлял крошечную надежду, что на этот раз пронесет.

- Не притворяйтесь, профессор, что не понимаете, - пошевелила жерновами скала. – О файлах, в которых записана вся личность Эль, ее память, данные о семье. Все. И не советую вести себя несерьезно. Вам, надеюсь, это хорошо ясно?

- Куда уж яснее! – Хортон понял, что он потерял всяческий контроль над ситуацией. Все. Теперь всецело сами военные будут решать, что делать с проектом. Он также понимал, что, получив контроль над скрытыми файлами Эль, она сразу же превратится в оружие массового поражения. Уж эти парни умеют обращать любую ситуацию себе на пользу. А теперь, поняв, что Эль может вступать во взаимодействие с системой, это можно использовать в собственных целях. Например, как контролируемое воздействие на компьютерную сеть. Того же предполагаемого противника. А уж им может оказаться кто угодно – дело сиюминутной коньюктуры в военно-политической сфере. Например, он сам.

Но у Хортона не оставалось в данной ситуации никакого выбора. Вздохнув, он ответил:

- Хорошо, ступайте за мной в кабинет, я отдам вам конверт с кодами доступа к скрытым файлам. Вход к ним – с консоли, расположенной в главном зале.

С этими словами Хортон, не дожидаясь ответа, развернулся и направился в свой кабинет. Скала, очень похожая на полковника Бэксона, молча двинулась за ним.

С:/Мастер.cad

- Одним из наиболее важных элементов в суфизме является понятие о командующем «я» или ложном «я» – структуре, образованной в результате внешних влияний, включающей в себя привычки и убеждения человека, его представления о себе и о мире.

Учитель Александр – высокий человек с крупными чертами лица вел очередную беседу. Он был молод – ему было не больше сорока лет. Больше всего в нем поражали глаза. Это были огромные блюдца, которые как локаторы наводились на собеседника и постоянно держали его в фокусе. Сначала это доставляло неприятное ощущение. У некоторых даже пробегал холодок по спине. Но потом Учитель Александр не казался уже таким странным человеком. Все его суждения были интересны и заставляли по-новому взглянуть на себя и на весь окружающий мир. Не даром Учитель Александр преподавал в САДу философию. А его своеобразный взгляд – это было следствие постоянной практики присутствия. Он всем говорил, что надо всегда быть при том, что ты делаешь. Слушаешь ли ты собеседника – разговаривай именно с ним, а не сам с собой. Отдыхаешь – так отдыхай, а не гоняй по кругу в голове пустые мысли. Иначе – просто пустая трата времени и сил.

Вся группа сидела опять на улице в тени деревьев, которые ласкали учеников тенью от своей листвы. Стим любил уроки философии. Вот уж никогда он не мог раньше подумать, что это окажется его любимый предмет! Столько внутри него смогло перевернуться в результате тех новых знаний, которые он почерпнул на этих занятиях! Интересно, что же такого нового он узнает сегодня? Учитель Александр продолжал:

- Командующее «я», которое в суфийской классической литературе называется Nafs-I-Ammara, проявляется через реакции, надежды и страхи, различные мнения и озабоченности. Фактически, это «я» является тем, что большинство людей воображает своей личностью, своим собственным и единственным я; и оно стоит между объективной реальностью и истинным «Я» человека, чья реализация и является целью суфийских занятий. Ложное «я» преследует свои собственные цели, которые в большинстве случаев расходятся с потребностями «Я» истинного. Ложное «я» производит самую настоящую цензуру, отбирая из всей доступной для человека информации ту, которая отвечает его интересам, в то время как информация, способная ослабить его позиции - игнорируется. В общем, все как в образцовом тоталитарном государстве. Поэтому первый шаг, который рекомендуется сделать человеку, начинающему обучение – принять эту концепцию в качестве рабочей гипотезы, прикладывая усилия, наблюдая свои действия, научится замечать - когда и как «включается» механизм цензуры. Например, человек может увидеть, что принимает критику в свой адрес до определенного предела, а при задевании каких-то важных или болезненных для него моментов, вообще перестает ее воспринимать, закрываясь от не желаемой информации при помощи обиды, раздражения или злости, направленных на человека, сознательно или невольно, задевшего «больное». Это самый распространенный пример, проявления цензуры вторичного «я».

Учитель Александр обвел всех своим фирменным взглядом, делая паузу и проверяя, насколько каждый из группы действительно присутствует на занятии. Убедившись, что все находятся на месте и слушают, он продолжил:

- Когда наличие механизма цензуры обнаружено - становится очевидным, что нужно учиться воспринимать всю информацию, не зависимо от того, нравится она или нет. Для этого необходимо быть предельно внимательным в тех ситуациях, когда задевается или может быть задето наше самолюбие, удерживаясь от привычных реакций. Лично мне помогло изменение отношения – ведь в таких ситуациях налицо двойная польза, которую можно из них извлечь, если не «изолировать» себя от происходящего при помощи эмоциональных реакций. Внимательно выслушав человека и не отвергая с ходу его мнение, можно, во-первых, лучше понять его, а во-вторых, допустив, что он прав и проанализировав свои поступки, заметить у себя черту, которую раньше не видел или просто не хотел видеть. Отличительная черта суфийского подхода - отсутствие поверхностных суждений. При рассмотрении даже таких, казалось бы, простых понятий, как смирение, честность, щедрость суфии обстоятельно их разбирают, вскрывая разнообразные ловушки, неизбежно возникающие вследствие упрощенного подхода. Один великий суфий, разъясняя суть смирения своим ученикам, произнес такую фразу: «Мое смирение – не для того, чтобы производить на вас впечатление». Согласно суфиям, личность, которой человек себя ощущает – это ложная личность. При практике смирения появляется возможность увидеть свое реальное «Я». Но когда практикующий начинает гордиться своим смирением, он просто подменяет одно придуманное «я» на другое. Тогда, как цель видения через свою ничтожность заключается в том, чтобы увидеть то, что находится за ложной личностью.

Стим, слушал Учителя Александра, который продолжал рассказывать, цитируя различных поэтов и писателей, таких как Газали, Руми, Омар Хайам, чьи корни вырастали из суфизма. Постепенно он перестал быть вместе со всеми, а ушел в себя. Он стал размышлять о том, кто же прячется за его ложной личностью. Кто сидит внутри него? И просто носит его тело? Как узнать это?

Видимо в глазах Стима появилось отрешенное выражение, поскольку Учитель Александр немедленно отреагировал на это:

- Простите, Учитель! Я пытался заглянуть за свою ложную личность.

- И что же ты там увидел? – Учитель Александр своим вопросом переключил внимание всех присутствующих на Стима.

- Пока не могу никак разглядеть, кто там. Но очень бы хотелось, - вздохнул Стим.

- Не переживай! Настанет день - великий день, когда ты сможешь узнать ответ на этот вопрос.

Учитель Александр продолжил беседу. Из всего, что он в тот день рассказал, Стиму запомнилась одна фраза: «Многие люди, которые в действительности мертвы, ходят по улицам; многие, кто в могиле, в действительности живы».

- Представляешь, Граф, мне иногда кажется, что я на самом деле не тот человек, который отражается мне в зеркале. Я кто-то другой.

Стим держал во рту травинку и задумчиво говорил, прислонившись спиной к могучему дубу, росшему напротив их общежития. Граф молчал. Он лежал рядом, положив голову на согнутые в локтях руки, и задумчиво рассматривал проплывающие по небу облака. Шел перерыв, когда можно было расслабиться, перекусить, да и поболтать обо всем.

- А еще я тут подумал, что каждый человек сочиняет легенду о себе. Заставляет всех в нее поверить до такой степени, что начинает верить уже и сам! Но ведь в любой момент спящий внутри может проснуться. И тогда мгновенно все изменится. Все!

- Да, Стим, - Граф посмотрел на Стима и повернулся обратно к небу. – Интересно, кто же все-таки спит внутри нас?

- Не знаю, но точно уверен, что мы еще как дети малые, стоим в самом начале своего жизненного пути и совершенно ничего не понимаем о том, что ждет нас впереди.

- И нас в том числе, Граф. Нам кажется, что мы уже много всего открыли, практически все знаем о мире и о себе. Но это совершенно не так.

- Да, помнится, такое уже было. Один ученый очень сокрушался по поводу того, что уже совершенно невозможно ничего открыть. Все уже изобретено: люди могут летать по воздуху, плавать по воде, есть машины и электричество. Это полный тупик, дальше двигаться просто некуда.

- Да ничего. Просто это все было в самом начале двадцатого века, - ответил Граф, продолжая изучать небо.

- Да, и я о том же. Сколько нам еще предстоит узнать такого, что принципиально изменит все наши представления о мире! Вполне возможно, что для кардинального поворота в наших взглядах достаточно какой-то мелочи, на которую мы и не обращаем внимания, и нам даже в голову не может придти, что все может измениться в одночасье из-за пустяка.

- Ну, что, народ, все муку мелете? – раздался голос Кубера, который подошел с кульком в промасленных руках и бесцеремонно уселся рядом. – Предлагаю перейти на тесто.

С этими словами он протянул кулек своим друзьям. В нем оказались еще теплые пирожки с капустой – одно из редких лакомств в строгой на счет рациона питания и таблицы совместимости продуктов столовой. Стим послушно потянулся за пирожком, в то время как Граф даже не пошевелился.

- Разгрузочный день, Граф? – пошутил Кубер. – Как хочешь, нам больше достанется. Правда, Стим?

- Давай перейдем подальше в лес, к ручью. Там никогда никого не бывает. А тут не хочется чего-то разговоры затевать. – Стим оглянулся и встал первым. За ним встали его друзья, заговорщицки переглянувшись. И так они и пошли друг за другом, уходя все дальше от жилого корпуса, крыша которого еще некоторое время маячила над верхушками деревьев, а потом и вовсе скрылась.

Минут через десять молчаливой прогулки показался ручей, который прорезал между деревьями небольшую тропку, и исчезал за поворотом в неизвестном направлении. Конечно, лес был далек от экологического эталона, уж никак не был каким-нибудь волшебным лесом, где текут ручьи с кристально чистой водой. Но с поправкой на то, что смотреть – не руками трогать, все вокруг выглядело очень даже романтично. Трое путников некоторое время пытались найти место, где можно было присесть. Хотя это оказалось делом отнюдь непростым: во многих местах берег ручья представлял собой просто водянистую землю, сочащуюся грязью при каждой попытке оставить на ней след. Но местами, особенно на поворотах ручья, берег заботливо подстилал под ноги песок.

Найдя пару перекрещенных поваленных деревьев, вся троица устроилась на них довольно удобно. Кулек с пирожками торжественно был водружен в центре.

- Ну, Кубер, колись, как успехи? – Стим своим вопросом ознаменовал открытие тайного собрания.

- Ты знаешь, не густо, - ответил Кубер, доставая очередной пирожок, и внимательно его разглядывая, как будто решая задачу первостепенной важности: с какого бока его укусить. – Но кое-что есть.

- Ну, Куб, не томи, выкладывай скорее, - поторопил его Стим.

- В общем так, пришлось немного попотеть, - начал Кубер, как всегда немного набивая себе цену. – Но вот что я нарыл: в газете предсказаний – помните, где одни только прогнозы печатают, но все ее взахлеб читают – один писатель, первый раз встречаю такую фамилию, даже не запомнил кто, заявил следующее. По его мнению, в настоящее время великое противостояние держав происходит исключительно в информационной среде. Так что следует ожидать в самое ближайшее время прорыва в области информационных ресурсов. А также создания платформы, с помощью которой можно будет перенести сознание человека в информационное пространство.

- Точно! Нам об этом недавно физик говорил, помните? – Граф так увлекся, что забыл о собственных вечных заморочках с питанием и машинально потянулся за пирожком. – Еще осталось?

Кубер отдал ему весь кулек и вытер руки о явно несвежий платок, извлеченный и одного кармана и тут же исчезнувший в другом и продолжил выступать. Глаза его горели.

- Так вот, он высказал предположение о появлении компьютерных шпионов, внедренных в сеть и шныряющих по ней самым непосредственным образов. У меня аж дух перехватило, когда я об этом прочитал! Это же конец старой хакерной эре. Пароли, взломы. Тут сам залез, и давай воду мутить!

- Кубер, время у нас мало, давай по делу, - перебил его Стим, понимая, что Кубер может расширять свою колею полчаса, а то и больше.

- А, ну да. А дальше, предсказывается появление целой регулярной армии, как средства зашиты информации, интеллектуальной и прочей собственности. И самое важное, что техническая сторона этого дела уже на подходе.

- Они, родные, - с видом укротителя тигров ответил Кубер.

- Соответственно, где-то у нас в стране, скажем в некой закрытой воинской части, должен разрабатываться аналогичный проект. Так? – Стим обвел взглядом друзей.

- Все сходится, - мрачно согласился Граф. – В сиреневом корпусе создается аппаратная среда, основанная на принципах квантовых компьютеров, которая позволит связаться, причем мгновенно, с любым носителем информации. А мы – то самое пушечное мясо, которое будет заряжено в орудие нового поколения.

- Но и это еще не все! – Кубер был явно доволен произведенным эффектом и, стоя на воображаемом пьедестале, куда он сам себя поставил, крутился во все стороны. – Оказывается, в Штатах уже много лет существует «Проект L» - программа переноса сознания человека в информационное пространство. Но с некоторых пор об этом проекте ничего не слышно. Я так понимаю, что его просто могли засекретить как перспективное направление.

- Кубер, ты – просто молодец! Такое наскреб! – Расчувствовавшийся Граф сидел с едва надкушенным пирожком, совершенно забыв о нем. – А я–то все думаю, какая тайна скрывается в САДу? Что-то должно быть не так! Уж больно все гладко как-то! А мы, оказывается, скорее в Аду, чем в САДу!

- Нам тут не до твоих поэтических выкрутасов, - прервал его Стим. – Нужно срочно искать выход из создавшейся ситуации. Куда все мы торжественно попали, с чем вас и поздравляю! Кстати, Куб, а тебе не попадалось сообщение о школе «С.А.D», которая открывается сегодня в 20.13?

- Что за чушь? – удивился Кубер. – Ничего такого я не видел. Где тебе оно попалось?

- На форуме, - ответив, Стим понял, что он дал маху: не посмотрел, что это был за форум. А зря, если Кубер ничего не нашел подобного, то подтверждение всего может быть весьма проблематично. – Я просто задал «С.А.D» в поисковой строке, зайдя на мой любимый Rambler, и уже в четвертом окне увидел эту ссылку.

- Стим, это был явный глюк! – ответил Кубер, совершенно спокойно и уверенно, с видом преподавателя, стоящего перед первоклассником. – У меня же, как ты знаешь, чердак не деревянный! Я же этот Rambler просмотрел на десять окон, не меньше! Так, что извини!

Стим пожал плечами. Он прекрасно понимал, что дальше тему развивать не имеет смысла. Спорить с кем-то всегда тяжело, особенно если этот кто-то – Кубер, уверенный в своей правоте. Вместо пустой перепалки с другом, он вернулся к основной теме:

- Значит так, ведем себя тихо, как будто ни о чем не подозреваем. Второе: ни с кем не обсуждаем эту тему. Только друг с другом и только на улице. И не где-нибудь, а в укромном месте. Например, здесь. И третье, которое еще раз первое, и это касается некоторых особенно, - Стим посмотрел в сторону Кубера, - ни в какие авантюры не влезаем! Это уже просто смертельно опасно!

- А я что? Не понимаю, что ли? – Кубер возмутился и собирался уже выступить в свою защиту, но тут же успокоился и промолчал, после того, как его легко коснулся рукой серьезный Граф.

- Думаем, ищем выход, обсуждаем план, еще раз все проверяем, а уже только потом что-то будем предпринимать. Согласны? – Стим обвел всех присутствующих взглядом. В ответ оба утвердительно кивнули:

- Завтра, примерно в это же время после занятий, встречаемся тут же. Обсудим соображения. Может быть, что-то изменится уже к этому времени. – Стим подвел черту в разговоре. Сначала она шла ровно, но с последней фразой немного увелась в сторону, как будто на доске рука, держащая мел, задрожала и опустилась. Что внутри него подсказало, что все еще может измениться.

Конечно, как он мог забыть! Скоро уже вечер, и наступит 20:13. Что-то нужно предпринимать! Если Кубер, который все может найти, ничего не видел про эту ссылку, то она явно касается именно Стима. Уж почему, это другой вопрос, но обязательно нужно успеть найти этот вход!

Шли обратно молча. Первым – Стим, легко перепрыгивающим через поваленные небольшие деревья. Затем Кубер, который всегда спешил. А в конце, сильно отстав, интеллигентно шагал Граф. Каждый внутри себя переваривал новую информацию, которая каждому казалась огромной сферой неправильной формы, не влезающая ни в какие ворота.

«Это же надо так! – размышлял про себя Стим, - всего лишь несколько бит информации, несколько предложений, а все сразу кардинально меняется! И милая и приятная жизнь становится мраком и ужасом! Как вирус, занимающий очень мало места сам, но портящий всю информацию сначала на одном компьютере, а потом и на других, так и некая мысль, состоящая из нескольких предложений, может вывести из строя тысячи человек. Может заставить их дрожать от страха, бежать, сломя голову, кричать. Или, наоборот, ликовать от восторга! Ведь, по своей сути, такие же компьютеры: обрабатываем поступающую информацию, запоминаем ее, а потом ей руководствуемся. А уж насколько она верная – дело случая. Как фишка ляжет! Вот и сегодня: новая информация поступила в голову, и только что приятный САД стал страшным местом, откуда нельзя выбраться. Где сходятся в точку государственные интересы, где пересекаются финансы и военные стратегии».

Когда через несколько минут показались белоснежные стены жилого корпуса, двое друзей демонстративно распрощались.

- Я и не знал, что Гурджиев был такой интересной фигурой, - сказал Стим, изображая окончание несуществующего разговора на случай, если кто-то их услышит. – Надо обязательно взять в библиотеке.

- Он у нас по программе будет в конце года. Я смотрел, - ответил Кубер. – Так что по-любому прочитаешь.

Неожиданно в ста метрах из леса появился Граф, который , оказывается, вышел из леса по другой тропинке.

- Привет, ребята! – крикнул он и направился прямиком в корпус.

- Задание по математике нужно делать. И мифологию читать на завтра, - ответил он.

- Пока, - сказал Стим, непонятно к кому обращаясь, то ли к Графу, то ли к Куберу, и поспешил в свою комнату.

Часы на тумбочке тихонько пропикали, что могло означать только то, что сейчас ровно восемь часов, а значит Стим явно ни в какую школу не попадет. Ведь осталось уже всего тринадцать минут! Вот уже примерно час он провел в тщетных попытках найти «дверь», ведущую в школу. Как и ожидалось, никаких повторных ссылок Стим не нашел. Как будто вчера ничего и не было, никакого объявления! Иногда ему казалось, что так и есть на самом деле. И только что-то внутри него заставляло продолжать поиски. Стим чувствовал, что именно здесь кроется что-то очень важное. То, что ему просто необходимо.

Но как можно найти то, что никак не поддается? Стим перепробовал все поисковые системы, которые он знал. Он задавал разные критерии поиска, и всякий раз ему монитор высвечивал только ненужный мусор. Никаких зацепок! Одиннадцать минут осталось. Стим оставил попытки и задумался.

Что толку просто так нажимать клавиши! Нужно хоть немного сначала подумать, постараться понять. Что, если это как раз та спасительная соломинка, которую кто-то пытается протянуть им, совсем еще зеленым пацанам, попавшим в такую хитрую военную ловушку? Поэтому и название такое, которое поймут далеко не все. И время указано, чтобы выявить наверняка подготовленных. Так, это все похоже на правду или просто очень хочется в это верить, но упустить шанс нельзя. Итак, продолжим. Объявление просуществовало некоторое время в сети, а потом просто исчезло, поэтому Кубер его и не увидел. Это же так просто! Значит, оно может динамически появляться и исчезать, проявляясь в нужные моменты. И таким образом можно лихо замести следы. Это же просто гениально! Но кто может все организовать на таком высоком уровне? Неужели ловушка? Но даже если и так, то хуже уже не будет.

Стим встал и принялся расхаживать по комнате. Он пытался собрать все свои мысли вместе, как пастух, собирающий белых овечек. Что-то еще должно произойти. Он это очень остро чувствовал. И не далее, как через три минуты – во время, указанное в объявлении. В любом случае, чем бы все ни кончилось, Стим после своего необыкновенного переживания, случившегося с ним при взломе компьютера из Сиреневого корпуса, уже ничего не боялся по-настоящему. Он знал, что существует нечто, выходящее за границы нашего понимания, и это нечто где-то рядом. Но оно всегда будет беречь нас от всех бед. Поскольку в этом новом смысле проблем и страданий не существует. Эта мысль успокоила Стима, он перестал измерять шагами свою комнату и сел за компьютер. Подержав минуту ладони на своем лице, Стим почувствовал прилив свежести и бодрости. Он уже не волновался о том, что он сейчас будет делать. Он знал, что в эту школу ему просто надо попасть, так что он туда попадет неотвратимо. И волноваться нечего!

Часы высветили 20:13, и Стим понял, что именно сейчас ему нужно что-то свершить нечто такое, что может сделать только человек, пытающийся попасть в школу «С.А.D.» и твердо в этом уверенный. И он решился на самый невообразимый шаг: он набрал в адресной строке адрес, который просто существовать не может:

И стал ждать. Стим нисколько не сомневался в успехе, хотя любой другой человек был бы уверен в обратном. «Делайте ваши ставки, господа» - произнес невидимый крупье в голове у Стима. Компьютер некоторое время ничего не выдавал, никаких признаков жизни, а потом на экране появились слова:

Это была рядовая надпись, сопровождающая загрузку любого сайта. «Получилось», - констатировалась в голове Стима мысль. В это время экран заполнился голубым цветом, но больше ничего не высветилось.

«Что за глупость!» - подумал Стим. Он провел рукой по клавиатуре, зачерпнув пригоршню первых попавшихся клавиш.

эдлогап – монитор высветил белые буквы. Обычные белые буквы самого распространенного шрифта Times New Roman. Через некоторое время под ними появилась такая же белая надпись:

Стим окончательно растерялся. Он понял, что он оказался в окне своеобразного он-лайн форума. Своеобразного – потому, что он не был похож ни на один ему знакомый форум. Никаких кнопок, комментариев. Ничего не только лишнего, но и самого необходимого. Даже нет кнопки «Отправить», которая всегда присутствует рядом с таким окошком. Стим к тому же находился под впечатлением от того факта, что он все-таки сумел попасть в школу! Вот уж кто-то гениальный так замаскировал вход, что посторонним туда просто путь заказан! Кстати, программистам и продвинутым пользователям, скорее всего тоже – они как никто другой так глубоко внедрены в законы компьютерной среды, что просто не могут пойти на очевидную глупость.

Стим некоторое время помедлил, пытаясь подготовиться к следующему шагу в Неведомое, а затем уверенно набрал:

Он нажал «Ввод» и стал ждать ответа. Очень странно было смотреть, как ответ появляется ни сразу, как это всегда бывает, а постепенно: буква за буквой. Так из голубого экрана на свет родилась следующая строка:

«Да, я! А ты, стало быть, сдал, вводный экзамен, Эдлогап! С чем тебя и поздравляю!»

Стим дальше продолжал уже гораздо увереннее:

«Простите, Мастер Ю, можете меня называть Стим. Я просто нажал произвольную комбинацию клавиш».

«Я это понял сразу. Но ничего произвольного не бывает, Стим. Просто в твоем случайном, как ты назвал, движении, нарисовалось следующее: Эд-лог-ап или Add-Log-Up. Команда перехода на более высокий уровень! Ты удивлен?»

«Это как раз то, что нужно! Мне нравится такой настрой. И я готов с тобой начать занятия. Но учти, что они займут ВСЕ твое время. И у тебя не будет возможности отказаться. Ты готов?»

«Потому что ты сам так захочешь. Те не сможешь найти в себе силы отказаться, настолько моя школа будет превосходить все видимое тобой до этого».

Стим на этот раз немного растерялся. Он чувствовал, что дело приобретает нешуточный оборот. Но где-то внутри него упорно продолжал бить родник доверия этому странному Мастеру, обещающему ему золотые горы. Он провел рукой по волосам, машинально поправляя прическу, и написал ответ:

«Можете привести хоть какой-то пример, дать хоть какой-то намек на то, чем я смогу овладеть?»

«Зачем намек, это удел обычной среды, а мы с тобой должны быть предельно честны, открыты и смелы. Я тебе отвечу так, чтобы ты понял совершенно ясно, о чем речь. Например, Стим, уметь видеть. Хотя бы то, что ты только что провел рукой по волосам. Хотя я не уверен, что ты сам это заметил».

Сказать, что Стим язык от удивления проглотил – это все равно плюнуть в ливень. Он просто опешил и замер с вытаращенными глазами, намертво прикованными к монитору. Как? Как это можно? Это что, шутки? Кто-то решил все-таки над ним пошутить? Или он продолжает сходить с ума?

Стим, не мигая, смотрел на экран и к еще большему удивлению прочитал:

«Нет, Стим, никто над тобой не шутит. И с ума ты не сходишь. Быть честным, помнишь? Это правило номер один! Будь всегда честным перед самим собой. Разве ты не чувствуешь, что просто момент слишком велик для тебя? И что просто ты не совсем готов к нему? К чести быть принятым в Школу. А ты начинаешь бояться всего, как ты привык делать раньше. И списываешь все на бог знает что! Быть смелым! Помнишь? И только тогда ты станешь открытым!»

«Я готов, Мастер! Простите мое недоверие и слабость! Я буду стараться быть честным, смелым и открытым».

«Этого мало, Стим! Если ты будешь просто стараться, то у тебя ничего не получится! Ты должен не стараться, а БЫТЬ, понимаешь разницу? Сразу, вот с этого момента быть честным, смелым и открытым. Этому нельзя научиться, и бесполезно стараться. Так ты только будешь все дальше удаляться от желаемого результата. Нужно просто сразу БЫТЬ.»

«Кажется, я понимаю разницу, Мастер! Я с этого момента – всецело честен, смел и открыт!»

«Хорошо, Стим. И чтобы ты ни делал, ты должен исходить из этих состояний. Бояться нечего! Ты разве боялся, когда к тебе вломилась охрана потрошить твой компьютер?»

Стим еще больше пригвоздился к стулу, на котором сидел. Откуда он ВСЕ знает? Этого не может быть! Но ведь, значит, может!

«А потом, когда ты пересек Границу?» - буквы выплывали из голубого фона уже так привычно, как будто кто-то совсем рядом произносил слова. Стиму уже казалось, что он слышит голос. Такой вкрадчивый, красивый, с бархатным оттенком. И на смену всепоглощающему удивлению, так долго проживающему в его голове, пришло чувство умиротворенности и необыкновенного спокойствия. Подобное тому, которое он испытал, когда был тогда за Границей, как назвал это состояние Мастер Ю.

«Тогда мне действительно не было страшно! Это правда».

Стим почувствовал, что он действительно переключил внутри какой-то тумблер, и теперь может всегда говорить честно. Ему показалось странно, но именно это позволяло проявлять бесконечную смелость и бескрайнюю открытость. Эти все три понятия оказались связаны как нечто единое целое, проявляющее себя в разных обстоятельствах по-разному, и потому носящее разные имена.

«Тебе будет все гораздо яснее, Стим, когда ты поймешь, что именно тогда ты и открылся. Именно в этот момент, когда впервые оказался по ту сторону Границы. А вся школа, которую ты искал в Интернете, это просто попытка ответить на вопрос, что же это такое было. Ничего более. И теперь я говорю тебе ответ».

Стима переполняло от нахлынувших вопросов. Он не знал с чего начать.

«А что отделяет эта граница? Я могу это понять?»

«Очень просто, Стим. Ты уже это понял. Но только не так, как привык понимать. Видишь ли, все люди, и ты тоже, Стим - ведь ты же человек? – воспринимают мир либо через органы чувств, либо через ум. Ты видишь плоский фасад дома, но ты домысливаешь, что он на самом деле объемный, что он полон помещений и так далее. Но ты этого не видишь. Это все происходит у тебя в голове. И так как все ограничены этими двумя способами восприятия, то ничего другого для них не существует. И если бы оно существовало, то его нечем было бы пощупать или понять. Но при этом ничто не запрещает этому «другому» существовать. Представляешь, ты заглядываешь внутрь дома, а там некая живая постоянно меняющаяся субстанция, принимающая каждое мгновенье новую форму. И все это ты «видишь» каким-то другим зрением. Понять это ты не в силах. Ты не можешь привязать это к своему опыту и описать известными тебе законами. А простым зрением и остальными органами чувств ты это явление не видишь. Что это все будет?

Все люди устроены по одному двоичному принципу. Кстати, так же как и компьютер. Есть - нет. Есть сигнал – нет сигнала. Мысли, чувства – все это цепочки двоичных сигналов, линейные потоки нейронов. И в этом есть огромная аналогия между людьми и их же порождением – компьютерами. Ведь ничего другого люди и не могли создать. Принципа построения не знают! Так что все, выходящее за двоичный принцип просто выпадает из их поля зрения. Как чувственного, так и ментального.

Двоичный принцип описывает просто точки на прямой. Определенные, дискретные точки. А ты, вдруг оказываешься вне этой прямой. И оказываешься в непрерывном потоке, где все связано, где все существует уже и сразу. И ничего не надо понимать, описывать. Понимаешь это приближение?»

«Да, Мастер, понимаю! То есть нам для связи друг с другом не нужен ни компьютер, ни Интернет!»

«Нет, Стим, это не так. Мне не нужен. Я могу произвольно пересекать черту и входить в Поток. А ты нет. Скажем конкретнее – думаешь, что нет. Раз ты уже был Там, то ты можешь это делать всегда. Только разреши себе. Кстати, от нашей болтовни проку мало. Лучше я дам тебе задание: ты должен сам связаться со мной. Как только будешь готов, мы продолжим обучение. До встречи, Стим!»

Не успел Стим написать ответ, как увидел перед глазами белый экран и надпись:

Дальше следовал перечень инструкций, что можно сделать, чтобы исправить эту ситуацию. Но Стим понимал, что бессмысленно пытаться перезагрузить страницу повторно, ни, тем более, обращаться к разработчику. Он продолжал держать руки над клавиатурой, боясь пошевелиться. Так ему казалось, что он не упустит видение, где все становится понятно. Где он не один, что есть кто-то кто его понимает, чувствует, и где ему хорошо как дома.

Он знал, что сейчас он не сумеет попасть туда, за Черту, нырнуть в волшебный Поток. Но ему ничего не нужно, чтобы это сделать. Кроме какой-нибудь мелочи. Например, простого разрешения это сделать, которое он может сам себе выдать. Но он чувствовал, что он не может его дать себе. Пока не может.

D:/ Переселение.cad

Эль открыла глаза. Свои НАСТОЯЩИЕ глаза! Этого не могло быть! Но это именно так и было! Резкой болью в глазах отдался отсвет ламп дневного света, освещающих помещение. Внутрь Эль ворвались звуки окружающего мира: незаметное шевеление, шебуршание клавиш, покашливание. А вместе с ним и запахи. Она почувствовала запах мужского одеколона, смешанного с запахом сигаретного дыма, запах нагретой пластмассы и черного кофе. Не может быть! Черной кофе! Это что-то запредельное! Это удел только богов, живущих на небесах!

Эль сидела за компьютером и глядела на монитор. На нем мерцала тусклым светом какая-то почтовая программа. Эль огляделась по сторонам. Она находилась в обычном Интернет-кафе, каких существует тысячи. Из прикрытых белыми жалюзи окон просачивался солнечный свет, падал полосками на столы и немного на пол. Рядом с ней сидели люди и всеми своими мыслями каждый из них были устремлены в только им ведомые глубины мировой паутины.

Не может быть! Она сидит здесь, в привычном мире! В настоящем! И она живая! Она дышит, видит, слышит, чувствует запахи. И внутри нее бьется настоящее сердце! Сердце живого человека, красное и мягкое, способное любить и ненавидеть, трепетать и сжиматься от страха! А не набор байт, прыгающих под палочку тактовой частоты процессора.

Какое это счастье! Эль глубоко вдохнула. И с удовлетворением посмотрела на свои руки.

И, о, ужас! Ее руки словно раздуло! Это были какие-то пухлые лапища волосатого чудовища! Не может быть! Тень страшной догадки угрожающе нависла над всем существом Эль. Она опустила голову и увидела огромное пузо, располагавшееся между двумя жирными как бычьи окорока ногами. Она сидела в сером мужском костюме, в белой рубашке и галстуке безобразного красного цвета. Какой кошмар! Нет, уж лучше назад! Кануть в черную пучину! Чем быть вот таким чудовищем!

Эль провела своей ручищей по лицу и еще большему ужасу убедилась в наличии небольшой бородки на обвешенном жиром лоснящемся лице. Она почувствовала запах пота, который источало это тело. Запах, который пытались загасить довольно приятным мужским одеколоном. Но разве такое возможно? Да хоть весь костюм так пропитался табаком, что от него несло за милю, все равно это было невыносимо!

Как она вообще оказалась в этом чудовище? Неужели можно вот так просто было выпрыгнуть из компьютерной программы? Если это так, то тогда можно и обратное! Нужно просто сконцентрироваться, и… Она закрыла глаза, напряглась что есть силы. Но через пару секунд поняла, что ей ничего не удалось. Она все также продолжала слышать все звуки и ощущать аромат свежесваренного черного кофе. «А, выпью-ка я сперва чашечку кофе!» - подумала Эль и полезла в карман пиджака, надеясь найти там какую-нибудь мелочь. Она стала выкладывать на стол все, что ей попадалось: брелок с ключами, пачку сигарет, зажигалку. И вот, наконец, в боковом кармане нашелся кошелек, в котором явно присутствовала наличность – он был достаточно пухлым.

Эль вытащила его, и только было собралась открыть и посмотреть что там внутри, как вдруг она увидела человека, сидящего рядом с ней за соседним столиком. Это была молодая девушка то ли китаянка, то ли японка. Скорее японка. Ей было лет пятнадцать, может чуть больше. Черная челка немного прикрывала очень красивые глаза на невинном совсем еще молодом лице, которое, наверное, еще не знало даже следов косметики. Она была в белом почти прозрачном свитерке и голубых джинсах. Сидела на стуле, заложив ногу за ногу, и покачивала миниатюрной разноцветной кроссовкой в такт звукам, лившимся на нее из наушников.

Эль поняла, что больше всего на свет хотела бы променять это ненавистное тело мужского борова и стать вот такой миниатюрной восточной девочкой. Видимо она застыла при этой мысли в странной позе с вытянутой рукой, держащей кошелек. Поскольку японка оторвала взгляд от монитора и уставилась на Эль. На какое-то мгновенье их взгляды встретились. И, что самое удивительное, от ее глаз тянулась почти невидимая, но определенно существующая тончайшая нить, которая вела прямо внутрь Эль.

Так вот в чем дело! Эти странные нити, которые служат как бы магистралями перекачки данных в Сети, существуют на самом деле! Или наоборот: все вокруг опутано непонятными каналами, которые невидимы в обычном состоянии, но именно их Эль ощущала тогда, когда она была ВНУТРИ.

Ухватившись за эту паутинку, Эль рванулась всем своим существом что было сил. На какое время свет исчез, пропали запахи, и куда-то улетучился привкус кофе во рту. Все погрузилось во мрак. Но в этот раз эта темнота уже не пугала. Она была уже пройденным этапом, чем-то таким знакомым. И Эль знала, что выход есть. Но она не успела ничего и подумать, как вновь оказалась в той же комнате – зале Интернет-кафе. И опять перед ней были все те же белые жалюзи, все тот запах черного кофе. Но теперь вместо шума от десятков людей, занимающихся каждый своим делом, на нее обрушились бешеные ритмы, лившиеся оглушительным потоком из миниатюрных наушников, вставленных в ее уши. Умпс-умпс-умпс. Однообразный мотив сильно утомлял.

Эль переключилась на то, что видели ее глаза. Но в этот раз она увидела перед собой безобразно полного мужчину неопределенного возраста в сером костюме с ярким красным галстуком, выделяющимся на фоне белой рубашки. Он смотрел на нее во все глаза и явно ничего не понимал, как будто он свалился с луны. Одна его рука была вытянута в неестественной позе, как будто он хотел ей что-то предложить, возможно ту же руку.

Эль посмотрела на свои ноги: так и есть! Голубые джинсы и белый легкий свитерок! Удалось! Черт возьми, удалось! Она увидела, как мужчина закрыл глаза руками и стал массажировать лицо. Да, ему надо было немного прийти в себя. Эль на этот раз не растерялась. Она знала, что где-то совсем рядом на полу должен лежать довольно толстый кошелек. Она быстро нагнулась, не дожидаясь пока толстяк придет в себя, схватила с пола кошелек и выскочила из кафе, оставив на столе свою сумочку рядом с включенным компьютером.

На мониторе продолжало призывно мигать, тщетно пытаясь обратить на себя внимание, окошко с двумя прямоугольниками «YES» и «NO» и надписью: «Остаток на Вашем счету составляет 15, 248 долларов 05 центов. Вернуться в главное меню?» Но это сообщение уже никого не интересовало.

Эль бежала по улицам незнакомого ей города и наслаждалась жизнью. Наверное, впервые за всю жизнь она наслаждалась счастьем в таком объеме, в котором ее существо только могло через себя пропустить. Еще бы, она была в прекрасном юном теле, которое она могла менять по своему усмотрению, наслаждалась всей полнотой жизни. И этим солнцем, так ласково роняющим лучи на ее тело, и этим теплым воздухом, окружающим ее, и этими звуками проезжающих машин, неторопливо разминающих свои круглые шины, пытаясь покорить немного мягкий от жаркого солнца асфальт и вмять его как можно глубже. Наушники вместе с плеером давно отправились в первую попавшуюся урну. Нечего уродовать самую красивую музыку – звуки Настоящей улицы Настоящего города Настоящего мира!

Ей хотелось кричать во все горло! Ликовать и петь! Но на всякий случай она держала себя в руках. Ей не хотелось привлекать к себе лишнего внимания. Она просто наслаждалась жизнью! И не хотелось, чтобы ей кто-нибудь сейчас мешал. Она не знала куда идти – ноги несли ее сами. Она просто плыла по течению и улыбалась.

Неожиданно она заметила, что продолжает нести в руках кошелек того самого толстого типа, который она украла. Зачем она это сделала? Ведь Эль никогда так не поступала. И не могла поступить. Может быть это наследие той, в чьем теле она оказалась?

От неожиданности Эль остановилась. Она стояла около входа в небольшой городской парк. Недалеко бил изящный фонтан, вокруг которого в тени деревьев прятались многочисленные лавочки. На некоторых сидели люди: пожилые и парочки, мамы с колясками и шумная молодежь. Эль подошла к фонтану, опустилась на свободную лавочку и стала смотреть на воду, что поднималась вверх и так игриво падала в круглый бассейн, образуя сотни брызг, в которых рождалась радуга – одно из чудес света.

Но Эль уже думала о том, кто же она такая. И куда делась та, в чьем теле она оказалась? Это что – убийство? Если нет, то куда делась молодая девочка-японка, чье имя Эль не знала? Оказалась вместо нее запертой в сети? Чушь? Так где же она? А если она украла кошелек – чего не могла с ней случиться ни при каких обстоятельствах – то кто тогда украл этот чертов кошелек?

И как ей вернуть свое собственное тело? Где оно? Да и вообще, она ведь ничего не знает о себе. Кто она? Где она живет? Есть ли у нее семья? Что если у нее, у Эль, есть дети? И они ее ждут. Ждут свою маму.

Эль стало грустно. И как ни старались ее порадовать маленькие брызги от фонтана, раскидывающие солнечный свет по сторонам, целясь иногда и в нее, ничего у них не получалось. Господи! Да что же она так расстроилась? Ведь она может все. Или почти все! Ведь кто, как не она способна видеть невидимые каналы, соединяющие все и вся? И не только видеть, но и передвигаться по ним! Менять тело, а также и вовсе обходиться без него. Да и вообще, находясь там, в Сети, она может все что угодно: зажигать и тушить солнца, вращать планеты! Неужели она не может получить простого доступа к нужной ей информации?

От этой мысли ей стало немного легче. Кончено, она сможет все! Она все сделает. Тот, кто прошел через холодное объятие страшной пустоты, кто пережил дыхание Черного Ада, того уже ничто не может запугать.

В это время она увидела, что к ней, именно к ней приближается молодой человек, спортивного телосложения с явно недобрыми намерениями. Он был в тонкой желтой майке, которая подчеркивала каждый его мускул и потертых джинсах. Глаза прятались за солнечными очками, но, по всей видимости, без них они бы жалили как осы, а лицо просто было передернуто от злой гримасы.

- Ты, маленькая сучка! О, как же кое-кто будет рад тебя видеть! Думала, что можно вот так смыться? Вместе со всем бабками, которые ты успела украсть у Джона! Ну, иди сюда, сучка!

Эль от страха приросла к месту и не сразу сообразила, что ему то нее надо, а когда поняла, то он был уже совсем рядом. Она вскочила с лавки и принялась бежать со всех ног. Но куда ей было стараться убежать от такого спортсмена! Ветви кустов били ей в лицо, деревья заставляли менять направление движения, и вот уже его рука коснулась ее плеча. И не было никого рядом, кто бы мог ей помочь.

- Да ты знаешь, что я с тобой сейчас сделаю? Ты с кем собралась тягаться? – Ее преследователь явно начинал злиться не на шутку! Еще секунда и он точно ее схватит! И тут она поняла свою ошибку. Он же не знает, кто он на самом деле! Зачем же она тогда побежала? Ей же ничего не стоит вселиться в него! Она ведь была уже толстым мужиком, что же ей теперь мешает вселиться в молодое и спортивное тело? Ну, он хоть и явный отморозок, но ведь у нее нет выбора! Эль резко повернулась и стала искать те спасительные тончайшие волокна, которые смогли бы привести ее внутрь через его глаза!

Но, как же это! Ведь он был в солнечных очках! И тех мгновений, которые могли бы стать спасительными для нее, было явно недостаточно, чтобы найти иной выход. А сквозь очки явно никакие волокна не пробивались. Или она просто не успела разглядеть как следует. Но это было уже не важно. Резкий удар огромного кулачища пришелся как раз по голове, и Эль потеряла сознание. Последнее, что она успела увидеть – это был рот, скривившийся в безобразной усмешке.

С:/Волны.cad

- Сегодня тема нашего занятия – состояния измененного сознания. И начнем мы издалека. С тех давних времен, когда разные шаманы, оракулы, и прочие деятели умели входить в них во все времена. Что же изменилось с тех пор? Правильно, появилось другое общественное мнение на этот счет. И все эти практики стали относить к разряду сказок.

Учитель Павел закрыл глаза, и его и без того благородное лицо просияло. Он расплылся в улыбке, обрамленной аккуратной бородкой и усами. Ему вот только короны не хватает на голове, а то был бы настоящий король. Волнистые локоны ниспадают на плечи, покрытые длинной накидкой – одеждой, которую всегда предпочитал Учитель Павел. Он с легкостью мог подойти на роль святого апостола – ученика Христа.

Стима всегда удивляло, где руководство САДа смогло найти таких интересных людей, влюбленных в свой предмет. Особенно это удивительно сейчас, когда речь все ближе подходит к весьма корыстным целям Школы. В этом контексте все становится еще запутанней. Неужели они, эти весьма благородные люди, не догадываются о том, ради чего существует все эта Школа? Вот она как раз прячется за деревьями – занятия как всегда в хорошую погоду проводятся на открытом воздухе.

А что, если все они находятся под покровом большого обмана? И просто притянуты якобы красивой идеей? И тогда, ели с ними поговорить начистоту… А вдруг они участники игры? И все это выйдет боком? Кому тогда наверняка можно довериться? Только своим близким друзьям! Больше никому! Но нет, Стим знал еще одно лицо, в котором он мог быть уверен стопроцентно. Он просто был железно уверен, иначе просто бы его мир рухнет и развалится на части. Им был Мастер Ю, который свалился как снег на голову.

Кто он такой? Откуда взялся? Стим ничего не знал наверняка. Но он ведь оказывался тогда при взломе компьютера вплетенным в странную игру, правила которой он не мог понять до сих пор. И ничего не было удивительного в том, что тогда его мог кто-то заметить, и постараться выйти с ним на связь хотя бы вот таким необычным способом. Но вот только с какой целью?

Стим уже боялся всего на свете. Но в то же время ему нужна была хоть какая-нибудь точка отсчета. И этой точкой отсчета стал Мастер Ю. И Стим знал это сверхзнанием, которое не может быть оспорено никакими доводами, даже если все доводы окажутся сильнее. Все равно.

Пусть так. Но как же тогда как выполнить данное ему задание? Ведь нужно найти Мастера, установить с ним связь без компьютера! А как? С помощью считывания мыслей на расстоянии? Такое возможно, но ведь он, Стим, простой человек, этого не умеет! Или все-таки Стим не простой человек? Ведь смог же он тогда войти в компьютер! И для этого у него не было ни опыта, ни даже знания того, что это в принципе возможно! А теперь все по-другому! Теперь он уже точно знает, что может это сделать! Только нужно найти способ! Так, нужно не падать духом и расслабиться. Все, что нужно – всегда находится рядом. Нужно просто увидеть. Иногда нужно для этого набраться смелости и толкнуть невидимую дверь.

Стим расслабился и вернулся своими мыслями на занятия. В это время Учитель Павел объяснял новую тему, неторопливо подбирая слова и смакуя действие, которое оказывала его речь на учеников.

- Возьмем, например, все тех же шаманов, - говорил он приятным баритоном. – Ученые-антропологи давно, еще в пятидесятые годы, заметили сходство мировоззрений шаманов, относящихся к совершенно разным первобытным культурам и соответственно широко разбросанных по миру. Судите сами, география такая: Северная и Южная Америка, Сибирь, Австралия, Африка.

Учитель Павел сделал паузу, немного насладился собственной речью и некоторое время наблюдал как распространялась волна удивления среди учеников, заставившая кого-то открыть немного рот, а кого-то приподнять бровь.

- Шаманы считали, - продолжал он, - что существуют верхний, средний и низшие миры, в которые шаман может путешествовать, входя в измененные состояния сознания.

- Скажите Учитель, - робко спросил старательный Марк, сидящий ближе всех к нему, - а что они там искали?

- Они искали ответы на примерно те же вопросы, которые продолжаем задавать себе и мы с вами. Странно, согласитесь, прошло столько лет, а так мало изменилось! Жизнь и мир вокруг как были предметами абсолютно непознанными, так и остались. И все новейшие достижения в науке только это подчеркивают. Чем больше делается открытий в этой области, тем больше возникает вопросов и все больше становится понятным, что мы совершенно ничего не знаем. – Учитель опять сделал небольшую паузу.

- При этом шаманы, - продолжал он, - часто использовали для вхождения в транс специальные техники, а иногда и музыкальные инструменты: бубен и варган. Бубен – это янский музыкальный инструмент, он используется для коллективных медитаций.

С этими словами Учитель вытащил из лежавшей рядом с ним холщовой сумки шаманский бубен и сделал им несколько ритмичных движений. Поляна сразу встрепенулась от спячки и вся как-то зашевелилась, повинуясь чарующим звукам. Учитель сразу оценил произведенный эффект и сказал:

- Мы не будем увлекаться им сейчас, а то вы тут у меня все улетите. Давайте перейдем к следующему инструменту. Варган – это уже иньский музыкальный инструмент. Он уводит играющего в собственные недра. – Учитель Павел с этими словами вытащил из мешочка со странными иероглифами, висевшем у него на груди и давно обращавшем на себя внимание учеников, деревянную полукруглую коробочку, украшенную орнаментом, похожим на древние руны. Он открыл ее и извлек небольшой предмет необычной формы, который сверкнул на солнце металлическим отблеском. Это и был варган.

Стим никогда раньше не видел варганов, но слышал их магическое звучание по телевизору. Он был очень удивлен, увидев столь странный предмет. Он, как никто другой был близок к миру волшебных звуков, даже немного привстал, чтобы лучше разглядеть этот предмет. В это время Учитель осторожно зажал варган между передними зубами и начал играть.

Вся поляна наполнилась необычными звуками, зовущими в далекие миры. И несведущий никогда не разберет: верхние они или нижние. Главное, что это были другие миры, не тот, который вокруг. Странная музыка как будто не принадлежала человечеству. Это был своеобразный привет, который передавало Прошлое Будущему. Это были звуки, рожденные еще во время Большого Взрыва, в результате которого и родилась вся наша Вселенная. Звуки, обогнавшие Время и живущие своей собственной непонятной нам жизнью до сих пор.

- В принципе, в этой технике нет ничего странного, - прервал игру Учитель Павел и обратился к зачарованным ученикам. – Известно, что в коре головного мозга существуют биоритмы с разной несущей частотой: альфаритмы, бетаритмы и прочие. Варган порождает стоячую волну внутри организма, в первую очередь внутри черепа, которую можно направлять почти в любое место и заставлять взаимодействовать с органом или мозгом. Происходит своеобразный резонанс. Кстати, так можно лечить недуги: взаимодействие с больным органом восстанавливает циркуляцию энергии. А вот воздействие этих стоячих волн на мозг отражается как раз в измененном состоянии сознания.

- Скажите, Учитель, - спросил сидящий в позе лотоса Граф. – А это все имеет какое-нибудь отношение к книгам Карлоса Кастанеды? Все так похоже: верхние миры, измененное состояние сознания.

- Конечно, - ответил тот. – Его книги абсолютно правдивы, но для нас с вами эти методики не совсем подходят, они же разработаны для совсем другого континента со своим климатом, своими особенностями. А вот нам больше подойдет йога или практики высокогорного Тибета.

- Так, перерыв минут десять-пятнадцать, а потом продолжим.

- Извините, Учитель, - Стим поднялся с места. – А можно попробовать сыграть на варгане? Я понимаю, что это немного нетактично, но я действительно всю жизнь мечтал это сделать.

Учитель Павел на какое-то время замер в нерешительности, а потом сказал:

- Понимаешь, Стим, варган – это очень личный инструмент. Его поэтому все время держат при себе. Он имеет свойство подстраиваться под человека. Когда его все время носишь, то он пропитывается твоей энергетикой и становится частичкой тебя.

- Простите, Учитель, я не знал, - прервал его Стим, немного склонив голову в знак уважения. Он действительно с большой теплотой относился к этому человеку.

- Нет, Стим, пожалуйста, бери, но будь осторожен. Пока варган не привык к тебе, он может тебя поранить, поэтому ты должен его приручить, как маленького тигренка. – С этими словами он аккуратно достал инструмент и протянул его Стиму.

- Зажимаешь его между передними зубами, ты видел как, оттягиваешь язычок. Все просто! Минут через пять ты сам разберешься.

Стим еще раз поблагодарил Учителя и аккуратно взял в руки варган, который блеснул на солнце, высветив начерченные на его поверхности рунические символы. Он зажал его зубами и стал пробовать извлекать звуки. Друзья со всех сторон окружили Стима и с интересом стали наблюдать за ним.

- Извините, ребята, но я бы не хотел, чтобы Стим передавал его по кругу. Если кто-то захочет попробовать поиграть, то я предоставлю ему эту возможность в следующий раз. – С этими словами Учитель повернулся и зашагал по направлению к корпусу своей величественной походкой. Чтобы его облик стал полностью гармоничным, ему недоставало только огромного посоха в руках, которым обладают только могущественные маги, скрывающиеся под маской обычных неприметных странников.

Через несколько минут игры Стим уже вполне сносно для новичка освоился с инструментом, получив, правда, пару неприятных щелчков по зубам. «Бэуууу, боуууу…» - рождались внутри него необычные звуки, заставляющие трепетать каждую клетку. Пока варган звучал, окружающий мир становился немного расплывчатым, и казалось, что он нереален. Все, что было – это сонмище космических вибраций, порождаемых неведомыми законами. Они все разом оживали внутри Стима и начинали блуждать по его внутренним полостям, как будто группа спелеологов, изучающая сложную систему пещер. Они высвечивали фонариками стенки горных ходов, делились на меньшие группы, которые расходились, терялись в недрах, а потом снова встречались, порождая невероятное внутреннее эхо.

Сидящие вокруг Стима мало помалу начали расходиться, видя полное погружение Стима в себя. Они понимали, что это действительно процесс сугубо внутренний, и им доступна лишь малая часть, вырывающаяся наружу. А настоящий спектакль происходит внутри и скрыт от уха посторонних. Им не было дано знать, что в этот момент внутри Стима звучал голос древних цивилизаций, несущий свое послание потомкам. Вокруг Стима остались только преданные ему друзья и еще пара учеников.

С каждым новым движением язычка, Стим уходил все глубже и глубже. И, неожиданно он понял что-то так явственно, как будто на него снизошло озарение. Но он на самом деле ничего и не старался понимать. Это случилось само собой. Через это же, вероятно, прошел Ньютон, когда на него упало яблоко. Конечно! Звуки! Вибрация! Стоячая волна! Информация! Точно! Все эти слова наполнились новым пониманием, бесконечно глубоким и непередаваемым простыми словами. Все едино! Весь окружающий мир – это просто набор СТОЯЧИХ ИНФОРМАЦИОННЫХ ВОЛН!

Стим, если бы его попросили объяснить что это такое, вряд ли смог подобрать слова. Но для него самого это словосочетание было наполнено таким глубоким содержанием, что в нем можно было бы легко растворить знания всех учебников, которые он прочитал. Душа Стима трепетала от восторга, хотелось петь и кричать от восторга.

«Ты понял это! Я рад!» - раздалось у него в голове. Но это был не голос, а как будто что-то иное. Как будто Стим слышал звук, но точно знал его значение. Как старый китаец, который может мгновенно понять смысл одного из десятка тысяч иероглифов. Это было очень странно, но неожиданно просто. И даже естественно: если все вокруг представляет собой стоячие информационные волны, неотличимые со звуками тишины, то в них, можно спрятать любую информацию.

Хлопок одной ладони! Этот древний чаньский коан стал для него простым и понятным. В этом звуке, которого не слышно, содержится все! Он есть для одних, и неслышим для других – стоящих рядом. Но как, однако, это необычно! И как глубоко понимание Мастера Ю, который смог подвести его к этому.

В ответ он издал звук, похожий на то, как если бы он начал читать внутреннюю мантру. Это было монотонное низкое гудение, немного модулированное вариациями. И этот странный звук, смешанный с вибрациями варгана, означал:

Стиму как будто вручили ключи от древних знаний, причем его собственных, которые он всегда пытался найти. Он ведь всегда был знаком с этими странными звуками. Они всегда жили внутри него, пытаясь найти выход наружу, пробиться сквозь завесу непонимания, выстроенную вокруг них самим Стимом. И он как будто всегда знал, что умеет пользоваться этими ключами, но просто забыл как.

А тут неожиданно он вспомнил, как можно соединить воедино звуки и информацию, из которой и состоит окружающий мир, как большое здание состоит из маленьких кирпичиков. И можно самому строить любые дворцы и храмы, жилые домики и необычные пагоды.

Стим не мог быть уверенным, ведь он не слышал интонации голоса Мастера. Но ему казалось, что Мастер улыбается.

«Мастер! Я, кажется, начинаю понимать, как связаны все звуки и информация, но Вы-то как можете меня слышать? Вас-то нет рядом!»

Эта длинная фраза Стима проявилась наружу в виде сложного гортанного перелива. Стим стал слушать появление ответного звукового иероглифа.

«Звуки – просто посредники. Причем не самые лучшие, Стим. И, естественно, не единственные в этом роде. Посредники в мире информации, в которой все связано тончайшими каналами, по которым вся информация может предаваться мгновенно» - родился ответ.

«Это похоже на действие квантового компьютера?»

«Не совсем так, но считай, что некая аналогия в этом есть. Перемещаясь внутрь звуков, ты открываешь дверь, ведущую в иной мир. Ты привык считать себя материальным телом, живущим в материальном мире, ходящим внутри него. Но на самом деле правильнее было бы сказать, что это мир проходит сквозь тебя. А сейчас ты очень близок к той границе, которая уводит тебя в Чистый Поток. Еще шаг и ты растворишься в нем. Ты уже однажды чувствовал его запах – кстати, также хороший проводник, очень тонкий. Немногим дано пользоваться им. И ты чувствовал его неповторимый аромат. Его нельзя ни с чем спутать».

«А сейчас ты стоишь прямо перед Потоком и смотришь в него, как путник, опустившийся на берег и наблюдающий бурные воды. И этот Поток на самом деле связывает нас с тобой, как и все остальное».

«То ты сможешь связаться с любым объектом, человеком, событием на Земле, с любым временем, получить любую информацию. В потоке все существует одновременно и сразу».

«Вот это да! А я могу не вернуться? Или может со мной что-то случиться?»

«Стим, пойми, что ты и есть на самом деле этот Поток. Ты из него состоишь. И называешь его Потоком Информации. А все видимые тобой предметы ты только что окрестил Стоячей Волной. Они есть, но это просто волна. То есть, их в то же время и нет! Понимаешь? Ты всегда можешь выйти из одной стоячей волны, называемой тобой телом, можешь вернуться в нее, а можешь и в другое. Как захочешь».

«И не пытайся пока. Просто живи. Понимание придет само собой как звук хлопка одной ладони. Его невозможно объяснить, но можно услышать. И ты услышал».

«Нет, ты – самый обычный. Просто ты хотел, ты искал. А другие не хотят. Они не ищут. А если и хотят, то убегают при первых проблесках нового. И отворачиваются, как Петр отвернулся от Христа».

«Уверяю тебя, Стим, многие пытались это сделать. Просто так на свет рождается новая легенда. Но она не может никому помочь. Вот ты сам можешь внятно объяснить то, как мы с тобой общаемся, можешь кому-то передать эту способность?»

«Вот я о том и говорю. Лучше просто наслаждайся жизнью. И ищи таких, как ты, – их много. И помогай настоящим искателям, которые жаждут того же, чего и ты. Но ты сам пока из их числа, и тебе слишком рано ставить перед собой такие глобальные задачи».

«Спасибо, Стим. Я очень рад за тебя. Осваивайся пока, тебе нужно осмыслить все, привыкнуть немного».

Стим понял, что разговор на этом закончился. Он дернул последний раз язычок варгана, и внешний мир, который превратился для него в разноцветное смазанное пятно, постепенно приобрел свои привычные резкие очертания.

- Ну, ты даешь, Стим! – сказал сидящий рядом Граф, проникновенно разглядывающий его, как будто видел впервые.

- Ты определенно в прошлой жизни был шаманом. А я и не знал! – добавил сидящий с другой стороны Кубер. Он покачивал головой, от чего вся копна его кудрявых волос лениво колыхалась.

- А что? – Стим не узнал своего собственного голоса.

- Что? Ты сейчас такой концерт закатил с каким-то горловым пением, подвыванием, что хоть сразу на диск записывай. Так красиво! – ответил Кубер.

- Браво, Стим! – раздался голос кого-то из учеников, стоящих сзади и завороженно слушающих необыкновенный концерт.

- Поздравляю! Ты попал в десятку! – произнес подошедший Учитель Павел. – Жаль, что я не слышал всего и застал лишь небольшой фрагмент. Но ты явно постиг тему сегодняшнего урока и побывал где-то очень далеко. Хочешь рассказать нам?

- Честно сказать, Учитель, я не совсем пришел в себя. Мне нужно время. – Стим протянул Учителю варган.

- Учитель, это слишком большой подарок для меня! Я не могу! – глаза Стима округлились от удивления.

- Варган сам тебя выбрал, не я. Так что бери и владей! – Учитель улыбался.

- О, Учитель! – Стим такого и представить себе не мог, поэтому даже слов не мог подобрать.

- И еще, - добавил Павел, - трансцендентные переживания забирают много сил, так что лучше тебе сейчас пойти и отдохнуть немного. Но обещай, что подойдешь ко мне в ближайшие дни. Мне интересно послушать твой рассказ.

- Хорошо, Учитель. Обязательно. И еще раз спасибо, - Стим поднялся со своего места. И тут он заметил краем глаза, что за кустами мелькнуло чье-то лицо, явно не желающее быть узнанным. Неприятное чувство заполнило Стима: что-то было до боли знакомое в этом человеке, но было так мало времени, чтобы получше рассмотреть его. Это что еще за шутка? Веревка вокруг горла затягивается все сильнее и сильнее, пережимая дыхание. А может, у Стима началась мания преследования?

В принципе это естественно: последние дни происходит столько всего, что нужно иметь необыкновенно крепкую психику, чтобы попросту не свихнуться! Но как бы то ни было! Нужно выстоять! И лучше всего сейчас просто поспать! Это самый испытанный прием, который еще ни разу не подводил Стима в жизни. Несколько часов сна, а лучше целая ночь полноценного отдыха всегда могли решить практически любые проблемы.

Ну и что? Следит, и пусть следит, если ему надо! Что с того? Что, в конце концов, Стим такого сделал, чтобы вот так трястись от страха? Стим встряхнулся и решительно принялся сокращать расстояние. Оделяющее его от жилого корпуса. Он ежесекундно приближался к тому моменту, когда его тяжелая голова с огромным облегчением упадет на подушку.

D:/Копирование.cad

- Анжела, - профессор Хортон сидел в своем кабинете. Он был очень усталым и выглядел ужасно. Так может выглядеть типичный самоубийца, в момент принятия решения свести с жизнью последние счеты. Хортон на самом деле чувствовал, что ему уже нечего терять. А также то, что он прожил никчемную жизнь, цепляться за которую нет никакого смысла.

Он держал старенький диктофон у своего рта и смотрел в пустое пространство, заполненное причудливыми формами, порождаемыми поднимающимся сигаретным дымом.

- Анжела! Я только что отдал военным все скрытые файлы. Теперь у них в сосредоточен полный контроль над Эль. А значит и над всем проектом. И знаешь, что они с ним сделают? Они быстро превратят его в свое оружие! Безжалостное и смертоносное! Они пригласят своих психологов и те нащупают болевые точки у нее. Да что там долго думать? Они и так понятны: если у любого человека отобрать личность, то он пойдет на все, чтобы только ее заполучить обратно! А тут еще и ее ребенок! Она пока про него ничего не знает. Эль сделает все, что они скажут. Потом еще и еще. А потом ей надоест. А эти бритоголовые даже не представляют, с кем они связываются! Она же – чистое сознание, записанное в битах информации! И если она исчезла с наших мониторов, то значит, что она нашла способ взаимодействовать со средой. И скоро она поймет, что обладает неограниченными способностями. Она может самокопироваться на любой носитель. Для ее развития нет пределов! Ей подвластно почти все! И когда-нибудь, а может, совсем скоро, она найдет способ записываться в мозгу людей. Нужно просто найти соответствующий канал передачи. А когда это произойдет, то ее лучше не злить. Иначе наступит конец. Для всех.

Сигарета обожгла пальцы профессора. Он потушил ее, нажал на паузу и, не торопясь прикурил, новую. Хортон потер пальцами виски, пытаясь унять головную боль, и продолжил:

- Анжела! Прости меня! Я сожалею, что ушел тогда от тебя, оставив одну с детьми. Я казню себя за этот шаг до сих пор. Но это был не мой выбор. Кто-то еще раньше сделал его за меня, определив меня в науку, заразив жаждой познания. И, когда встал вопрос: семья или наука, мне пришлось подчинится чужой воле и выбрать науку. Ведь мне тогда казалось, что я поступаю абсолютно правильно, жертвуя всем ради Познания и Прогресса. Если бы я только мог тогда понять, что нет никакого прогресса! Есть только развитие и закрепление уже набранных качеств. А у нас, у тех, кто привык называть себя людьми, они одни: жестокость, насилие, собственное обогащение. И все открытия, кем бы и какими бы они не совершались первоначальными помыслами, все равно они будут усиливать только зло! К ним подберется бизнес и захомутает в тиски ставок процентов, либо придут военные и укутают колючей проволокой. Вот тебе и вся человеческая суть! Возможно, переселение людей с планеты в информационное пространство было бы благом – это же бесконечная способность к творчеству, вечная жизнь, отсутствие болезней, обучение не за 20 лет, а за пару минут, телепортация и многое другое. Но как только обычные человеческие пороки найдут свой код в байтах, так и этот мир станет обреченным на вымирание. И воцарится полный Хаос! Все, Анжела! Я с тобой прощаюсь. Возможно, что ты меня больше не увидишь. Я постараюсь что-то сделать против этого всего. Люблю тебя, Анжела. Поцелуй детей.

Хортон выключил диктофон, вытащил из него память и вставил ее в компьютер. Затем отправил записанное звуковое послание в закодированном виде по специальной линии связи на почтовый ящик Анжелы, который знали только они вдвоем. Хортон торопился: он понимал, что такой возможности сделать это может уже и не быть.

Затем Хортон пересел за другую консоль черного цвета, расположенную в самом углу комнаты и замаскированную под предмет мебели, и набрал на ней фразу:

Звук от нажатия на клавишу «Enter» совпал со вздохом облегчения.

Все! Война началась! И первый выстрел сделан! Теперь пути назад нет! Главное – это выбрать правильную позицию. И он, Хортон, это сделал. Впервые в своей жизни. Он сделал то, что велело ему его сердце.

Он мог теперь немного расслабиться. Только сейчас Хортон понял, что он не спал уже много часов, наверное, пару суток. Можно теперь скинуть ботинки, вытянуть ноги и немного подремать. Хортон устроился поудобнее на диване, стоящем около входа и закрыл глаза. Он провалился в сон мгновенно. Может быть даже глаза его закрылись позже того, как он уснул.

В этот момент на пороге появились полковник Мерфингер и еще один солдат. Хортон не знал, сколько прошло времени, ему показалось, что около пары секунд. А может быть и несколько часов. В таком состоянии, в каком находился Хортон, за временем невозможно было уследить. Видимо, у военных были свои коды доступа, открывающие двери во всем учреждении, раз они могли проникнуть к Хортону – к руководителю всего проекта. Бывшему.

- С Вашего компьютера произошла несанкционированная пересылка данных, профессор, - сказал полковник, поднимая пистолет до уровня головы Хортона и снимая его с предохранителя.

- И что? – спросил Хортон, поворачиваясь к вошедшим лицом, и смотря на них прямо и открыто.

- А то, что вы нарушили режим секретности и отстраняетесь от проекта, - последовал ответ, потерявший последний слог в звуке раздавшегося пистолетного выстрела.

Эль открыла глаза. Что это? Цветной сон? Нет, что за глупость: видеть во сне чей-то грязный потолок с коричневыми разводами и давно немытую старую люстру, чье место на свалке, а не в комнате. Голова отдавала сильной тупой болью, которая била ключом в унисон с сердечным пульсом, отдававшимся в висках. Она сразу вспомнила последние события: за ней гнался парень, и ему явно удалось ее догнать. Но кто он? И кто она? Ах, да – это же тайна за семью печатями. Она – неизвестно кто, чистое сознание, забравшееся на минутку в тело симпатичной молодой девочки – японки, как будто пассажир, зашедший в вагон метро. Он забыл, откуда он едет и куда направляется. Просто он знает, что он зашел в вагон, и тот его везет по черному тоннелю по огромному городе, которого нет на Земле. И она точно такой же странный пассажир, который знает, что в любую минуту может выйти из этого странного метрополитена на поверхность, но что она там увидит, остается только догадываться.

Быть может, она окажется на земле, сожженной ядерной катастрофой, а может, увидит марсианский ландшафт. А может быть, там будет райский сад? Но Эль знала, что там наверху есть все, что угодно, и одновременно ничего нет. Она уже была там – в этой живой Пустоте, создающей любые формы по твоему желанию. И могла насладиться всеми прелестями этого таинства постоянно меняющихся форм.

Эль села и обвела глазами комнату: это была грязная комнатушка, в которой сто лет никто не жил, а уж ведро и тряпка не заглядывала и того больше. Стены были загромождены всякой старой рухлядью, источавшей гниловатый запах. Эль опустила глаза. Перед ней предстало необычное зрелище: ее тонкий белый свитер был выпачкан в крови. И это было сделано как будто специально, потому что превратилось в карту непонятно какой страны, где на молочно-белом океане были разбросаны архипелаги темно-красной земли.

Эль почему-то подумала, что кровь – это просто такая странная жидкость, которая переносит жизнь. А теперь она вдруг оказалась простым компонентом этой случайной художественной картины. А что вообще такое жизнь? И что такое смерть? Могла ли Эль когда-нибудь узнать это? Ведь теперь ей казалось, что смерть – это просто переход, который как и любое другое изменение некого состояния есть жизнь. Странно! А что же тогда такое смерть? И может она вообще существовать? Ведь Эль была уже в полной Пустоте. И она знала, что даже там, в отсутствии всего, все равно что-то происходит. Что-то невидимое. Но она есть. Странно!

Ход ее запутанных мыслей, беседующих скорее всего между собой, прервал скрип открывающейся двери. Эль быстро вернулась в настоящий момент и посмотрела на дверь. В комнату вошли двое: тот вчерашний злобный парень, который догнал ее в парке и с ним еще один: щуплый, глаза на выкате, осунувшееся лицо. Единственная деталь, которая сразу бросалась в глаза – это был огромный нос, торчащий призывно вперед.

- Смотри, Джон, вот это та самая сучка! – довольный собой культурист смотрел на Эль и улыбался. Теперь он был уже без солнечных очков, и Эль смогла разглядеть его глаза. Они, к ее удивлению, оказались довольно красивые – редкого оттенка зеленого света. «Как может быть парень с такими красивыми глазами быть таким отморозком?» - подумала Эль. Она могла теперь в спокойной обстановке различить те нити, которыми было опутано все пространство. Как будто сотня паучков затянули паутиной старый чулан. Самые яркие нити тянулись из глаз.

Эль могла бы теперь без труда пронырнуть в них, поднять круги на зеленой поверхности и оказаться властительницей сознания этого типа, имени которого она не знала. Но ей вдруг стало интересно. Если нет смерти, и нечего бояться, то что же тогда может ей помешать посмотреть такой интересный фильм, где она играет главную роль? Да, пусть этот боевик немного жесток, но зато он так приятно щекочет нервы! Особенно, когда ты из жертвы вдруг превращаешься в режиссера и сценариста!

- Сильно ты ее, Рой, приложил! – сказал Джон, внимательно рассматривая Эль.

- Да она чуть не удрала! – ответ Рой и посмотрел зелеными глазами на Джона. Затем он подошел ближе к Эль, сел на корточки перед ней и закурил, прицельно пуская дым ей в лицо.

- Ну что, сучка, - сказал он, - отдашь все бабки сама, или нам их придется забирать у того урода, кем ты станешь совсем скоро, если будешь нас напрягать?

Эль молча посмотрела на Роя. В ее глазах затаилась усмешка, готовая по первому знаку вырваться наружу. И Рой, похоже, это почувствовал.

- Понятно, будем разговаривать с уродом, - сказал Рой. Он стал демонстративно засучивать рукава своей джинсовой рубахи, небрежно одетой поверх желтой майки, местами перепачканной кровью.

- Не надо, Рой, оставь детку в покое, - Джон подошел ближе и сел рядом. В его руках оказался непонятно откуда взявшийся шприц. Он взял руку Эль, перетянул ее какой-то старой тряпкой, валявшейся тут же на полу, нащупал вену и вколол ей содержимое. Эль покорно позволяла ему все это делать.

- Видишь, Рой, мы же цивилизованные люди, так что нам пристало пользоваться современными гуманными методами, - сказал довольный Джон. И показав свои страшные кривые зубы, добавил:

- Теперь мы тебя оставим, а ты нам потом все выложишь. Правда, детка? Ну, попрись пока немного.

Он грубо потрепал ее по щеке, как обычно поступают с собаками. От этого Эль машинально отстранилась, дернув головой. Но что-то стало меняться. Видимо наркотик был сильный и быстро разносился по организму. Стали покалывать руки ноги, утихла боль, а звуки стали глухими. Окутывавшая все паутина стала гораздо более различима. Нити стали светиться ярче, источая ровное холодное сияние. Стало видно, что простираются и внутрь людей: Эль видела, как в телах этих жалких человеческих подобий светились яркие клубки, сотканные из света. Они переплетались в нескольких центрах, расположенных вдоль позвоночника и были похожи на вид яркого ночного проспекта с высоты птичьего полета, на котором сосредоточены самые яркие в городе неоновые вывески.

Неожиданно Эль стало ясно, что информационные нити и есть то, что называют энергетическими каналами. На самом деле, между ними нет никакой разницы: поэтому через глаза, через подушечки пальцев рук, через солнечное сплетение можно перекачивать огромные объемы информации особенно быстро. И это так просто!

А еще Эль заметила внутри тела девушки, в котором она находилась, небольшой светящийся сгусток. Он был изолирован от всего остального и находился в области живота. Что подсказало Эль, что это и есть сознание той девушки, замкнутое само в себе. Эль своей частью просочилась внутрь этого шара. Вот это да! Случилось! Через мгновенье Эль уже знала абсолютно все об этой обладательнице молодого тела.

Оказалось, что ее зовут Исуми, она родилась и выросла в Америке в японской семье. Он всегда пыталась пробить себе дорогу в этом жестоком мире, наполненном несправедливостями и унижением. Она уже в свои юные годы стала черствой и обозленной на всех. И стала мстить. За то, что она никогда не сможет стать фотомоделью, певицей или известной актрисой. Как бы она не старалась и какими бы способностями для этого не обладала.

Она приходила в ночные клубы, знакомилась с мужчинами, флиртовала с ними, а потом, уже у них дома, подсыпала порошок с сильным снотворным в алкоголь. Когда те приходили в себя, то уже не видели ни Исуми, ни своих наличных денег. А иногда и еще что-то пропадало. Вот как раз одним из таких ее пациентов оказался Джон, которому удалось наказать ее.

Банальная история, каких тысячи. Эль знала, что могла помочь. Но имела ли она право это делать? Хорошо, пусть вопрос так не стоит – она может делать все, что хочет. Но что это изменит? Даст лишь временную отсрочку? Весь мир живет и развивается по своим странным, нелогичным, деструктивным законам. И разве можно этому помешать? Люди сами хотят страдать, они добровольно выбирают это. Они сами начинают хотеть стать лучше других, богаче всех. А потом ожесточаются в своем желании и начинают сеять вокруг только одно зло.

Эль хотела уже было оставить все как есть, но ей стало не по себе от этой мысли. Ей стало безумно жаль юную девочку. В конце концов, она это делает для себя. Это ее добровольный выбор. И нужно дать бедняжке шанс, хотя Эль знала, что это, скорее всего, совершенно бесполезно.

Она нырнула в сознание Исуми и оказалась на берегу небольшой живописной речки с удивительно прозрачной водой, из которой то и дело подпрыгивали маленькие разноцветные рыбки. По берегам речки росли небольшие цветущие деревья, за которым возвышались величественные горы. От деревьев, а возможно и с гор, стекал оглушительный запах цветов. Эль увидела около воды Исуми. Она сидела под самым красивым деревом, каждая маленькая веточка которого была украшена цветами необыкновенного чистого оттенка. Это было поистине райское место. Исуми была одета в кимоно, и выглядела в нем чрезвычайно кроткой и утонченной.

Эль поняла, что сама она здесь находится в виде маленького сияющего солнышка, лучистой звездочки, порхающей в воздухе, словно бабочка. Она, не стесняясь своего странного вида, подлетела к Исуми, и та встретила ее невинной улыбкой.

- Это и есть цветущая сакура? – спросила Эль.

- Да, - коротка ответила девушка, протягивая руки к светящемуся огоньку и подставляя ладонь лодочкой.

- Кто ты? – спросила Исуми, как бы не очень удивляясь, что она разговаривает с таким необычным предметом.

- Я твой Ангел-хранитель, - ответила Эль, не ожидавшая сама от себя таких слов.

Она осторожно опустилась на протянутую ладонь, и продолжила в том же духе:

- Ты попала в беду, моя маленькая девочка. А все потому, что ты окончательно запуталась. В этом нет твоей вины, ты – обычный человек, вбирающий в себя все, что предлагает ему его окружение, его общество, родители, друзья. А на самом деле твое общество – твой самый большой враг. Она постоянно пытается завладеть твоим сознанием, поселиться в нем, прописаться внутри его как вирус, как раковые клетки. И начать уничтожать тебя изнутри, руководя твоими мыслями и желаниями, которые ты воспринимаешь как свои. А на самом деле ты полна разных чужих стереотипов, которые полностью определяют твое поведение, и несут в своей основе лишь разделение, жажду богатства и власти, и, в конце концов, злость и неудовлетворенность.

- А что я могу сделать? – спросила Исуми, внимавшая каждому слову.

- Попробуй подумать о том, что на самом деле тебе нужно. Что из того, что ты считаешь собой, действительно является тобой. Что ты в действительности хочешь. И оставь другим их странные желания. Будь просто сама собой. Я понимаю, что это звучит очень просто, но выполнить это практически невозможно. Тебе не за что зацепиться. Тебе невозможно понять где начинаешься и где заканчиваешься ты. Так что у тебя практически нет никаких шансов сделать это. И все-таки один есть. Но только один. И прямо сейчас. Запомни: его больше никогда не будет. Я ухожу и уже никогда не вернусь. – Говоря все это, Эль удивлялась тому, как легко можно давать советы, причем кто бы их давал: она сама не имела никакого представления, как найти те же ответы для себя. Но все равно она знала, что это правильно.

- Обещаю, - ответила Эль и вместо улыбки засветилась еще ярче.

- Я только сейчас поняла, что я всегда хотела уехать на свою родину, в места, где жили мои предки. Я их никогда не видела. Но я хочу жить именно там.

- Для этого тебе нужно будет набраться смелости. Дело в том, что ты сейчас находишься бесконечно далеко от всего этого. Мало того, что ты в другой части света, так ты еще именно в этот момент лежишь на грязном полу в наркотическом опьянении со связанными руками. Ты там оказалась благодаря своему поступку. Помнишь Джона? Он тебя нашел. Вернее, его друг.

Исуми недовольно поморщилась, как будто увидела какую-то гадость. Видимо, неприятные воспоминания резко диссонировали с окружающей красотой.

Исуми посмотрела вверх, туда где белые облака огромными кусками сахарной ваты были разбросаны в бескрайних голубых просторах, и бесшумно плыли по ним. Она посмотрела на сияние в своих руках и твердо сказала:

- Тогда вперед! – скомандовала Эль. Она быстро вернулась в комнату и удивилась тому, что время в комнате измерялось совсем другими секундами. И Джон, и Рой продолжали находиться в комнате, опутанные паутинками света. Они неподвижно сидели перед телом девушки. Эль как-то легко, даже не задумываясь, разделилась на две одинаковые части, и каждая из них проникла через глаза в мужские тела. Эль оказалась словно в иллюзионе, в зале с зеркалами, где глядя в одну сторону видно сразу остальные. Она смотрела сама на себя и видела все с двух ракурсов. Это ей показалось весьма необычным, но не настолько, что стоило заострять внимание и терять время.

Мужские тела, подчиняясь теперь Эль, осторожно подняли с пола тело молодой девушки, находившейся без сознания в сладкой дреме, вынесли ее из комнаты и положили на заднее сиденье стоящего во дворе шевроле.

Эль сделает для нее все, что может – она выведет ее из этой ситуации, хотя бы потому, что сама приняла в ней участие. Теперь Исуми очнется лежащей на лавочке в укромном уголке центрального парка. И если она все вспомнит, о чем они говорили, то у нее, возможно, будет шанс.

Находясь в двух телах одновременно, Эль наслаждалась необычными ощущениями и видением. Пока одна ее часть вела машину, удаляясь все дальше от города, другая могла преспокойно наблюдать за дорогой в заднее стекло. Получалось необычной стереовидение.

Через полчаса Шевроле остановился около небольшого придорожного кафе. Эль вышла из машины, оставаясь при этом в ней, и зашла внутрь.

- У вас есть Интернет? – спросила она работника кафе, не размениваясь на всякие приветсвия.

- Да, сэр. Вон тот столик в дальнем углу. Оплата в конце сеанса. Тариф на стене, - ответил тот, показав рукой.

- Отлично! – обрадовалась Эль и направилась в угол.

Эль улыбнулась, предвкушая удивление, которое испытают это двое, когда она покинет их тела, а они придут в себя неизвестно где. Она посмотрела на монитор и мгновенно растворилась в потоке белых волокон.

Наконец-то она в своей среде – во всемирной паутине. Ей уже давно пора заняться собственными делами. Нужно, наконец, узнать кто же она такая.

Черная, неподвижно вибрирующая Пустота приняла ее, впитав в себя целиком. Эль теперь казалось, что она находится в таинственных пещерах, в черной системе тоннелей, ведущих в разные стороны. Как будто тончайшие черные нити – проходы ведут в миллиарды разных направлений. Как ей быть? Куда нужно двигаться? Ведь бродить по этим лабиринтам можно бесконечно. А у нее нет столько времени.

И тут Эль поняла, что она может расслаиваться на части, оставаясь сама собой. Она только что это делала. Так что же ей мешает разделиться на тысячу, миллион частей? Только чужие стереотипы, вдолбленные ей за все время ее жизни. Сколько же их еще впереди? Чего она себя лишает, держась, сама того не понимая за них?

Эль замерла на мгновение, сосредотачиваясь перед могучим прорывом. Она сможет, она справится! И с этим настроем, она резко двинулась во все стороны сразу, выбирая одновременно все возможные варианты движения, заполняя собой все пространство.

С:/Бесконечность.cad

Стим проснулся от звука будильника, который заиграл противную мелодию. Стим мог бы угадать ее с одной ноты, даже с полноты – так она ему приелась. Но он специально не менял ее, так как она могла его и из могилы поднять. В этот раз он также вскочил очень резко, мечтая заткнуть это ужасное изобретение для пыток. Через десять минут начиналось следующее занятие, с которого его никто не отпускал. Но пару часов сна явно пошли на пользу – он стал чувствовать себя гораздо лучше. Стим быстро оделся, привел свой короткий ежик волос в рабочее положение и поспешил на лекцию Учителя Аркадия, которая, как и все другие его занятия, проходила в классе, не смотря на хорошую погоду. Аркадий не признавал занятий на улице, он считал, что там рассеивается внимание. Да и нет доски, без которой он жить не мог и все время что-то рисовал. Иногда это могла быть просто точка, но он все равно ее ставил. Для наглядности. А может, чтобы сконцентрировать внимание.

Стим успел зайти в класс практически одновременно с Учителем и быстро занял свое место, приветственно кивнув Куберу и Графу. Они внимательно посмотрели на него, полные молчаливых вопросов.

- Добрый день! – поздоровался Учитель Аркадий, ставя на стол свой любимый старый дипломат, полный разных бумаг и книг. – Ну что, никто не научился пока ходить сквозь стены? Нет? Ну и славненько! Тогда никому из вас не грозит провалиться сквозь пол.

Аркадий улыбнулся своей шутке , изобразив странный оскал, на который мог отважится только он, и продолжил:

- Сегодня мы поговорим о связи сегодняшней науки и древних мировоззрений. Эта связь очень хорошо проявляется во многих областях современных знаний. Но самый яркий тому пример – это область квантовой физики, которая спустя несколько тысяч лет пришла к тем же выводам, которые содержатся в Упанишадах и других древневосточных трактатах. Давайте вспомним хотя бы тот вывод, к которому пришли великие ученые мужи: если вы получили информацию о системе, то тем самым, простым фактом знания, уже нарушили и полностью изменили всю систему. Как это красиво! Как Дао! Но перед этим я хотел бы привести еще более удивительную иллюстрацию. Вы, возможно, удивитесь, если узнаете, что речь идет о математике. Ведь с одной стороны – это точная наука, основа и прочный базис всех современных областей знаний. Без нее мы сразу окажемся в пещерах. Но с другой стороны, математика – это целое мировоззрение!

Еще в древности это заметили древние греки, объявив, что числа правят миром. Вы догадались, о ком я говорю. Но мир – это бесконечность, а человек старается постигнуть его конечными и дискретными средствами. Мы все время решаем для себя задачу квадрадатуры круга. Нам кажется, что мы давно решили ее. Но это не так. Это просто иллюзия, как и многое другое. Мы всегда пытаемся из точек выпрыгнуть в бесконечный поток, но на самом деле нам не удается это сделать. В какой-то момент змея кусает себя за хвост и бесконечность остается непостижимой.

Представьте себе ряд натуральных чисел: 1, 2, 3, 4, 5, … Разделим его на два ряда: четные и нечетные числа. То есть надвое. А теперь мы можем каждому числу исходного ряда поставить в соответствие число из любого из получившихся рядов. И таким образом, мы обнаружим что они равны! То есть целое совпало с каждой из своих частей. А если мы будем продолжать дробить исходный ряд, то получим, что капля равна океану. Она одновременно является его частью, и в то же самое время, она полностью является им. Между ними нет разницы.

Значит, точно также могут соотноситься человек и окружающий мир. Человек и часть его, и полностью с ним совпадает. Вы не ожидали, найти это в математике? О! Зря. Так еще столько спрятано тайн! Взять хотя бы те же трансцендентные числа! Это же «черные дыры» на числовой прямой. Вы их там на самом деле не сможете оттыкать никогда. Но они там есть и незримо правят миром. Без них Вселенная развалилась бы в один момент.

Стим внимательно слушал Учителя. Он и не ожидал, что настоящие математики на поверку окажутся великими философами, тонкими романтиками, живущими в своих собственных ледяных дворцах. Стим где-то читал, что настоящий математик, придумав красивую теорию, больше всего мечтает, чтобы ей не нашлось никакого практического применения. Чтобы она осталась чистым творением, как мандала, долгими днями создаваемая монахами. Или висящим в музее прекрасным полотном в красивой раме кисти великого художника, а не скатертью, накрывающей обеденный стол. И только теперь Стим начал понимать это. Ведь у него самого появился свой собственный ледяной дворец, в который он может отправиться в любой момент, где его будет ждать Мастер Ю. И одно сознание этого было достаточно, чтобы волна удовлетворения разлилась по телу, прогоняя прочь все волнения и тревоги, которые постоянно пытались взять рубежи обороны, воздвигнутые Стимом.

А их хватало. И больше всего Стима беспокоила мысль, что прекрасный райский САД окажется вот-вот ловушкой, куда загнаны увлеченные люди, отдающие себя развитию до последнего. Но они, как слепые котята, даже не представляют, что из этого всего может получиться. Стиму больше всего не хотелось в это верить, но внутренний голос настаивал на своем, являясь постоянным источником сомнений и раздражения. И ему вторила элементарная логика, говорящая, что сказок не бывает. И не бывает райских садов в том мире, в котором мы живем. Так что необходимо увидеть все как оно есть и что-то делать со всем этим.

Стим уже не слушал Учителя, хотя он говорил интересные вещи. Стиму не терпелось дождаться конца занятия, когда можно будет встретиться с друзьями в лесу и все обсудить. Стим посмотрел на Кубера. Того явно одолевали те же мысли, но только в еще большей степени: он ерзал на своем месте так, что даже умудрился привлечь внимание Учителя Аркадия, который был обычно весь в себе.

- Нет! Простите! То есть, да… Если можно, - невнятно ответил Кубер. Учитель знаком дал ему разрешение. Кубер встал и вышел в коридор. Но он так и не вернулся обратно, поскольку через несколько минут время, отпущенное на занятие, истекло. Стим и Граф переглянулись, одновременно облегченно вздохнули и поспешили на улицу, соблюдая некоторую дистанцию. Граф вышел первым, а Стим немного отстал. И в тот момент, когда Стим открыл дверь на улицу, он услышал голос сзади себя:

- Постой, Стим, - это был Рыжий. – Я хотел бы извиниться за ту глупую шутку. Я чувствую себя виноватым.

- Знаешь, Рыжий, шутка и впрямь была дурацкая. Ты нас на самом деле напугал до чертиков, и мы с перепугу умудрились грохнуть в воду ноутбук Кубера. И Кубер тебе этого не может простить.

- Ты что, Кубера не знаешь? Еще как! Он тут чуть похороны не устроил! – ответил, улыбнувшись, Стим, вспомнив переписку Кубера и его новой подружки из компьютерной сети. – Ты подожди немного, он через пару дней остынет, тогда тебе будет самое время подойти к нему и поговорить с ним.

Говоря это, Стим подумал про себя: «А интересно, есть ли у нас эти пара дней?», и собрался было уйти, как Рыжий неожиданно спросил:

- Да так, прогуляться немного хочу – голова, понимаешь, немного побаливает. А что? – Стим сразу сжался в комок и насторожился.

- Да нет, ничего. Я так просто спрашиваю, - ответил Рыжий, выпуская наружу одну из своих неприятных улыбочек, и демонстративно пошел в другую сторону.

Стим постоял немного и зашагал в лес прочь от этого односадовца. Вроде иногда нормальный человек, а иногда – очень странный тип. Дорожка, петляя, вела вдоль ручья к месту встречи. Стиму было немного странно ощущать себя членом некоего тайного общества, члены которого как заговорщики пытаются организовать секретные явки и постоянно находятся под страхом слежки и провала операции. «Детский сад какой-то!» - подумал Стим, но вместо того, чтобы прибавить шагу, остановился и обернулся. Ему показалось, что кто-то крадется сзади следом.

Стим затаил дыхание, прислушиваюсь к тем словам, которые произносил лес на своем древнем, никому не известном языке. Все было вполне мирно: чуть слышно шелестела листва на высоких деревьях, весело журчал ручеек, как будто он пытался сыграть популярную песенку. Тут до него донеслись голоса его друзей. Они явно были уже недалеко, и Стим поспешил к ним.

- Вот и ты! А мы тут тебя уже заждались! Где ты был так долго? – спросил Граф.

- За тобой хвоста не было? – серьезно спросил Кубер, не дожидаясь ответа Стима.

- А что, может быть? – спросил Стим, задав уже третий вопрос, надеясь, что он не останется без ответа, как его предыдущие коллеги.

- Ты расскажи нам, Стим, где тебя носило сегодня днем? У тебя вид был такой! – добавил очередной вопрос в общую копилку Граф.

- Да, знаешь, так, крыша поехала немного. А в целом ничего особенного. Нечего на это время тратить. Вот Куберу, я вижу, есть что нам рассказать. И ему от этого не сидится на месте.

- Точно, Стим, - подтвердил Кубер, расхаживающий на месте.

- В общем, дело было так. Слушайте и не перебивайте. Рассказываю один раз. Повторять не буду, - Кубер явно набивал себе цену, как обычно. – Я тут немного поковырялся со своим старым дружком, полечил его немного, и он, родимый, мне кое-что поведал.

- И нашел внешнюю память, которую я выбросил? – возмутился Стим.

- Ага! – опять кивнул Кубер. – Я два часа искал, между прочим.

- Куб! – закричал Стим, - мы же договорились, что мы никуда не лезем! Ты забыл? Нам же крышка будет!

- Так, я просил, чтобы меня не перебивали! А то я рассказывать ничего не буду. И к тому же, крышка нам будет точно, если мы так и будем сидеть, просто сложа руки, и учиться, как папы Карло, - сердито ответил Кубер.

- Это Буратино учился, вернее должен был. А папа Карло просто ручку крутил, - ответил на это Стим.

- Не важно. Важно другое, что в том письме, которое мы тогда начали читать есть ответы почти на все вопросы.

- Интересно? Это не то слово. Оказывается наш САД – это военный эксперимент, целью которого является подготовка элитного персонала.

- Это не байка! – обиделся Кубер. – Это просто замаскировано под байку!

- Ух ты! – Оживился Граф. – Это здорово! Они намеренно пустили слух об элитном отряде, чтобы все потом решили, что это прикрытие для школы. А на самом деле все наоборот: это школа – прикрытия для отряда.

- Вот именно! – сказал сияющий Кубер. – Правда – лучшая маскировка!

- Гениально! – Высказался Граф. – И для чего нужен такой персонал?

- Я это тоже знаю, - хитро улыбнулся Кубер. Он выждал паузу, как это обычно делали Учителя. – Персонал нужен для работы с Системой.

- Вот этого я пока сказать не могу, - ответил Кубер. – Бек об этом не написал.

- Генерал К. А. Бек – руководитель нашего с вами проекта. Тот, кто составлял тот документ и подписывал его.

Стиму показалось, что он ухватил какую-то важную нить. Но он никак не мог понять, что это за нить, и к чему она ведет. Он смотрел как течение ручья, огибая препятствия, уносит воды, скрывая их за поворотом. Что там происходит с ними дальше, не было видно. Чтобы узнать это, нужно совершить ряд действий. А именно: встать с дерева, пройти и посмотреть за поворот. Почему он в этот момент подумал именно об этом?

- Я сейчас вернусь, - сказал Стим ребятам. Он встал и направился по направлению течения, намереваясь зайти за поворот.

- Да не стесняйся, Стим. Все свои, - истолковал по-своему его намерения Кубер.

Он не успел договорить, так как подошел к густым кустам, росшим на самой извилине ручья. И ему стало немного видно то, что скрывалось за ними. Он, конечно, не успел разглядеть все как следует. Но два обстоятельства он все-таки схватил моментально. Первое – это стоящего поодаль Кирилла Афанасьевича. Как только Стим его увидел, так сразу понял, что он именно его фигуру видел сегодня утром на занятии, и что это именно он и есть тот самый Бек. По инициалам сходится. Его динозаврий прищур пришпорил Стима на месте. Но еще больше Стима парализовал вид второго обстоятельства. Им было дуло пистолета, направленной прямо на него каким-то человеком в военной форме, стоящим в двух шагах от него.

Пистолет издал даже не выстрел, а издал небольшой хлопок. Такой мягкий и по-домашнему тихий. Как будто он просто хотел познакомится. И поспешил первым представиться. Может так звучит его серийный номер, кажется, по нему различаются пистолеты. Это у них вместо ФИО.

Но так это было или нет, Стим уже не мог понять. Перед его глазами свет померк, словно кто-то выключил из розетки гигантский шнур, подпитывающий объемное изображение на Земле. И Стим провалился в темноту.

Стим чувствовал, что вокруг него что-то невообразимо холодное. Он обрадовался, что там что-то есть. Но он боялся открыть глаза. Ему не было холодно, просто он слышал звук холода, его дыхание. Оно не обжигало, ни сколько не тревожило. Оно просто было.

И еще такой низкий звук. Он тоже был. Практически неслышный. Можно было с успехом поспорить, что его нет. Как будто что-то замерло на одной ноте, очень низкой. На тоне, который слышен уже не ухом, а чем-то другим. Даже уже нельзя сказать, что слышим, просто воспринимаем. И в этом звуке заключалось что-то великое и могущественное. Что-то вобравшее в себя абсолютно все, знавшее все, но не имеющее ни начала, ни конца. Разумный звук Вечности.

Стим открыл глаза. Он был уверен, что ничего не увидит, так как он чувствовал себя висящим в пространстве или лежащим на облаке. Не было никакой точки опоры. И он боялся открывать глаза, поскольку не хотел оказаться в Темноте.

Но он не был в темноте. Хотя это место сложно было назвать светлым. Он просто был в космосе. Он в самом деле висел в одной точке, а вокруг него маленькими крапинками росы блестели в своем собственном свете далекие маленькие солнца, пытавшиеся согреть своим телом хотя бы кого-то. Иначе они просто чувствовали свою полную ненужность. А этого они никак не заслужили.

Стим не знал почему, но у него не было сомнений, что это были именно живые существа. Это им принадлежал весь космос. И им его не надо было завоевывать. Они были частью его и при этом всем им. Некоторые звезды были больше, другие меньше. Все они светили совершенно по-разному. Немного присмотревшись можно было различить характер каждого свечения. И хотя на первый взгляд все они выглядели одинаковыми, это на самом деле было не так. Здесь были и красноватые, и чисто белые, и мерцающие, и светящие ровным светом. Свет одних был ласковым и теплым, других – довольно резким. И было еще много совершенно новых характеристик, которые нельзя было как-то внятно описать. Но у каждой звезды было что-то свое, индивидуальное.

Звезды скапливались в созвездия необычной формы. Были видны какие-то странные штрихи, пятна, диковинные кляксы, огромное количество необычных объектов, которые Стим не знал как назвать. Но одно он знал точно: ничего более красивого и потрясающего, он не видел в своей жизни. Он не мог отвести глаз от всего этого великолепия и даже забыл о том звуке, которым все было пронизано.

Тут он удивился: ведь он не дышал! И это было так естественно! Господи, какая это обуза – постоянно совершать дыхательные движения! Это нужно постоянно то расширять грудную клетку, то сужать ее! Как много ненужных движений. Оказывается, можно прекрасно обходиться без воздуха! Стим почувствовал, что он всегда это знал. Но это было какое-то странное дремлющее знание, спрятанное внутри него. Но само состояние без воздуха было ему знакомо. И, что странно, даже более естественно, чем нахождение в воздухе.

Дальше Стим обратил внимание, что все звезды, испускают свет, и этот свет пронизывает все пространство тонкими, практически не различимыми нитями. Их совершенно не видно, но откуда-то Стим знал, что они есть. И именно они связывают все объекты воедино. И еще тот таинственный низкий звук. Он как основа, как фундамент, на котором все и покоится.

Какие странные законы у этого мира! Ничего общего с тем, что знает человечество. Стим удивлялся и бесконечно радовался всему. Он был беспредельно счастлив. И он заметил, что звезды радуются ему. Он чувствовал это, он знал. Они на самом деле рады ему, они все любят его. Разве может быть что-то более прекрасное?

Стим хотел было помахать им всем рукой, но тут он заметил, что у него нет рук. И ног. Он сам – такая же звезда, такое же солнце, как и миллиарды других светящихся точек вокруг него. Это было необъяснимо! Но это было именно так! Стим светился нежно салатовым светом, чуть переливаясь белым. И это было прекрасно! Так прекрасно, что Стим даже зажмурился от нахлынувшего на него счастья. И у него полились слезы…

Стим внезапно понял, что слезы льются на самом деле совсем по другой причине. И причина эта неожиданна. До той степени, когда язык прилипает и отказывается подчиняться. Когда ноги забывают о своих прямых обязанностях и резко подкашиваются. В непосредственной близости от Стима неожиданно открылись двери прямо в пустоте, словно это лифт за ним приехал, и оттуда донеслось колкое сияние, больно режущее глаза.

Стиму показалось, что все окружающее – это просто внутренности странного огромного глобуса, куда он нечаянно попал. Этакое вывернутое наизнанку пространство. Оно пока ты там кажется тебе бесконечностью, а на самом деле, ты просто все время находишься внутри чудесной сферы. А потом открываются двери, ведущие в другое пространство, и все оказывается иллюзией.

Могут ли звезда плакать? Это был странный вопрос, который посетил в тот момент Стима. Слезы постепенно застилали глаза, искажая окружающий странный мир. И что было делать? Не лучами же вытираться! Но тут он понял, что руки у него все-таки есть, и слезы можно вытереть. Какое счастье!

Когда глаза снова приобрели способность видеть, то оказалось, что свет идет вовсе не из какого-то странного проема космического лифта, скользящего между другими измерениями, а из обычной открытой форточки. Это был свет обычного солнца, пробивающийся сквозь покачивающиеся на ветру листья каштана, а также сквозь решетку, установленную с внешней стороны окна. По замысловатому рисунку решетки Стим сразу понял, что он находится в Сиреневом корпусе. Именно этот рисунок всегда привлекал своей необычностью взгляд Стима. И его нельзя было ни с чем перепутать.

Он жив! А Стим думал, что в него стреляли на поражение. Оказывается, это было простое снотворное или что-то вроде него. А иначе откуда такие видения, которых не бывает во время обычного сна?

Стим стряхнул с себя остатки того странного дурмана, который прочно держал в своих объятиях сознание Стима всю ночь. Ведь лучи солнца явно указывали на утро. Значит, прошло довольно много времени. Стим осмотрелся: он находился в небольшой комнате белого цвета. Из мебели только кровать, стол и стул. Ничего лишнего.

Стим сделал попытку приподняться. Тело наотрез отказалось ему подчиняться. Если еще руки хоть немного двигались, то все остальное было совершенно чужим и непослушным. Тогда Стим попробовал издать звук. Что-то непонятное пробулькало в области горла и наружу вырвалось нечленораздельное звукообразование. Похожее одновременно на металлический скрежет и на пение простудившееся соловья. Возможно этому способствовала чрезмерная сухость во рту.

Но через несколько секунд дверь открылась, и на пороге появился пожилой человек в белом халате. Небольшая седая бородка, хитрые глаза за толстыми стеклами очков, небольшой рост – обычный доктор с виду, каких пригоршнями можно черпать в любой районной больнице. В руках у него был стакан воды, который он держал, словно это была чаша Грааля.

Но Стим понял, что это как раз то, за что он бы сейчас отдал все сокровища мира. Вода! Он чувствовал себя словно путник, много дней пропадавший в пустыне, испаривший всю влагу и уже потерявший надежду хоть когда-нибудь пригубить это чудо природы.

Доктор помог Стим приподняться и сделать первый глоток. Симу показалось, что он пережил ощущения ребенка, только что родившегося на свет и делающего свой первый глоток воздуха. Он как будто был старыми часами, пылившимися много лет в ящике стола, и которые извлекли на свет божий и повернули пружину. Внутри Стима все зашевелилось. Забулькала вода, утекая в потайные недра. Прояснилось в голове. И Стиму даже показалось, что именно сейчас у него заработало сердце. Он жадно выпил весь стакан и облизнулся. Силы немедленно возвращались к нему, словно к Кащею, который, выпив три ведра воды, вернул себе всю мощь.

- Да могу, вроде, - Стим удивился, что вот только несколько секунд назад он мог только птиц пугать своим нечленораздельным голосом. А всего один стакан воды вернул ему великий дар речи.

- Хорошо. Подожди минуту, - доктор развернулся и направился из комнаты. Уже в дверях он опять повернулся и сказал:

С этими словами дверь за ним закрылась. Стим понял, что это была не обычная дверь, которая закрывается на шпингалет или защелку и открывается от первого же удара ноги. Это была специальная дверь, которую не возьмет и огромный топор. Маленькое окошко в этой двери было похоже на проем в кассе банка, закрытый пуленепробиваемым стеклом. Его край состоял из многочисленных полосочек, какие образуются из наложения друг на друга множества слоев специального стекла.

Стим посмотрел на окно. Оно также было не то обычное пластиковое окно, которое было в его комнате и в любом помещении САДа, а какое-то особенное. В любом случае мысли подойти и попробовать разбить стекло стоящим рядом с ним стулом не возникало. Стим просто сел на кровати и посмотрел наверх. Потолок представлял собой пластик, через который местами проникал свет. Никаких лампочек, ничего такого, что могло бы пригодиться при осуществлении вероятных планов побега из этой комнаты. Видно, кто-то позаботился об этом. Хотя Стим понимал, что убегать уже поздно. Это надо было раньше делать.

Теперь просто надо понять, что же происходит, что от него хотят. Стим попробовал подогнать осколки разбившегося зеркала воспоминаний, в котором отражались все прошедшие события. Кусочек за кусочком, медленно в голове восстанавливался вся картина прошедшего. Отдельными фрагментами, кадры минувших дней превращались в полнометражный фильм. Сначала Кубер подбивает украсть файлы, потом этот жуткий прищур динозавроподобного человека. Затем удивительные голосовые иероглифы Мастера Ю, который начинает с ним общаться. Звуки варгана, вырвавшие его из привычного мира. Встреча в лесу и дуло пистолета. И, наконец, такие добрые и милые звезды в вывернутом наизнанку глобусе, да еще стакан воды.

В этот момент, когда положено быть титрам в конце фильма, дверь повторно открылась, и в комнату вошел сам Кирилл Афанасьевич. Бек. Это именно его жуткий взгляд так запомнился Стиму. Кирилл Афанасьевич сел на стул и навел прицел своих глаз на Стима.

- Давайте, Мстислав, начистоту, - начал он. – Мы теперь совершенно в курсе того, что файл все-таки был вами скопирован без всякого санкционированного права доступа. И более того, он был Вами и вашими друзьями раскодирован и прочитан. А сведения, содержащиеся в нем, составляют государственную тайну. Поэтому вам согласно уголовному кодексу светит наказание за совершенное преступление. Надеюсь, это вам ясно?

- Вам мало не покажется. Особенно в колонии строго режима, где отбывают заключение по подобной статье.

- И что вы от меня хотите? Ведь вы здесь не для того, чтобы сказать мне, будто я имею право на адвоката? – Стим предпочел держаться смело, как если бы он отправлялся на последний бой, когда бояться было как-то ниже собственного достоинства.

- Это верно, Мстислав, - ответил генерал. – У меня есть для вас другое предложение. Оно состоит в том, что вы будете участвовать в специальном задании. И сделаете все возможное, чтобы выполнить это задание как можно лучше.

- Как я понимаю, я обречен на то, чтобы согласиться с этими условиями, - ответил Стим.

- Я тоже так думаю. Выбор у вас не богатый. Итак, задание комплексное. Состоит из нескольких этапов. И на его выполнение потребуется некоторое время. Информацию вы будете получать, касающуюся только текущего этапа. При этом, с настоящего момента, вы должны будете дать подписку о неразглашении всей информации, которую будете получать. В случае успешного выполнения задания и дальнейшем неразглашении тайны, дело против вас возбуждаться не будет. И вы будете выполнять свой долг, служа на благо Родины.

- А что будет с моими друзьями, которые также как и я оказались замешаны в этом инциденте?

- Это не ваша забота. С ними работа проводится.

Глаза Кирилла Афанасьевича жалили как два луча лазерных пистолетов, оставляя после себя физически ощутимый след. Но Стим выдержал эту пытку и твердо сказал, понимая, что его прижали в угол:

- У вас два часа на то, чтобы подготовиться к работе. Документы, которые нужно подписать, на столе. Сегодня будем знакомить вас с Системой.

Генерал встал, убавил огонь в своих драконьих глазах, и вышел из комнаты, оставив Стима наедине со своими мыслями и терзаниями. На что он подписался? Какое задание ему предстоит выполнять? Может, лучше было умереть, чем соглашаться? Это же на самом деле третий вариант. Вдруг именно он самый лучший? Что за задание может дать ему этот человек-дракон? Да к тому же еще и военный! И не просто военный, а генерал! Который кроме всего до безупречности разбирается в компьютерных программах! Неповторимое сочетание!

Стим подошел к столу и увидел там серую папку и лежащую рядом ручку. Он прочитал внимательно то, что ему предстояло подписать. Груз обязательств опускался на него по мере чтения как тень от дамоклова меча. Но Стим все же пошел на все условия и поставил свои подписи везде, где это требовалось. Ему теперь было очень интересно познакомиться с Системой.

D:/Вирус.cad

Хортон, услышав пистолетный выстрел понял, что время - понятие субъективное. Оно подчиняется совершенно непонятным законам. Пока летела пуля, можно было вспомнить всю жизнь. Это не было кино, которое неведомый работник прокручивал в голове Хортона с огромной скоростью. Это было похоже на то, как если бы все самые сильные и значимые воспоминания в его жизни одновременно хлынули в сознание Хортона. И он был сбит с ног и унесен огромной волной, в которую слились воедино все эти эмоции, чувства и мысли его жизни. Перед ним неожиданно пузырились в этой огромной волне кадры его детства, о котором он уже практически забыл. Оттуда же смотрела на него со всепрощающей улыбкой Анжела. Их дети были рядом. Он играл с ними, с совсем еще малютками, баюкал на своих руках. Пусть это было всего несколько раз, но это было! Здесь была и свадьба, и развод. И, конечно же, работа, работа и еще раз работа. Первые выступления, первые опыты, модели, которые оказывались работоспособными. Признание коллег. Назначение на должность руководителя проекта. И если бы он знал, что это все приведет его к краху. К пистолетному возгласу, в котором потонет вся его жизнь, не успев издать ни звука.

Хортон почувствовал запах пороха и удивился как странно все происходит, как будто он будет умирать еще целую неделю! Надо же, а он думал, что смерть приходит от пули мгновенно! Интересно, а будет ли он чувствовать боль? И как долго будет продолжаться весь этот кошмар? Зато, наконец, он узнает, что же скрывается за той завесой, которую не удавалось преодолеть еще никому из живых.

Но что это? Нет ни боли, ни светящегося тоннеля! Нет ни тишины, он все продолжает слышать! Вот его кто-то окликнул! Он мог поклясться, что это так. Он именно так и слышал: «Хортон!», как будто он живой! А может быть, он и не умер?

Профессор осторожно постарался открыть глаза. Больше всего он боялся увидеть свое поверженное тело, лежащее в луже крови на полу. Так и есть! Боже! Нет! Только не это! Зачем ему все это видеть? Но что-то не то. Хортон присмотрелся внимательнее и увидел, что тело, лежащее на полу было облачено в погоны полковника вооруженных сил США. Это был Мерфингер! Это его тело, не Хортона, лежало поверженным на полу! Значит, он жив! Поэтому он не чувствует боли.

Профессор посмотрел на человека, стоящего напротив него, мгновение, а может быть и целую вечность назад, сопровождавшего полковника. Это он звал ученого по имени:

- Хортон! У нас нет времени! Я получила ваше послание! Я сразу поняла, что нужно вернуться на тот самый остров и на звездном небе отыскать Альфу Эридана. Очень хитро придумано, профессор, Эридан – созвездие южного полушария, и его стало быть ни за что не отыскать на небе, видимом с острова в Северной Америке. Кажется, там, вы говорили, расположены камеры, обслуживающие программу?

- Эль? Не могу поверить! Как, черт возьми? – Хортон от удивления, а может от пережитого шока, не узнал свой собственный голос. Ему показалось, что внутрь его встроили какой-то аппарат, воспроизводящий человеческую речь, синтезирующую ее. Вроде бы и голос его, и интонации, а что-то не то.

- Да, профессор. Это я. Мозг человека – отличное хранилище информации! – ответил ему стоящий перед ним солдат.

- А как можно в него проникнуть? – речь профессора постепенно становилась нормальной. А может, аппарат просто настроился. Хортону теперь все равно.

- Есть множество каналов. Глаза – один из них, причем не самый плохой. Они могут параллельно передавать огромные массивы информации. Так что нет проблем. Но дело в том, что военные меня сумели опередить. Они первыми прочитали ваше сообщение и успели принять меры.

- Они первыми проникли в то место, куда вы спрятали мои файлы, в Альфу Эридана.

- Вы меня простите, я немного плохо соображаю. И что теперь?

- Теперь мне нужны копии этих файлов, или любая информация обо мне. Кто я? Где я? И где моя семья, Хортон, где мой ребенок?

- Откуда вы знаете про ребенка? – Хортон совсем растерялся. Он никак не мог всерьез понять, что стоящий перед ним человек на самом деле лишь оболочка для Эль, которая, по ее словам, в любой момент может переселиться и в него. Невероятно!

- Как это возможно, Эль? Я ничего не понимаю! - Хортон устало опустился на диван, рядом с которым он стоял все это время.

- Сейчас не это важно, Хортон! – молодой военный уселся рядом с ним. Он внимательно смотрел прямо в глаза Хортону, отчего тому становилось совершенно не по себе. – Важно найти меня.

- А почему ты не остановила полковника по-другому? Ты же могла просто войти в него, - Хортон машинально отодвинулся на край дивана, подальше от сидящего рядом с ним странного человека.

- На все нужно время. Все каналы – несовершенны. И тебя, кстати, могло бы и не быть.

- Ты права. Спасибо тебе, - Хортон почувствовал себя как-то неловко.

- Нет никакой клиники в Санта-Монике, где есть я, лежащая в коме? – спросила Эль напрямую.

- Знаешь, Эль, я тебе обязан жизнью. Так что в самом прямом смысле я – твой должник. Но у меня нет той информации, о которой ты спрашиваешь. Я не знаю ее.

Хортон опустил голову и выдохнул, выпустив на свободу порцию воздуха, явно с привкусом горечи.

- А что же ты прятал в звезде? Откуда этот файл?

- В Альфе Эридана я спрятал файл с полным досье на тебя. Но он зашифрован. Я подумал, что ты сможешь прочитать. Я его скопировал у мистера Такинаки в одно время. Так, на всякий случай. Но вот он точно знает, кто ты и откуда.

- Ага, только он уже не спонсор. А может и спонсор, но уже не наш. Его взяли в свой оборот военные.

- Значит так, - заключила Эль, - раз уж я тебя спасла, сама теперь не знаю, зачем - ты же ничего не знаешь - то делай, что хочешь. А я займусь своими делами.

- А что с этим? – спросил Хортон и покосился на лежащий на полу труп полковника.

- Ну, ты даешь, Хортон! – ответила Эль. – Ты чего о нем думаешь? Ты лучше о себе подумай! Ему твоя помощь не нужна.

- Хорошо, - сказал твердо профессор. – Послушай меня только. Тебя начнут шантажировать. Твоим телом, твоим ребенком, мы оба знаем, что он есть. И они не упустят такой шанс. И они заставят тебя работать на свои интересы.

- Посмотрим, кто еще кого заставит, - улыбнулась Эль.

- Вот! Я этого и боюсь! – Хортон вскочил и повернулся к сидящему на диване. – Ты же очень могущественна, ты можешь принести много бед. Не начинай войну! Мы в ней все проиграем. И ты в том числе!

- С чего ты это взял, Хортон? Я же читала твое письмо Анжеле. Ты же сам считаешь, что я не проиграю. Проиграете только вы, люди.

- А я тебе скажу. Ты не просто биты, записанные на магнитных, нейронных и прочих носителях. Ты – нечто большее. У голой программы нет причин для мести. Ей вообще ничего не нужно. А ты не такая. У тебя есть эмоции, чувства. Что тебе мешает вернуться в обычный мир?

- Я хочу вернуться именно к себе. Узнать правду.

- Когда ты ее узнаешь, то ты изменишь всю систему. Она для тебя перестанет быть такой, какая она есть. Тебе нужно будет что-то с этим делать. Кого-то ты обязательно обвинишь во всем.

- Что ты предлагаешь? Никого не винить. А может быть мне обвинить во всем тебя, Хортон? Ведь ты хорошо поработал над тем, чтобы все вот так и произошло? – Эль была явно вне себя.

- Я раскаиваюсь теперь, - Хортон был искренен. – Оставь все как есть. Раз ты можешь жить в человеческом теле, то просто выбери себе одно и живи в нем.

Эль вспомнила себя в теле молоденькой Исуми. Она уже пробовала это – одеть на себя судьбу чужого человека. И это ей не понравилось.

- Ты что же думаешь, что я смогу теперь вот так и прожить дальше? До конца мира? Я буду потихоньку переселяться из одного тела в другое, как вечный изгой. Нет уж! Ты сам-то в это веришь?

- Анжела, ой, прости, оговорился, Эль! Не начинай войну! Придумай что-нибудь! Пожалуйста! – Хортон смотрел на Эль умоляющими глазами. Он подумал, что вот так вот бесполезно было бы создателям контролируемых ядерных распадов молить военных ее создавать и не испытывать атомную бомбу.

- Я постараюсь, - сухо ответила Эль. – Но все зависит от них.

Она показала рукой на валяющееся тело. Затем добавила:

- Беги, Хортон! Я сейчас ухожу из этого тела. И лучше, чтобы тебя здесь уже не было к этому моменту.

Хортон молча направился к двери. Он еще не представлял, куда он пойдет и есть ли у него шансы уйти незамеченным с территории. Но выбора больше не было. Судьба подарила ему второй шанс. Это еще само по себе ни о чем не говорило, но его нельзя было упускать.

И он зашагал по коридору. Но на этот раз он явно не старался поставить личный рекорд в скорости пешего хода. Он шел, еле передвигая ноги. И он уже не видел, как Эль подошла к черной консоли и произвела загрузку необходимых модулей. А затем она нырнула в глубину информационного поля, окружающего терминал, и растворилась в нем. Он не видел, как пришедший в себя военный с огромным удивлением обнаружил на полу труп своего командира, хотел было сообщить о тревоге, но осекся: в руке у него находился пистолет, от которого пахло порохом. Военный проверил обойму: так и есть – не хватало одного патрона. Он огляделся по сторонам и пустился бежать.

- Кто у вас главный? – низким резонирующим голосом, больше подходящем ожившему тираннозавру, нежели тигрице, спросила Эль. Она намеренно решила принять облик хищницы, чтобы сразу показать серьезность своих намерений. Она находилась в физическом пространстве основного квантового компьютера лаборатории и через главный терминал обратилась к стоящим в зале людям. В основном это были военные.

- Генерал Карти, - ответил пожилой подтянутый человек, шевеля квадратным подбородком, прорезанным глубокими морщинами. – Я руководитель всего эксперимента. Рад, что вы наконец объявились, так как у нас к вам есть серьезный разговор.

- Это у меня к вам есть серьезный разговор, генерал, - рявкнула тигрица Эль. – Немедленно обеспечьте меня доступом к информации о моем теле и моей семье, а также отдайте тело, принадлежащее мне. Выполняйте приказание!

Глаза генерала Карти сверкнули дьявольским огоньком. Как будто кто-то зажег фитиль около порохового склада. Никто не смеет с ним так разговаривать! Но на этот раз выдержка, накопленная за долгие годы службы, победила.

- Вы получите то, что вы хотите сразу же, как только выполните все наши указания, - процедил он в ответ, сжимая рукой микрофон что есть силы.

- Свобода не знает условий, генерал. Торга не будет, - прорычала тигрица. – Сдавайтесь, вы окружены!

С этими словами тигрица закрыла один глаз, явно подмигивая генералу, отчего дьявольский фитиль в его глазах вспыхнул с новой силой. Но он не успел ничего ответить, хотя готов был уж разразиться целой тирадой, как увидел нечто странное. Все люди, находившееся вместе с ним в помещении, одновременно повернулись к нему и начали рычать, имитируя рассерженного тигра. Одни это делали очень реалистично. У других получалось чуть хуже, они только отчасти походили на рычащего хищника. Но, тем не менее, общая картина была ужасна, и могла поразить любого.

– Сдавайтесь, вы окружены! – в один голос, хором прорычали все, кто в этот момент смотрел на генерала. После чего военные осторожно достали свое оружие и направили его точно на генерала.

Карти был ошеломлен. Нет. Он был сражен наповал! На протяжении всей своей жизни, своей долгой военной карьеры, он никогда даже не слышал ни о чем подобном! Дело было не в том, что его охватил испуг, а скорее это был восторг. Он почувствовал на себе всю мощь этой новой до конца непонятной ему технологии, от которой он мог ожидать всего. Но чтобы это именно так сработало! С таким размахом! Это, казалось, превосходило все границы разума. Эта новая технология настолько опередила все существующие, что оставила все существующие бомбы, все ядерное оружие, далеко позади, как олимпийский чемпион по бегу оставляет позади себя бегущего за ним трехлетнего ребенка.

Генерал понял, что с этого момента вся его тщательно продуманная тактика никуда не годится. Все нужно срочно менять. В первую очередь задачи и цели. Действительно, разве можно надеяться управлять такой могущественной силой, способной смести все, что угодно со своего пути? И управлять обычным шантажом, играя на чувствах, которых, быть может, у этого монстра и нет? Да еще все время рискуя потерять контроль и оказаться, как сейчас, в положении мыши в кошачьих лапах. Теперь перед генералом стояла совершенно другая задача.

Он сам захотел оказаться этим самым смертоносным оружием. Он сам захотел уметь внедряться в сознания огромных масс людей, повелевать ими. Быть для них единственным Богом или дьяволом, заставляя их как марионеток выполнять его волю. Генералу давно надоело свое старое поношенное тело. Он теперь отчетливо понял, что может получить взамен молодое и сильное. Ему надоели старческие болячки, подкарауливавшие его на каждом шагу. Он хотел молодости, свободы и безграничной власти!

- Хорошо! – ответил, наконец, он. – Я сейчас введу данные, только опусти оружие.

Военные одновременно пустили руки, в которых они держали пистолеты. Все перестали рычать и затихли. Генерал, не торопясь, достал из своего кейса компакт-диск и вставил его в привод, который медленно поглотил его, увлекая в потайные недра. Пока производилось считывание данных с диска, воцарилась некоторая пауза, заполненная только звуками привода и набирающего обороты диска в нем.

- Что это? – раздался голос одного из ассистентов, присутствующих в комнате. Это был невзрачный Ричард, помощник Хортона. Все, включая генерала, посмотрели на него. А он, выпучив глаза, схватил рукам голову, как будто бы боялся, что если он отпустит руки, то он развалится на две части как разрезанный самурайским мечом арбуз. И через секунду, издав истошный вопль, он рухнул на пол. Остальные непроизвольно сделали шаг назад и стали переглядываться. В их лицах был запечатлен страх ожидания неизвестного. Один только генерал взирал на все спокойно, скрывая в своих губах притаившуюся презрительную усмешку. Он видел, как один за другим с криками хватались за голову и падали на пол остальные люди, как быстро они замирали в странных позах, словно проглотившие изрядную дозу яда, несущего мгновенную смерть.

- Ты подсунул мне вирус! – услышал он женский голос из динамиков компьютера.

- Еще какой! – ответил генерал, который не счел необходимым даже повернуться и посмотреть на монитор. Он спокойно поправил одежду – многолетняя привычка, одел лежавшую рядом с ним фуражку и направился к выходу. – Этот вирус лучший из лучших, какие только существуют на сегодняшний день. «Ящик Пандоры». Он мгновенно уничтожает все на своем пути, превращая информацию в гору мусора. Так что можешь гордиться тем, что погибнешь таким экстравагантным способом. Можешь позвонить в Книгу Рекордов Гиннеса..

Так и не взглянув на монитор, Карти спокойно открыл дверь и вышел из помещения. Ему был теперь срочно нужен один человек, который может оказать ему неоценимую услугу. Этим человеком был Хортон.

С:/Сад.cad

Кирилл Афанасьевич уже стоял в огромном зале, куда Стима привел человек в штатском, который специально был направлен к нему для этого. Стим как раз успел доесть довольно скудный обед, который ему принес на подносе тот самый доктор, что приносил воду. Но воды он и впрямь принес целый графин.

Стим осмотрелся по сторонам: зал был похож на центр управления звездолетом или большой подстанции. Везде горели разноцветные табло, мигали лампочки, стояли столы с мониторами. А на стене находилась огромная плоская плазменная панель, по которой бегали звездочки, изображая нехитрую программу-заставку.

- Итак, вы знакомы с квантовыми компьютерами, Стим? – спросил Кирилл Афанасьевич. В его голосе уже не было угрозы, а глаза не жалили как первобытные осы. И он уже не обращался официально, как в больничной комнате.

- В общих чертах, - ответил Стим, почувствовав себя сопричастным чему-то очень глобальному. И от чего у него даже пропало чувство неприязни к генералу. А может, это была просто ответная реакция на то, что генерал Бек перестал находиться в состоянии нападения. И отпала необходимость в обороне.

- Совсем немного, - Стим, услышав это слово, еще больше заволновался.

- Перед вами как раз и то, и другое вместе. Уникальный образец. Такого в мире больше нет ни у кого. Он считывает мозг оператора, как если бы к нему подключили простое внешнее устройство. И организован на квантовой архитектуре. Отсюда его сверхбыстродействие и способность проникать в любую информационную среду.

У Стима захватило дух. Он даже не мог предположить, что так близко с ними находится такое чудо света. Компьютер, который осуществляет прямой доступ человека в мировую информационную среду.

- А зачем вам нужен для такой работы именно я?

- Видишь ли, Стим, обычный человек не может быть оператором. Мы уже пробовали. Это приводит к нежелательным последствиям. Для оператора. – Осторожно, подбирая слова, объяснил генерал.

- На все сто процентов. Не будем углубляться, - ответил Кирилл Афанасьевич. – Важно то, что оператор должен быть специально подготовленным человеком. И ты именно такой, Стим. Ты сдал экзамен во время нашей первой встречи.

Тут у Стима все как-то сложилось. Он понял настоящие цели и задачи САДа. Ему стало ясно, наконец, с какой целью все готовилось. Почему нужна была йога, медитация и концентрация, цигун, психология и многие другие предметы. Просто готовились крепкие морально устойчивые операторы, у кого хватит мозгов для работы, и они не съедут с катушек во время выполнения задания.

- Садись, попробуй подключиться к Системе, – не то просто предложил, не то скомандовал генерал Бек. И Стим послушно подошел к креслу, на которое указывал генерал. Молодой человек, ассистент генерала, одел Стиму на голову специальные наушники и очки.

- В мозг идет множество каналов связи. – Начал объяснять генерал. – Но вполне достаточно пропускной способности двустороннего зрительного канала. Ты знал, Стим, о том, что он двусторонний?

- Нет, не знал. Хотя можно догадаться. – Стим скрыл улыбку. Он подумал, как было бы смешно, если бы генерал узнал, что он о нем думает и как представляет себе его глаза. И что сам генерал – прекрасная иллюстрация двусторонней связи в зрительном канале. Вместо этого он спросил:

- А наушники служат для блокировки внешних сигналов и создания благоприятной звуковой среды. Кроме того, этот канал также частично задействован для передачи некоторых данных. И он же служит для ввода и вывода. Так же как и зрительный, впрочем.

Стим уселся поудобнее. Он чувствовал себя Юрием Гагариным. Только что не наблюдала этот момент вся страна. А то он мог бы тогда привет всем передать и сказать нечто вроде гагаринского «Поехали!» и родилось бы новое выражение. Например: «Подключаюсь!» Или: «Загружаюсь!» И так потом все операторы говорили бы, чтобы удача не обошла стороной.

Стим рад был думать о всяких глупостях, чтобы заглушить голос страха, который раздавался внутри него все сильнее и сильнее. А вдруг он тоже не готов, как и все остальные операторы? И его ждут на сто процентов нежелательные последствия. Например, смерть. Или полная потеря памяти. Наушники немного давили уши, а глазам было неудобно от окуляров.

- Напрасно пугаешься, Стим, - произнес генерал. – У нас все-таки есть некий опыт по погружению операторов состояние связи с компьютером. И мы можем контролировать ситуацию. В поясе, на котором крепятся зрительные элементы, находятся специальные датчики, которые помогут нам отслеживать твои параметры: пульс, биоритмы и прочее. И мы не заинтересованы, чтобы ты пострадал. Понимаешь?

- Вот и отлично! Капитан Вихров! – Генерал обратился к кому-то, кого Стим из-за повязки уже не видел. Возможно, это был тот же ассистент, который надел датчики на Стима, а может и кто-то другой.

Раздался звук включаемого тумблера и негромкий нарастающий свист разгоняемого двигателя. «Здесь, наверное, кулер должен быть совсем огромный! А не то вся Система перегреется!» - подумал Стим и замер. Перед его глазами появились вращающиеся концентрические круги разных цветов, похожие на те, что употребляют в сеансах гипноза, когда хотят погрузить пациента в глубокий транс. А в ушах появился звук низкой пульсирующей вибрации. Как будто мирно гудел огромный холодильник, размером с многоэтажный дом, спрятанный под ногами так, что о его истинных размерах остается только догадываться.

Стим почему-то вспомнил свои первые дни в САДу. Как он радовался всему, что здесь встречал. Как наслаждался удачей, которую преподнесла ему судьба. Это казалось невероятным – заниматься самым приятным делом на свете: овладевать теми знаниями и навыками, о которых ты всегда мечтал, которые интересовали тебя с детства. Стим вспомнил, как он знакомился со своими одногрупниками. Как один парень всех доводил рассказами про какой-то город в Австралии, называемый Кубер Педи. Он, видите ли, расположен под землей, и интереснее его на свете ничего и нет. Теперь этот рассказчик с вечно непослушной кудрявой шевелюрой – его лучший друг Кубер. Просто Кубер.

А с Графом Стим познакомился в автобусе. Они сидели рядом, когда их везли в военный городок, в котором расположен САД. Оказалось, что Граф – прекрасный музыкант и отлично играет на гитаре. Стим был покорен его романтизмом, лившимся из песен собственного сочинения. А в честь посвящения – праздника, состоявшегося примерно через два месяца после начала занятий, Граф придумал и сыграл гимн САДа, который так всем понравился, что так и стал официальным Гимном САДа. Он, естественно, звучал на трех на первый взгляд странных аккордах: До, Ля и Ре мажор. Причина для этого была простая: они на письме отображались соответственно как С, А и D. Мотив звучал довольно необычно, но оригинально, и к нему все быстро привыкли. Стиму на ум пришли строчки из Гимна:

Стим вспомнил, как интеллигентно Граф держит гитару, стоя по стойке смирно, как солдат на боевом посту. И поет негромким, но приятным голосом. Как всегда он одет под стать своему прозвищу: если уж он выступает, то с бабочкой. Да если он просто влезет в джинсы и свитер, то все равно он смотрится как модель, хоть хватай фотоаппарат и снимай на рекламу.

Что сейчас делают его друзья? Где они? Возможно, вот так же как он сидят сейчас в другой комнате Сиреневого корпуса. А может запуганные насмерть, боятся открыть рты и сидят на занятиях тише болотной стоячей воды, сонной как мертвое царство. Но вряд ли их отпустят: они для этого слишком много знают.

Пока Стим оставался наедине со своими мыслями то веселыми, то грустными, он постоянно слышал необычные звуки, которые проникали в него сквозь мембраны динамиков. И все это время его окружала кромешечная тьма, вобравшая в себя всю черноту мира. Но Стим осознавал, что он находится в большом компьютерном зале и сидит на довольно удобном кресле. Но вот в какой-то момент, он понял, что уже находится в совершенно другом месте. Будто его вырвали с корнями, как молодой побег во время пересаживания, и перенесли на другую планету. Что там другого – он сказать не мог – по-прежнему оставалось темно. Но что-то уже было совершенно не так!

Наконец, тьма стала пропадать, и Стим увидел себя стоящим в удивительно прекрасном месте. Просто райский сад! Именно так его и хотелось назвать, до того тут было необыкновенно красиво! Какой-то талантливый дизайнер собрал вместе цветы всех красок и форм, не только с Земли, но, похоже, со всех планет во Вселенной! И расположил их по клумбам с замысловатыми формами. Некоторые цветы просто потрясали, например те, чьи семь лепестков, стекающих из общего соцветия в какой-то гигантский лист Мебиуса, были окрашены в семь цветов радуги. В траве кузнечики, цикады и неведомые насекомые рождали на свет удивительные звуки, которые, как ни странно, подчинялись единому ритму. Так и хотелось увидеть прячущегося в кустах невидимого дирижера этого необыкновенного оркестра. Стим прислушался: раз, два, три, раз, два, три. Точно! Все они играли не что иное, как вальс! И Стим мог бы поклясться, что он его где-то слышал. Что-то очень знакомое! Так часто бывает: вылетит что-то из головы такое, что всегда знал, а потом не можешь вспомнить! И так напрягаешься, и эдак! Все хочется почесать именно ту извилину, которая случайно слиплась, спрятав в себе кусок твоей памяти. Иногда это удается быстро, а иногда можно целый день ходить, испытывая утомительный ментальный зуд. На этот раз Стиму повезло: он быстро вспомнил происхождение вальса: это был «Вальс цветов» Чайковского. Только когда его исполняют в траве диковинные насекомые, то довольно трудно вспомнить.

И только сейчас Стим понял, что он в Системе. Кто-то с весьма тонким вкусом создал весь этот мир, этот интерфейс, явно пытаясь изобразить свое представление о Райском Саде. И это у него получилось очень даже неплохо! Достойно кисти великих художников! Стим даже позавидовал немного. Ему никогда не удавалось проявить себя на этом поприще. Он мог наслаждаться чужими работами, но сам никогда не мог сотворить что-то хоть сколько интересное. Ни рукой нарисовать, ни в компьютере синтезировать. А тут – просто фантастика! Но не важно, главное, что Стим просто попал внутрь Системы. Что же дальше? Здесь конечно, невероятно уютно и красиво, но ему нужно увидеть то, что находится за пределами САДа. Ведь для этого он, в конце концов, и создан! Это просто вот такой красивый портал!

Опять нужно мудрить и искать выход! Снова загадки! Стим метнулся в одну сторону, другую – но САД не отпускал его. Он, казалось, тянулся во все стороны бесконечно: кругом виднелись бесконечные розарии, кусты с необыкновенными цветами, разноцветные травы, играющие переливами оттенков красок. Стим сразу понял, что он так выхода не сможет найти. И хотя у него самого не было тела, он просто видел все вокруг и мог наслаждаться всем, но его самого ничто не сдерживало. Но куда он мог переместиться из этого места?

И тогда Стим подумал, что единственное, что его здесь сдерживает – это рамки его собственных убеждений. Границы, которые он сам себе и провел. Как только эта мысль посетила Стима, ему сразу стало легче. И немного смешно: до чего же он еще глупый! Ему еще учиться и учиться! Границ нет! Уж где, где, а здесь это легко понять.

Тогда Стим нырнул. Прямо в землю. В ту самую землю САДа, из которой произрастали невиданные растения, созданные компьютерным демиургом. Ничего странного при этом и не произошло! Стим просто спокойно прошел сквозь землю, как путник проходит через густой туман, спустившийся с гор и сковавший полностью видимость. Стим оказался под тенью огромного облака. Ну правильно! Так и должно быть! Как он сразу не догадался? Где же еще должен находиться Райский Сад, как не на небесах? Ведь ничего более банального и не придумаешь! И, конечно, его просто неприлично делать небольшим садиком. В самом деле, не на шести же сотках же его размещать! Стим решил, что и он же сделал бы то же самое, получи он такое задание.

Но долго рассуждать на эту тему он не мог: его приковал к себе вид того, что предстало перед ним внизу. Это была огромная планета, похожая на Землю, которая простиралась во все стороны и скрывалась за горизонтом. Стим не знал, есть ли на этой планете то, что он мог назвать водой или морем. Все, что он видел - это была суша. Причем, не просто суша, а огромный, бесконечный лес. Даже не лес, а Лес. И деревьев в этом Лесу – что песчинок в пустыне. Одни, огромные как секвойи, с могучей кроной подпирали верхушками небо, другие же были толстые как горы. Одни группами торчали из одного места, как опята из пня, а другие были одиночками. Ветви каких-то деревьев были непропорционально длинные, они во много раз превосходили стволы самих деревьев, откуда они росли, в то время, как ветви других были такие странные, что делали невозможным применение слова «дерево» к тому, что они из себя представляли. Но ничего более подходящего не было.

А самое странное, что Стим выделил из всего увиденного им внизу – это были листья. Вернее, они не были никакими листьями в обычном понимании, просто это было что-то, располагавшееся на тонких и толстых ветвях, иногда на самих стволах. Поэтому, глядя на них, первое, что приходило на ум – это как раз сказать, что это листья. Но они совершенно были лишены привычного зеленого оттенка. Они были как бы прозрачными, и состояли скорее из света, чем из твердой субстанции. А вот уже свет был соткан из всех существующих оттенков. Наверное, здесь присутствовали все шестьдесят четыре миллиона оттенка – максимум, что мог различить идеальный человеческий глаз. И самое необычное во всем этом было то, что многие из этих листьев переливались. Они не светились, а именно переливались, иногда наполняясь светом, в другой раз просто меняя его. А порой они гасли. Стим мог часами любоваться за этой удивительной игрой, когда рождаются на свет, изменяются и исчезают эти странные листья.

Стим ясно понял, что этот Лес – живой. Он постоянно изменялся. Исчезали не только листья с веток, а сами ветви претерпевали метаморфозы: они менялись по форме, размерам, цвету, также появлялись и исчезали. Но медленнее, чем листья на них, которые порой сверкали невероятной быстротой своих изменений. Стим понял, что ветви и стволы состоят из того же света, что и листья на них. Только эта странная субстанция была гораздо более плотная и казалась поэтому темнее.

Некоторое время Стим просто созерцал эту странную картину, не пытаясь задать себе какие-то вопросы. Они казались тут просто неуместными, этакими незваными бродягами, явившимся на ужин вельмож. А может быть всем вопросам было неудобно тревожить Стима в этот величественный момент. И Стим чувствовал себя, словно малое дитя, попавшее в свою любимую сказку, и наслаждавшееся этим фактом. Он впитывал в себя все прекрасные мгновения, которые лились на него теплым дождем.

Неожиданно для самого себя, Стим осознал внутри себя уже знакомый иероглиф - звук с характерными интонациями Мастера Ю, о котором он напрочь забыл. Да и ничего странного не было в том, чтобы при виде этого необыкновенного Леса, забыть обо всем на свете.

- Как тебе вид отсюда? – раздалось внутри Стима.

- Мастер Ю! Я так рад, что Вы со мной! – Стим действительно был очень рад.

- О, да, Мастер! Не то слово! А что это? Наш мир с какой-нибудь необычной точки зрения?

- Нет, Стим, что ты! – ответил Мастер в свойственной только ему манере. – Это только маленькая часть вашего мира, причем вами же созданная. Люди называют ее Интернет, Всемирная паутина. А также отсюда видны все локальные компьютеры, не подключенные к сети.

Стим поразился тому, что он только что услышал от Мастера. Как он сам не догадался! Это же так просто! Это же все сплошь файлы, папки, диски, серверы в трехмерном древовидном представлении. Именно поэтому одни листья огромные, как лопухи-переростки, а другие – почти неразличимы. И теперь ясно почему все так постоянно меняется – это же идет постоянный обмен информацией, копирование и удаление файлов, создание директорий, размещение сайтов в Интернете. И все это перед ним! Потрясающе! И здесь где-то есть любимый ноутбук Кубера и свой же старый компьютер, тихо дремлющий в квартире родителей. Невероятно!

- Как же я сам не догадался? – ответил Стим. – Неужели так вот все и выглядит?

- С того места, откуда ты сейчас смотришь, так и есть, - последовал ответ.

- А с вашего это выглядит по-другому? – спросил Стим, который уже так привык к странному способу общения с Мастером Ю, что давно уже не замечал того необычного способа, которым они общались. Так всегда бывает – начинающий учиться на машине не понимает, как можно постоянно следить за педалями, рулем, дорогой, зеркалами и всем остальным. А потом во время сложного маневра можно спокойно болтать по телефону, прикуривая сигарету.

- Стим, ты можешь воспринимать все, что угодно: мир вокруг тебя, информацию в любом виде тем способом, который тебе больше нравится. Ты можешь смотреть в окно, а можешь в экран телевизора. Можешь прочитать, а можешь пережить. Можешь пользоваться форточками WINDOWS, а можешь ручками шлепать, используя старый DOS. Если тебе так понятнее. Как тебе нравится. Сейчас ты видишь то, что тебе показывает Система. Ты же через нее сейчас попал сюда? Так что же ты ожидаешь увидеть, кроме информационных потоков?

- Понятно, а что же на самом деле? – Стим пытался уложить в голове вроде бы простые понятные фразы.

- Нет никакого «на самом деле», если ты еще не понял. Твое «То самое дело» постоянно меняется, пульсирует, превращается и ускользает от тебя. У него тысячи ликов и все они преображаются. Как только ты что-то уловил, в ту же секунду все изменяется. Помнишь квантовую механику? Она довольно точно отражает положение дел. То, что ты видишь, зависит от тебя, от того способа, которым ты пользуешься, чтобы посмотреть. Ведь я тебе говорил, что то, что ты пытаешься разглядеть вокруг себя – это и есть Жизнь! Ее сама суть – изменение. Это и есть Поток. Он бесконечен в своем многообразии. Его нельзя увидеть, и сказать: «Вот он какой!» В этот миг он уже не такой. Понимаешь?

- Но ведь солнце встает и садится. И ничего в этом не меняется уже миллионы лет. Это и есть для меня Жизнь, - возразил Стим.

- Стим, ты опять, стоя вне Потока, пытаешься уловить его суть! Попробуй, если ты думаешь, что тебе это под силу. Представь на минуту, что есть только один Восход и один Закат. Все! Больше их нет! Только один! А ты его видишь миллионами разных способов с разных точек зрения, с разных мест. И тебе кажется, что один восход происходит раньше, другой – позже. Где-то туман, а в другом месте идет дождь с радугой. А пытаясь совместить все вместе, ты видишь то, что ты интерпретируешь совсем по-другому. Тебе начинает казаться, что солнце вставало и садилось миллионы лет.

- Это довольно сложно, Мастер, хотя кажется очень понятным! Но к чему Вы?

- Это ответ на твой вопрос. Ты, может быть ждал понятного тебе ответа, и не ожидаешь, что он лежит совсем в другой плоскости. И ты сразу говоришь, что это тебе сложно. Если я тебе просто скажу «бесконечность», то ты ответишь, что знаешь, о чем идет речь. А если я кажу, что из бесконечности можно извлекать саму себя бесконечное число раз, и все они будут равноценными бесконечностями, то тебе это будет невозможно представить, правда, Стим? Ты просто хочешь понять все это собственным умом. А он понимает только конечные величины. Ему нечем постигнуть бесконечность. Ты его прости – он же основан на нейронах, как и обычный компьютер на битах информации. Стандартная двоичная система. А есть же системы более сложные. Бесконечные.

- Для ума они будут оставаться неразгаданными загадками. Как, например, загадка про свет, который и волна, и частица одновременно. Как это? Увидеть можно, а понять нет. Можно только свыкнуться с этим парадоксом и начать жить с ним дальше. Но ты сам, Стим, ты – не просто твой ум, не просто набор информации о тебе. Ты – нечто большее. Гораздо большее. Бесконечно большее. Так что тебе не надо ничего понимать, а то понималка сломается.

- А что тогда надо делать? – Стим был в недоумении. Он даже не обратил внимания на шутку Мастера.

- Ничего не надо! Просто наслаждайся процессом. Пропускай сквозь себя Поток. Радуйся! Жизнь прекрасна во всех ее проявлениях.

- А если мне иногда кажется, что жизнь – это наказание?

- Ты правильно сказал: тебе кажется. Наслаждайся этим! Жизнь – бесконечно многообразна. Она включает в себя Все! Она не является какой-то однозначной! Я тебе это уже говорил.

- Мастер! Я кажется, понимаю! Можно двигаться по жизни, а можно просто стоять на месте, позволяя жизни проходить сквозь тебя, - Стиму показалось, что он что-то уловил.

- Смотри-ка! А ты молодец! Ты уже что-то начал схватывать. Ты – это такая же бесконечность, как и Жизнь. И наложение одного на другое создает неповторимый рисунок, который все время меняется. И сам факт этого изменения и есть жизнь! И это прекрасно! Птица летит над землей, отбрасывая причудливую тень, которая все время меняется в размере. Поднимается и опускается. Ты думаешь, что это твои взлеты и падения, радости и неудачи, вдох и выдох. А на самом деле, этого ничего нет. Это просто тень от движения. Движения в Потоке в Бесконечность.

- А как же другие? Почему я нахожусь здесь, с вами, с Потоком? – спросил Стим.

- Не беспокойся о других, Стим. Они не хуже тебя. И они также все до единого находятся в Потоке. Просто больше негде находиться. И каждый играет в свою собственную игру. Правила которой устанавливает сам. Ты можешь присоединиться к кому-то, или кто-то может присоединиться к тебе. Как мы с тобой. А многие играют в одиночку.

Стим остановился на мгновение и задумался. Он никак не мог поверить в реальность происходящего с ним. Все это годилось бы для фантастического сна, но не для реальности. Невидимый мудрый Мастер Ю говорит с ним на фоне бескрайнего Леса Информации, постоянно мерцающего и живущего по своим законам.

- Я тебя, кажется, утомил, Стим. Надо тебе переварить все увиденное и услышанное. Да и мне пора.

- Мастер Ю! А куда Вы уходите? – Стим первый раз понял, что он совершенно ничего не знает о Мастере.

- Придет время, и ты все узнаешь, Стим. Ведь мы же с тобой игроки одной команды! – Мастер Ю ответил так, как если бы он стоял перед Стимом и хитро подмигнул ему.

Через несколько мгновений Стим понял, что Мастер Ю ушел. Да и ему пора было возвращаться. Хотя Стиму не хотелось вновь увидеть драконоподоного генерала Бека. Но не оставаться же здесь навсегда. Что он будет делать? Да хоть бы там, наверху, в Райском Саду? Нет, ему еще надо узнать, что случилось с его друзьями. Только вот как это можно сделать? И тут Стим неожиданно понял, что решение лежит прямо перед ним.

D:/Форматирование.cad

Генерал вспомнил, что сам недавно отдал распоряжение полковнику Мерфингеру привести объект в соответствие в высшей категорией секретности. И сам предоставил ему полномочия применять крайние меры в случае обнаружения любой утечки информации, или хотя бы попытки сделать это. А Хортон представлял наибольшую опасность для этого. Он слишком много знал, и, естественно, был не доволен смещением его с руководящей должности. Так что Хортон был обречен. От Ричарда, который был полностью посвящен в детали процесса и сразу перешел на сторону военных – типичная ситуация с заместителем, метящим на кресло руководителя – толку теперь не было, хотя Карти и возлагал на него определенные надежды. Скорее, надо торопиться.

Генерал сделал попытку связаться с полковником Мерфингером. Рация полковника молчала. Так, что-то определенно произошло. Интуиция генерала редко когда подводила. И на этот раз она не подвела его: генерал почти бегом добрался до кабинета Хортона и увидел то, что некогда было его подчиненным – полковником Мерфингером.

- Закрыть все выходы, - отдал распоряжение по рации генерал. Он знал, что теперь Хортону некуда будет деться. Это даже лучше – он теперь полностью в его руках. Если только Хортон не успел улизнуть.

- Генерал Карти, - раздалось в рации. – Мистер Такинаки доставлен по вашему приказанию. Он сейчас находится в основной приемной.

- Спасибо, Бэксон. И доставьте мне Хортона туда же. И еще, вышлите людей в его кабинет. Пусть они там разберутся, что к чему и наведут порядок.

Генерал довольно ухмыльнулся. Он был из числа людей, которые всегда добиваются своего, кто не знает, что такое неудача. Он действовал всегда просто: в его лексиконе не было слова «проблема». Все проблемы он называл задачи и делил на два класса: разрешимые и те, которые нельзя решить в принципе. Первый класс задач он методично, как школьник на контрольной работе, пункт за пунктом преодолевал, отмечая галочками успешно проделанную работу. А вот с нерешаемыми задачами он и не пытался ничего сделать. Здесь уместны были тактика и маневры. Зачем тратить силы и двигать горы? Можно просто спокойно все обойти. И все равно прийти к своей цели. Такое спокойствие и холодный расчет его всегда выручали. Всю жизнь. И именно благодаря этим качествам он дослужился до высших чинов.

Но сегодня что-то произошло. Он сам почувствовал, что в нем зазвучали ранее неведомые струны. Он столкнулся с феноменом, разрушившим все его стереотипы. Способность к управлению людьми всегда была голубой мечтой генерала. А то, что он увидел сегодня, наглядно показало ему, что еще и не такое реально. Но все дело в том, кто первым прорвется к финишу.

В этот раз кто-то посмел обойти его. Слава Богу, что это оказалась женщина, ничего не смыслившая в военных действиях, в маневрах и тактике. Иначе она смогла бы давно манипулировать всем миром! Весь мир в кармане! И этот карман может быть его, генерала Карти! И это все не сон, а реальность! Но эта реальность предназначена для кого-то одного. И им должен стать именно генерал Карти! И тогда… Держитесь недоброжелатели в Белом Доме и в Пентагоне! Держитесь все!

Занятый такими мыслями о предстоящем перевоплощении, генерал Карти и не заметил, как оказался в основной приемной. Тут его уже дожидался довольно высокий и полный японец, что не так уж характерно для людей этой национальности. Особенно генерала поразил надутый как мяч живот. Хотя на мяч у этого человека походила и голова. Причем на мяч, на котором кто-то нарисовал смешную рожицу. Провел две черточки – получились глаза. Провел еще одну – рот. Поставил две точки – это нос. Осталось только пригладить волосы назад – вот вам и портрет мистера Такинаки.

- В чем дело? – закричал Такинаки, когда увидело генерала. Он с поразительной для его комплекции легкостью оторвался от дивана и вскочил с места. – Мне никто ничего толком не может объяснить.

- В чем дело? – переспросил генерал Карти. – Вы не знаете в чем дело?

- Нет, - ответил Такинаки и сел обратно на диван.

- Так вот, - генерал подошел вплотную к своему гостю и направил на него сверху вниз глубоководный бур своих проницательных глаз. Это был один из обычных приемов генерала: сразу расставить субординацию: кто ведущий, а кто ведомый. Другими словами, генерал всегда показывал в таких случаях собеседнику, что ведомый – именно он. И жертва – тоже он. А жертва всегда проигрывает. Так было и сейчас. Судьба любого поединка решается в самом его начале.

- Дело в том, - продолжил генерал, когда понял, что бур его тяжелого взгляда проник достаточно глубоко, чтобы жертва уже и сама поняла, что ее конец скор и неизбежен, - что вы со своими исследованиями, - генерал руками показал на все здание, - зашли слишком далеко. Уже есть жертвы. И их может быть много. Очень много.

Генерал погружал свой бур все глубже и глубже.

- Как много? – мистер Такинаки покрылся капельками пота как бутылка пива, внесенная в жаркое помещение из холодильника.

- Так много, что это стало оказывать угрозу национальной безопасности. Вы знаете, что это такое?

- Да, конечно. – Такинаки закивал головой. Капелька пота пробежали по его лицу. И ее пришлось ловить платком, который был извлечен с этой целью их нагрудного кармана светлого костюма мистера Такинаки.

- А вы знаете, на кого возложат ответственность за нанесенный ущерб, - генерал хитро прищурился, как лучник, оттягивающий стрелу. Он знал больное место у влиятельных господ.

- На ученых? – предположил Такинаки. – Это они все придумали.

- На них, конечно, тоже. Но что с них взять? Они люди не от мира сего. Особенно, когда мертвые. За все платить будет тот, кто сможет это сделать. Это будете Вы, мистер, Такинаки.

Стрела была выпущена и попала точно в цель. Бизнесмен вздрогнул при слове «мертвые».

- Я? Вы что? Я тут не при чем! Я – просто продюсер! Я лишь финансировал исследования. И все.

- Не только! Вы же частично принимали в них участие!

- Практически нет! – у мистера Такинаки был вид человека, готового встать на колени. Он являл собой хрестоматийный пример жертвы.

- Откуда взялась эта Эль? Кто она и как попала в проект? – генерал знал, что сейчас настал самый подходящий момент получить любую информацию, признания и обещания. И пошел в наступление.

- Эль – это жена Хортона. Ее зовут Анжела Хортон. Я специально так сделал и скрыл это от самого Хортона. Это был мой козырь на случай, если Хортон выйдет из повиновения. А он еще тот человек! – выпалил Такинаки.

- Вот это уже интересно! – генерал действительно удивился. Вот почему Хортон этого не знает! А этот продюссер не так и глуп! Хотя все финансовые воротилы такие. Но им далеко до настоящих полководцев!

- В одной частной клинике в Санта Монике. Анжела там лежит со вскрытой черепной коробкой, напичканная датчиками, проводами и всякой электроникой. Она, можно сказать, в коме. Ее сознание частично перенесено на внешний информационный носитель, а другая часть так и осталась в ней. Так что она не знает кто она на самом деле.

- Я ему сказал. Это самый лучший способ скрыть правду – спрятать ее саму в себе, - усмехнулся Такинаки.

- Верно, - генерал, боясь потерять контроль над ситуацией, придвинулся ближе. Он подумал, что и сам часто использовал этот метод. – Вот именно эта Эль, или Анжела, и представляет угрозу национальной безопасности. Это ясно?

Генерал специально так строил речь, сопровождая ее вопросами, на которые жертва всегда отвечает утвердительно. После некоторого количества таких вопросов делается приказание, с которым жертва также должна согласиться. Но на этот раз времени было в обрез, и генерал сразу перешел к последнему пункту:

- Вы должны немедленно загрузить в Систему нашего человека. И мы с вам теперь на одной стороне. Ясно?

- Да, - ответил Такинаки. – Я готов приступить к этому . Где этот человек?

- Дело приобрело настолько серьезный характер, что такую важную миссию я не могу никому доверить. Так что этим человеком могу быть только я.

Такинаки был поражен. Он никак не ожидал такого ответа. Он уже был даже где-то внутренне готов, что это его заставят прощаться с жизнью и спасать планету от последствий страшного эксперимента.

- Вы понимаете, генерал, что это билет в одну строну? – спросил он. – Обратно еще никто не возвращался. И все последствия всего этого еще не выявлены.

- Сейчас это уже неважно, - ответил Карти, не отпуская Такинаки с прицела своего взгляда. – Вы можете сейчас позвонить в клинику, чтобы там начали приготовления? Мы с вами отправимся туда через десять минут. Вертолет, который доставил вас сюда в нашем распоряжении.

- Да, я отдам все необходимые указания, - ответил бизнесмен.

- Отлично, - сказал генерал. – Я сейчас вернусь, и мы отправляемся.

С этими словами он вышел из приемной, оставив Такинаки одного терзаться сомнениями, которые нахлынули на него. Что-то во всей этой ситуации ему показалось странным. Ведь военные ничего просто так не делают. Значит, что-то есть такое, что не договаривается, но при этом является чрезвычайно важным.

А Карти не утруждал себя на этот счет предположениями. Он действовал наверняка, следуя намеченному графику. В эту минуту текущим пунктом был Хортон. Как только генерал вышел из приемной, так сразу он увидел, что к нему ведут Хортона. Он, закованный в наручники, еле шел вслед за двумя крепкими молодыми солдатами.

- Задержан при попытке выхода из здания. По вашему распоряжению доставлен, - отрапортовал один из конвоиров.

- А, Хортон, - генерал обратился к профессору, не удостоив ответом молодого солдата. – Меня не будет некоторое время. Вы должны к моему появлению очистить всю Систему. Там сейчас появился вирус, который все испортил. Нужно привести все в порядок.

- Отформатировать Систему? – переспросил Хортон. Он еще не понял о чем идет речь и все пытался сосредоточиться.

- Да, именно так. Подготовьте все к новому субъекту, который будет загружен в Систему. Вместо Эль.

- Да, конечно. Вы находитесь под военным расследованием, которое провожу я. И подозреваетесь в убийстве.

- Я никого не убивал! – запротестовал Хортон.

- Это никого не волнует. Вы сейчас полностью в моей власти, профессор.

- Закон для вас один. Это я, - спокойно ответил генерал Карти, погружая свой взгляд прямо в глаза Хортона. – Я имею право вводить чрезвычайное положение на данном объекте, устанавливать военные порядки и действовать согласно уставу о чрезвычайном положении. А в нем допускаются некоторые упрощенные модели. Так что адвокатом вашим буду тоже я. Вам ясно?

- Тогда выполняйте приказ! – генерал обратился к сопровождавшим Хортона солдатам, - препроводите его к полковнику Бэксону и отдайте в его распоряжение.

Генерал слабо улыбнулся на прощание Хортону, как человек, взирающий на очередного поверженного противника. От этого его морщины прорезали лицо еще сильнее. Генерал поспешил к Такинаки. Ему не терпелось поскорее оказаться в клинике, расстаться со своим телом и оказаться повелителем всего мира.

- О, Боже! Что они сделали с тобой! – сказал Хортон, пытаясь загрузить Систему. Монитор сообщил о невозможности нормальной работы ввиду отсутствия свободного места. Хортон расстроился. Он надеялся, что не все так плохо. А тут все забито каким-то неудаляемым мусором. До предела! Хотя, если разобраться, там же ничего нет! Вот странный парадокс полноты, оказывающейся пустотой! Пустота, заполненная Ничем, становится Полнотой! Получается мертвая Полнота. Глупость какая-то! Сейчас ситуация изменится: ведь если смоделированный мирок напрочь испортился, то нет ничего проще, как перезагрузить всю Систему. И тогда все начнется сначала. Вечный цикл. Колесо Сансары.

Хортон подумал, что в принципе, не так уж и долго загрузить новую оболочку и программные модули. И все начнет свое второе рождение. Как ни в чем не бывало. Хортону показалось странным, что такое возможно. Что наверху, то и в низу. Если это возможно сделать с компьютерной моделью мира, то почему нельзя так сделать с большим миром?

Его, как ученого, быстро заполнили мысли о чем-то большом, глобальном. Он как-то сразу успокоился и вернулся к себе, к своему нормальному состоянию, забыв, что все вокруг не просто плохо, а ужасно. Ему вдруг пригрезилось, что можно также просто исправить простым нажатием клавиш всю собственную жизнь. Просто нужно что-то перезагрузить заново, переписать свою программу. Нажать волшебные клавиши Ctrl, Alt, Delete, которые позволят начать все заново.

Хортон вздохнул, и начал процесс форматирования. Его пальцы послушно забегали по клавиатуре, руки сами собой успевали точно перемещать мышку, вставлять компакт-диски в привод. Хортон был занят привычной работой. И не замечал приставленного к нему молодого офицера, который следил за каждым его движением, тихо стоя позади него.

Вернее, не хотел замечать. Человек имеет такую свободу выбора, которая позволяет ему видеть только то, что он хочет видеть. А все остальное он стирает, словно ластиком из своей жизни.

Через некоторое время Система была полностью готова. Все программы были загружены заново, синхронность восстановлена, конфликты устранены. Связь с камерой, одиноко смотрящей на открытое море, налажена. И на Хортона глянула холодным взором огромная Луна, которая в эту ночь выкатилась на небо, посмотреть, что творится в ее владениях.

Она не заметила, что что-то изменилось. Этого не было видно с такого расстояния, на котором находилась ночное светило. Но тем, кто варился в самой гуще событий здесь, на Земле, это чувствовалось предельно ясно.

Хортон посмотрел на Луну, и вспомнил, что давно уже не видел ее на самом деле. Он уже столько времени провел взаперти, в лаборатории, что сам превратился в подопытную крысу. Вернее между ними нет никакой разницы. Как полицейский, много лет выслеживающий преступника, настолько вникает в его модели поведения, пытаясь предугадать его следующий шаг, что сам становится неотличим от такого же преступника. Так и в случае с Хортоном. Совсем недавно он сам решал, что и как нужно делать. А теперь он самая настоящая подопытная крыса, на которую смотрит сверху генерал Карти и его команда. И наблюдают, в какую сторону он побежит.

Перед Хортоном открылся вид на остров, на котором жила какое-то время Эль. Странное слово – жила! Но другого нет. Что она там делала? О чем думала? Вот все тот же игрушечный домик, только теперь на этот раз он совсем пустой. Никто не выходит на круглую площадку, смоделированную на самом верху домика, и не любуется рассветом.

Хортон чувствовал необъяснимую привязанность к Эль. Он сам не мог понять, но испытывал к ней какие-то чувства. Как будто он знал ее давно. А может, должен был узнать в будущем. Странно, но эти вещи очень близки друг другу.

Теперь ее нет. И ее место должен занять кто-то другой. Кто же? Если за это взялись военные, то, стало быть, они поняли всю мощь новой технологии. Они каким-то образом узнали о способности Эль управлять людьми. Как же она смогла проиграть? Возможно, ее заманили в ловушку и уничтожили вирусом. Так, скорее всего, и было. И теперь очередь за тем, кто проникнет в Систему. И что произойдет?

Хортона обдало холодным потом, когда он вдруг осознал все последствия проникновения в Систему военных с их методами управления. Нужно что-то срочно предпринимать! Иначе это пахнет глобальной катастрофой! Но что может сделать он, тем более, когда за ним ведется такое тщательное наблюдение?

Хортон продолжал проверять программы, но делал это уже несколько медленнее. Он пытался придумать что-то. Найти способ, чтобы можно было изменить ситуацию. Ведь если он этого не сделает, то тогда все могут пострадать. Но что? Что он должен сделать? Стереть программу? Это невозможно! Да найдутся другие, кто не так быстро, но все равно сможет наладить Систему.

Одинокая Луна молча взирала на тщетные попытки Хортона спасти мир. Ей было невдомек, чем таким важным занят профессор. Она даже не знала о существовании Системы. Зачем ей это? В ее мире все оставалось незыблемым. Ничто не могло потревожить ее. Даже высадка астронавтов не смогла сколько-нибудь отразиться на ней, что уж там говорить о каких-то событиях на далекой Земле. Только лунная пыль, никогда не знавшая ветра, то грелась под адски палящими солнечными лучами, то сжималась от холода, когда Сияющий Шар прятался за горизонтом. И так продолжалось миллионы лет. Миллиарды. А может, для Луны прошел всего один день? Ведь никто не знает, что это за странная форма жизни – Луна. О чем она думает и чем живет.

Для Хортона в этот момент, наоборот, время сузилось до острия остро отточенного меча, готового рассечь воздух надвое, оставив кровавый след на молекулах кислорода. Он сконцентрировался, отключился от всего на свете. Его мозг работал четко и быстро, перебирая все возможные варианты.

Наконец, правильное решение было найдено. Хортон, не снижая темпа работы, сделал все, что необходимо для этого. Его пальцы были как отдельные разумные существа, работающие в одной совершенной команде. Небольшая программка была набита, загружена и проверена. Все. Можно немного расслабиться. Он сделал все, что мог. Большего от него требовать просто бессмысленно.

С:/Продолжение.cad

CUBER: Ты знаешь, с ним сейчас все в порядке. Теперь с другим моим другом беда.

PEDDY: Не знаю пока. Кубер, а до Новой Зеландии оттуда далеко?

PEDDY: Я всегда мечтала попасть в Новую Зеландию.

PEDDY: Ты что, Кубер! Там такая красота! Это самое прекрасное место на земле, лучше, чем рай. Ты что, не смотрел ВК?

PEDDY: Кубер, твое место явно в пещерах, ты не зря туда стремишься. ВК – Властелин Колец.

CUBER: А! Смотрел, конечно, кто же его не смотрел.

PEDDY: Так его в Новой Зеландии и снимали. Вспомни, как там красиво. Там место на Земле, которое Бог специально создал для сказок.

CUBER: Я, пожалуй, с тобой соглашусь. Я тоже бы хотел посмотреть на эти края.

PEDDY: В одном частном колледже, недалеко от Москвы.

PEDDY: Всякие специальные предметы. Философия, восточные направления, разные специальные практики, гимнастики, астрологию проходим. И всякое такое.

CUBER: Вау! Вот это да! Неужели такой колледж есть?

PEDDY: У нас женский колледж. Так специально задумали, чтобы никто не отвлекался ни на что. Понимаешь?

CUBER: Вот это да! Все равно хочу к вам туда! Возьмете преподавателем? Я как раз спец по всем этим восточным наукам, по эзотерике.

PEDDY: Сделаю, что могу, если так. Высылай резюме.

CUBER: Стим! Ты живой! С тобой все в порядке? Ты где?

STEAM: Это пока единственный канал связи для нас, Кубер. Рад, что ты сейчас оказался доступен. Я сейчас в Сиреневом корпусе. Меня заставили выполнять специальное поручение. Я пока держусь. Думаю, что со мной все будет в порядке, я им нужен. Как ты? Как Граф?

CUBER: Да, все в порядке. Припугнули нас с ним не на шутку. Сидим вот, дрожим. Но раз с тобой все в порядке, то и бояться нечего.

STEAM: Кубер, не надо недооценивать их. Это действительно самый верхний уровень. С ними шутки плохи. Понимаешь? Сиди и не рыпайся. Обещаешь?

CUBER: Представляешь, Стим, она из женского САДа!

CUBER: Оказывается, есть такой же САД, как у нас, только там учатся одни девушки! Почитай весь наш разговор, Стим.

STEAM: Извини, Кубер. Я не могу. Мне пора, пока канал не засекли. Ты мне потом сам все расскажешь. Рад за вас. До связи.

CUBER: Мой самый лучший друг. Это он попал в переплет. Его срочно нужно вытаскивать.

PEDDY: И ты сидишь и заигрываешь со мной в то время, как твой лучший друг в беде? Сейчас же отключайся и делай все, чтобы его спасти! Понял?

CUBER: Слушаюсь, товарищ командир! Так точно! Есть!

PEDDY: А чем ты таким занимаешься, Кубер? Что у тебя все время проблемы?

CUBER: Честно говоря, я учусь в такой же школе, как и ты, только у нас одни парни.

CUBER: Да что ты, Пэдди! Все с ними нормально будет. Стима я выручу. Просто он у нас самый способный и на него глаз правительство положило.

PEDDY: Ну, ладно, Кубер, пока. И чтобы в следующий раз все твои друзья были в полном порядке!

Стим почувствовал, что пора возвращаться. Новой информации хватало с избытком. И даже еще неперевариваемый остаток белым снегом выпал в голове Стима и укрыл собой все надежды разобраться до конца в том, что происходит. Точно также снежной зимой исчезает вся грязь на улице, так и все текущие проблемы, совсем недавно мучившие его, отошли на второй план. Стим все еще находился под впечатлением огромного Мира, к которому он не только прикоснулся, но и побывал в нем.

Он оставил внизу дерево, на котором крошечным листиком гнездился ноутбук Кубера. Затем поднялся выше – в Райский Сад, и оказался опять среди манящих запахов и душистых цветов, переливающихся в такт музыки Чайковского.

Стим оглянулся по сторонам в поисках выхода. Его внимание привлекло нечто, блеснувшее в кустах, росших неподалеку. Стим направился прямо к ним. Когда он раздвинул руками густые заросли, то оказалось, что там есть место, куда можно шагнуть. Стим сделал один шаг вперед. Он был уверен, что здесь он может делать все, что угодно, бояться ему совершенно нечего. Внезапно все вокруг померкло, и Стим ощутил себя находящемся опять в главном зале, сидящим на том же самом месте. Через некоторое время он почувствовал, что кто-то снимает с него очки и отстегивает датчики. Стим открыл глаза и увидел человека в белом халате небольшого роста. Он был очень светлый: волосы почти прозрачные, бровей почти не видно. Худое лицо выдавало в нем человека аскетичного склада характера. Он посмотрел на Стима внимательными серыми глазами и сказал:

- В тебе что-то есть, парень. Ты молодец! Не зря Бек положил на тебя глаз.

- В каком смысле? – переспросил Стим, пытаясь одновременно разработать затекшие руки. Похоже, что он довольно много времени провел тут.

- Да, неважно, - оборвал его собеседник, видимо нежелающий продолжать разговор на эту тему. – Как тебе Сад?

- Отличное место! – Стим одобрительно кивнул, словно пригубил любимый напиток. – Кто делал?

- Кто? Ты думаешь, что то можно сделать в одиночку? Тут целый отдел поработал. И все – профи. А как ты нашел Портал?

Стим получил наконец возможность встать, начал тянуться в стороны и вверх. Кости удовлетворенно хрустели при каждом таком потягивании.

- Сад – это вход в Систему, некий предбанник, созданный нами. Но из него в Сеть ведет Портал, пройти который мало кому удается. Для этого нужна особая организация мозговой деятельности и нервной системы, когда компьютер и мозг объединяются в одно целое. Вас, собственно, именно к этому и готовят на занятиях. Но планировалось, что вы в лучшем случае сможет приблизиться к этой способности только через год-полтора. А тебя эта способность открылась раньше.

- Да я ничего такого не делал. Просто опустился ниже и попал в тот самый живой лес, - ответил Стим.

- Куда? – одна невидимая бровь человека в белом халате вопросительно поднялась.

- Там внизу были вечноменяющиеся деревья. Этакое информационное пространство в древовидном представлении, в своем самом чистом виде. Вы что, не знаете что там?

- То, что ты видел, Стим, это только твое. Другой человек будет все видеть по-другому. Да и ты, возможно, в следующий раз воспримешь Систему как-то иначе.

- Гм, круто! – отозвался Стим. – А сейчас-то что делать?

- Пойдем со мной, тебе нужно поесть, а потом отдых. Завтра много дел. Приедет генерал Бек, даст ЦУ.

Стим за ним последовал по коридору в столовую, которая представляла из себя небольшую комнату, вмещавших несколько больших столов, человек на шесть каждый. Все было обшито вагонкой и покрыто лаком, что придавало дачный стиль всему интерьеру.

Так и не представившийся коллега Стима посадил его за стол, отошел к окну раздачи, находившемуся тут же, и уже через пару минут принес поднос с нехитрым обедом. Стим с жадностью накинулся на еду. Давно он не чувствовал такого голода. Желудок радостно вопил: «Давай, по малу! Майна, Майна!» И Стим покорно спешил порадовать своего маленького дружка, вычерпывая ложкой содержимое тарелок.

После еды Стим почувствовал такую усталость и сонливость, что готов был уснуть тут же, удобно устроившись на стуле. Но его провожатый, поняв это, взял Стима за руку и проводил в ту смую комнату, в которой Стим очнулся. И в которой теперь настало время опять провалиться в сон.

Сон – очень странное явление. Может быть, кто-то и мог сказать, что он постиг тайну сновидений. Но пройдет время, и он сам уже будет готов отказаться от своих слов. Никто не знает точно, что из себя представляет сон, в какие дали отправляется душа в это время, какие глубины подсознания смогут открыться и что там можно увидеть.

Может быть, это странные параллельные миры преследуют нас, проводя свои порой угловатые параллели, ставя с ног на голову все, к чему мы когда-либо прикасались, перепутывая фантазии и реальность, людей и целые пласты исторических эпох.

Кто-то считает, что научился управлять снами, вызывать их по своему желанию и путешествовать в те места и ситуации, которые ему интересны. А ведь, может быть, что на самом деле все наоборот: это Сон совсем заигрался с умом человека, и позволил ему так считать. А сам все глубже затягивает его в свой лабиринт, тайну которого он не откроет никому! И остается только жить, встречая каждую ночь это чудо, и наслаждаться им, особенно когда оно несет в себе новые переживания подобно полету, что невозможно наяву. Или дрожать от кошмаров, опять-таки наслаждаясь сознанием нереальности сна в момент пробуждения, считая счастьем просто проснуться в своей родной кровати в момент полной безысходности.

А во время самого глубокого сна происходит наиболее странное: путешествие во времени. Резкий скачок между двумя станциями: «Уснул» и «Проснулся». Только что ты был там, а вот теперь уже здесь. Что же было между ними? Возможно то же самое, что было до нашего рождения, и будет после нашей смерти. А, возможно, именно в это время происходят таинства, память о которых не может существовать. То есть наш ограниченный ум не в состоянии принять, усвоить и преобразовать в доступную нам форму то, что находится Там. Поэтому нам просто кажется, что ничего и нет.

Когда Стим открыл глаза, он не понял, что произошло с ним. Сна не было ни в одном глазу. Вот только что он вырубился, едва голова коснулась подушки. Значит опять какая-то порция времени исчезла, мгновенно перенеся его из одного момента в другой.

Было абсолютно темно и необыкновенно тихо. Это действовало на психику не лучшим образом. Тревога медленно распространялась по телу. Неестественная тишина – очень странное явление, нарушающее привычный порядок вещей. Мы с ней почти не сталкиваемся в жизни. Всегда хоть какие-то звуки, но проникают в наш внутренний мир. А тут ничего не было слышно: ни тиканья часов, ни уличных звуков, ни дуновения ветра. Полная изматывающая тишина. И кромешечная темнота. Есть от чего съежится.

Стим вскочил с кровати. Он испугался, что не выдержит и потеряет рассудок. Когда он сидел, у него было, по крайней мере, ощущение верха и низа. Стим вспомнил, что он сам любил у всех спрашивать: «Какие еще есть чувства у человека, кроме привычных пяти: обоняния, осязания, вкуса, зрения и слуха?». Расположение в пространстве собственного тела – было одно из них. И оно сейчас было очень кстати.

Сердце бешено забилось, словно птица в клетке, пытающаяся вырваться наружу. И это оказалось еще одной точкой опоры, привязкой к тому, что мы называем объективной реальностью. Стим все более успокаивался. Он понял, что пока еще он контролирует ситуацию, а не наоборот.

«М-м-м…» - издал он долгий звук, не открывая рта. В нем он постарался выразить свое успокоение и расслабление. Звук, не смотря на то, что рот Стима был закрыт все равно вырывался наружу и начал многократно переплетать внутреннее и внешнее. В сознании Стима появилась воронка, направленная вверх, которая была так реальна, что в нее можно было заглянуть.

Стим попробовал это сделать, но он ничего не увидел. Пустота в ней только сгущалась еще больше, превращаясь в черную дыру, вбирающую в себя все пространство. Тогда Стим выдохнул что есть силы в самый центр воронки. Его дыхание, сливаясь со звуками, неожиданно выразилось в кличе:

Казалось, что его голос разнесся по всем закоулкам Вселенной. Это было настолько грандиозно, что Стим от неожиданности непроизвольно сжался.

- Зачем же ты так кричишь? Всю рыбу распугаешь, – отозвался Мастер Ю. На этот раз его голос был совсем рядом, как будто Мастер сидел напротив Стима. Возможно, так и было: в полной темноте Стим не видел ничего, даже собственного тела. Так что посади перед ним хоть всю королевскую рать с лучниками и отборной конницей, ему все равно ни за что было не разобрать. Стим мог полагаться только на свой слух, который был натянут словно тетива лука.

- Ты думаешь, что я далеко? – усмехнулся Мастер.

- Ну, в принципе, да. Далеко, - подумав, ответил Мастер. И добавил: - Хотя с другой точки зрения я буквально в метре от тебя.

- Я смогу вас увидеть, Мастер Ю? – спросил Стим.

- Пока ты только имеешь пропуск в мир звуковых форм. Ах, да. Еще и в Систему, - ответил Мастер

- Мастер, все было подстроено? – Стим неожиданно для себя поразился этой мысли, которая показалась ему правильной. - Нам нарочно дали возможность проникнуть в компьютер, чтобы была возможность проверки, а затем и крючок, на который мы и попались. Правильно?

- В том контексте, в котором ты говоришь, ты понял все правильно, - ответил Мастер Ю.

- И что же будет в этом контексте дальше? - спросил Стим, поняв, что есть и другие точки зрения на эту проблему, о которых спрашивать довольно бессмысленно.

- Как что? Ты вчера блестяще сдал экзамен. Теперь будешь иметь допуск к Системе. Тебе будут давать разные задания, ты их будешь покорно выполнять. Тебе просто не дадут другого варианта. Придется подчиняться.

- Это уж ваш генерал решит. Видимо, такие задания, которые выполняются в интересах определенной группы людей, стоящих у штурвала корабля, называемого вашим государством, - ответил Мастер.

- И направленные простив человечества? – догадался Стим.

- Мастер Ю, - произнес Стим после некоторой паузы. – А я могу что-то сделать, чтобы изменить ситуацию?

- А что ты хочешь изменить? – спросил Мастер.

- Я хочу уничтожить все компьютеры, стереть всю память, чтобы остановить эту болезнь.

- То, что ты говоришь – это называется юношеским максимализмом. Ты подумай, сколько при этом пострадает невиновных людей: ведь компьютеры управляют движением самолетов, кораблей поездов. Без них не обходится ни одна станция, банк и даже самая крохотная организация. Сейчас все интегрировано в одну большую Сеть. И если бы мог все это уничтожить, то разве стал бы это делать?

- Простите, Мастер. Я был не прав. Что же я могу сделать? – доводы Мастера успокоили Стима.

- Если тебе что-то не нравится в окружающем мире, то это, по крайней мере, существует и в тебе самом. Причем тщательно отвергается твоим собственным сознанием. Ведь внутреннее и внешнее неотделимы друг от друга. И ты всегда можешь в своем собственном внутреннем мире найти и изменить все, что угодно. При этом внешний мир немедленно отреагирует на твое внутреннее изменение.

- Пойми, Стим, попытка изменить – это выражение недовольства ситуацией. И все, что бы ты ни делал – это укрепление этого состояния. Любой твой шаг будет взращивать твое недовольство, и конца ему не будет. Тебе все время придется что-то переделывать, с чем-то бороться. Или с кем-то. Состояние противостояния, враждебности, войны приведет только к такому же, только более сильному состоянию. Именно это тебе убедительно показывает вся человеческая история. И ты хочешь идти тем же путем, пытаясь подчинять что-то собственной доброй воле, стараясь найти рецепт всеобщего счастья. А всеобщего счастья не бывает. Оно существует только для каждого в один единственный момент времени. И этот момент – сейчас. Если кто-то несчастен сейчас, то он не найдет свое счастье никогда.

- Мастер, правильно ли я все понял, мне нужно просто принять все как есть? – удивился Стим.

- Сначала попробуй найти в себе то, что спрятано глубоко. Что сопротивляется и мешает тебе это сделать. Потом постарайся всецело принять это. Тогда и ситуация исчезнет сама собой, - ответил Мастер.

- А как же люди, весь мир? Он так и будет катиться в пропасть?

- Каждый может сам позаботиться о себе, найти свою и всеобщую гармонию. Он не делает этого только потому, что сам не желает. Предоставь всем свободу. Помни: насильно счастливым не сделаешь.

- Вы правы, Мастер Ю. Но люди же могут уничтожить себя и весь мир своими неправильными действиями. Вот в чем дело!

- Стим! Говоря «весь мир», мы с тобой имеем в виду совершенно разные вещи. Ты говоришь всего лишь о точке на прямой. О бесконечно малой величине, которая не имеет размеров, и, по большому счету, даже не существует. А я имею в виду совсем другое. Я говорю о всей прямой в целом. О бесконечном Потоке, который вмещает в себя все, и состоит из всего, что только может быть. Улавливаешь разницу?

- Мир – это жизнь. Это природа, Бог. Называй как хочешь. Это мерцающий постоянно меняющийся Поток, существующий во всех своих состояниях одновременно. Что ты в нем собрался менять? Что ты хочешь улучшить? Ни одно из его состояний не лучше и не хуже. Разве одна точка на прямой чем-то отличается от другой? Может, ты думаешь, что она ближе к краю?

- Я все понял, Мастер! Спасибо! Вы так все понятно объяснили!

- Не за что, Стим! Ты все равно ничего не понял! – ответил Мастер и голос его затих.

- Как это, ничего? – спросил Стим. Ответа не последовало.

- Мастер Ю! – позвал Стим. Он вскочил с места, почувствовав, что Мастер исчез.

- Мастер! – крикнул он еще раз. Стим внимательно всмотрелся в то место, откуда только что слышался голос Мастера. Ему показалось, что там, в кромешечной темноте что-то чуть заметно мерцает мельчайшими белыми искорками, которые вместе сливаются в одно сплошное облако. Стим стал внимательным, насколько мог, и принялся смотреть в это место. Через какое-то место ему показалось, что он видит силуэт человека одного с ним роста и схожей комплекции. Но самым необычным было то, что это странное облако состояло их еле различимых звездочек, как будто весь Космос уменьшился до размеров человека и находился сейчас перед ним.

«Внутренний Космос» - закралась мысль в мозг Стима и осторожно, чтобы никого не разбудить умчалась прочь. Словно это был тараканчик, который выполз на середину кухни и испугался, что на него с небес спустится кара в виде огромного страшного тапка, и пустился наутек.

Стиму казалось, что у него зрение стало настолько острым, что он может четко разобрать в этом мерцающем тумане отдельные звездные системы и целые галактики, Туманность Андромеды и Плеяды, квазары и квазаги, скопления светящегося газа и множество других космических объектов. При этом их расположение странным образом повторяло внутреннее строение человека: Млечный Путь тянулся вдоль позвоночника, Красноватое облако пульсировало в области сердца.

Стим осознал то, что всегда было перед ним, но было так неуловимо, что скрывалось от сознания, заслоняясь непроницаемой пеленой очевидности. Стим почувствовал себя слепцом, которому открыли глаза. Как будто он нашел внутри себя отсек древней памяти, который он всегда видел, но не знал, что там что-то может быть. Он как будто заново узнал то, что всегда знал: все настолько замкнуто друг на друге, что поражает своей завершенностью и совершенством. Весь огромный черный Космос – это всего лишь то, что спрятано у нас внутри. А все звезды – это души людей, горящие и сияющие, согревающие своим светом весь Мир. Они и на небе, и вокруг нас и внутри. И это все одно и то же. Только в разном масштабе, в разном ракурсе наложено одно на другое, поэтому и создается иллюзия разобщенности, которой на самом деле нет. И все связано друг с другом прочными, невидимыми тончайшими нитями, которые удерживают целостность Мира. Именно благодаря ним наша Вселенная еще не развалилась на части.

Стим в один момент увидел – это будет более верно, чем сказать, что он понял – суть множества теософских теорий, восточного мистицизма, западной космогонии. Перед ним в явном виде находилась сущность астрологии, соединяющая небо и Судьбы, а также тела людей. Оно всегда было в полном смысле едино. И никогда не существовало отдельно.

Стим стоял завороженный величием того открытия, которое снизошло на него как благословение свыше. То ли его поразил вид на всю Вселенную, открывшийся перед ним в этот момент. А может Стима больше привлекало магическое Сияние, зовущее к себе. Оно казалось Стиму самой жизнью, расщепленной на миллиарды составляющих, каждая из которых жила сама по себе, но при этом является одновременно и частью Всего, и непосредственно Всем. Поскольку и одно, и другое – одинаково бесконечны, и являются одним и тем же Потоком, который Стим увидел наяву.

Совершенно уже не контролируя себя, Стим сделал то, что ему хотелось в этот момент больше всего на свете – он сделал несколько шагов вперед и слился с Потоком.

Теперь уже все галактики и звезды в них, планеты и кометы, моря и горы, земли и небеса, люди и звери, птицы и рыбы, растения и весь мир, вся Жизнь, вся Вселенная находилась внутри него. И он сам был внутри этого всего.

Необычайное чувство невероятной Радости охватило Стима. Мгновенной волной оно окатило его с ног до головы. Радости, с которой ничего не может сравниться. Радости, превосходящей все счастья, собранные вместе. Это было настолько мощное явление, что буквально сбило Стима с ног. Выдержать это и устоять на ногах не было никакой возможности. Ведь это и был сам Поток. Поток чистой Радости.

- О, Боже! – крикнул Стим и провалился в Никуда, в сияющую Негу. Его унес и закрутил в себе вездесущий Поток.

D:/Жемчужины.cad

Карти перешагнул порог клиники. Это было небольшое здание, тщательно обнесенное высокими стенами, скрывающими от любопытных наблюдателей все, что могла происходить внутри. Даже стекла были зеркальными снаружи. И сквозь них невозможно было ничего разглядеть даже в мощный телескоп. Это было приятно. Достойно военного объекта.

- Прошу вас, генерал, - мистер Такинаки пригласил жестом Карти, пропуская его вперед себя. – Что-нибудь хотите перекусить, выпить?

- Нет, спасибо, сразу приступаем к делу, - ответил генерал. Он не любил, когда что-то начинает тянуться долго.

- Хорошо, как хотите, - ответил Такинаки, - пройдемте в лабораторию.

Они поднялись на лифте, а может, и спустились. В лифте не горели цифры, показывающие номер этажа. Когда двери открылись, показался огромный коридор, скрывающийся за поворотом. «Все-таки это подземный этаж, уж слишком просторный для того здания, которое было наверху», - подумал Карти. Когда количество пройденных дверей перевалило за второй десяток, и миновал второй поворот, показался высокий худой человек в белом халате, который явно встречал прибывших.

- Добрый день, господа, - сказал он и немного поклонился в знак приветствия. – Мы ждем вас. Все уже готово.

- Отлично, Коллинз, знакомьтесь: генерал Карти, ваш новый пациент.

- Очень приятно, генерал. Доктор Коллинз, - представился он и опять поклонился. Теперь уже в честь знакомства.

- Как происходит процесс переноса? – спросил генерал Карти.

- Очень просто, - ответил Коллинз. – В мозгу есть разные участки. Одни отвечают за длинную память, другие за короткую, третьи за немедленные реакции. Все наши способности, умения, заложенные характеристики записаны еще в одних ячейках мозга. Мы можем возбуждать по очереди клетки мозга и считывать с них импульсы, которые потом дешифруются и преобразуются в бинарный код. А он уже в свою очередь и записывается на внешний носитель, встраивается при этом в глобальную структуру, которая специально разработана для этого и имитирует работу целого мозга. Вот она-то и построена по квантовым принципам. Иначе быстродействия не хватает.

- Так значит, можно переносить не всю память? – спросил генерал.

- Всю память и нереально пока перенести. Это огромный массив данных. Мы не умеем его пока соответствующим образом обрабатывать, - ответил доктор.

- Вот и хорошо, - обрадовался генерал. Он и не хотел забирать с собой все грехи, нажитые за долгую жизнь. Особенно один, о котором ему не хотелось вспоминать. – Значит, только умения, навыки и короткую память. Правильно?

- Как она? – спросил Такинаки у Коллинза, воспользовавшись паузой.

- Я могу на нее взглянуть? – спросил генерал Карти.

- Не только можете, но я бы даже вам рекомендовал сначала это сделать. Тем более, что нам придется просить вас дать нам сперва расписку, - ответил Такинаки.

- Обычную расписку, что на эксперимент вы идете добровольно и о последствиях поставлены в известие. Мы же не хотим, чтобы нас обвинили в умышленном убийстве.

- Нет. Никаких расписок я давать не буду! – ответил генерал резко. – Нашли тоже писаря! Вы просто выполняете то, что вам говорят. Ясно?

Мистер Такинаки и доктор Коллинз переглянулись между собой.

- Хорошо, генерал, будь по-вашему, - ответил Такинаки. – Но все равно вам сперва следовало бы взглянуть но то, куда вы так стремитесь попасть. Доктор?

Такинаки повернулся к доктору. Тот кивнул головой, и открыл дверь, ведущую в небольшой зал. Это было квадратное помещение, в котором располагалась только одна кровать, и целая лаборатория, состоявшая из многочисленных мониторов, компьютеров, разных приборов, датчиков. Все мелькало, горели графики, какие-то цифры сменялись одна за другой. На кровати лежало нечто, опутанное проводами так, что казалось, будто это огромный кокон.

Генерал подошел ближе. Оказалось, что комната разделена на две части прозрачной перегородкой, и на вторую половину нельзя было пройти.

- Осторожно, генерал, - сказал доктор, - здесь перегородка. Это для стерильности. Сами понимаете, открытые внутренние органы.

Генерал остановился и впил взгляд в тело, лежавшее на кровати. Он многого насмотрелся за свою жизнь. Но такого жуткого зрелища он вряд ли мог припомнить. Вскрытая черепная коробка, из которой вели множество тонких как волоски проводов. И неестественно мертвецкого цвета студень мозга, видневшийся в разрезе. Карти представил, что он через некоторое совсем малое время будет представлять такое же зрелище и ему стало плохо. Впервые ему захотелось развернуться и убежать. Такого с ним никогда не было. С самого детства. С того самого момента, когда в детстве он струсил, и оставил маленького брата одного с огромной собакой. Он вспомнил все детали того дня, как они вдвоем дразнили огромного пса, тот кинулся за ними, как тот в несколько прыжков догнал брата и накинулся на него. А маленький мальчик, кем когда-то был генерал, испугался до смерти и убежал. С тех пор он не мог простить себе, что из-за него его брат стал калекой. И именно это изменило всю жизнь генерала, заставив доказывать самому себе, что он все-таки чего-то стоит. Именно тогда он решил пойти в армию. Но до сих пор чувство вины душило его по ночам. И вот теперь вид торчащей черепной кости перенес его в те далекие времена.

Кем же было то, что лежало перед генералом? Было ли это человеком? С одной стороны да, ведь налицо имелись признаки жизни: сердцебиение, обмен веществ. Но с другой стороны это было просто лежащий кусок тела, сам по себе не представляющий никакого интереса. Так что же будет с ним, когда он вот также распластается в соседнем помещении? Кем он тогда будет? И будет ли это он?

- Пойдемте, генерал, пора начинать процесс, - прервал его размышления доктор.

- Дайте мне некоторое время, - ответил Карти. Он на самом деле уже был ни в чем не уверен. И был уже готов оказаться от этой сомнительной затеи.

Все трое они зашли в соседнее помещение, где находилась что-то вроде приемной: стояли столик, диванчик и кресла.

- Отдохните здесь пару минут, генерал. А мы скоро вернемся, - доктор Коллинз и мистер Такинаки вышли из комнаты, оставив Карти одного со своими сомнениями. У него до сих пор стояло в голове жуткое зрелище вскрытой черепной коробки. Он даже не заметил, как остался один.

«Что, не нравится?» - раздалась в его голове мысль. Это был одновременно и звук, идущий из самых недр его сознания, и некий сгусток информации, который он мог понимать. Как будто он всегда знал этот способ общения, но никогда им не пользовался.

«Я схожу с ума! - подумал Карти. – Только не это!»

«Не все так плохо, генерал!» - прозвучало в ответ.

«Ты кто?» - подумал генерал или спросил. Теперь это было одним и тем же. Внутри него прозвучал звук собственных мыслей, которые теперь он мог слышать.

«А ты догадайся. Это тебе будет сюрприз» - последовал ответ.

Генерал вскочил с места и принялся тщательно осматриваться по сторонам. Возможно, кто-то его разыгрывает. Но внутреннее чутье говорило ему, что это не так. А оно его еще никогда не подводило.

«Что, не догадался еще, ты, умник? Ты кем себя возомнил? Думаешь, что тебе все можно? Или думаешь, что твои детские методы тебя выручат?»

«Анжела. Я, оказывается, Анжела. Хотя последнее время я считала, что меня зовут Эль».

«Как же ты смогла все так сделать?» - удивлению генерала не было предела. Еще никогда он не был так поражен. И вот, и в другом смысле этого слова.

Внутри генерала поднялся ком возмущения, грозивший превратиться в лавину.

«Ты у меня теперь будешь мальчиком на побегушках» - Эль внедрила в сознание генерала еще одну мысль, больно отозвавшуюся во всем его существе.

«Да как ты смеешь!» - он закричал бы, если это могло помочь.

«Следи за рукой» - ответила Эль и подняла правую руку генерала. Он уставился на свои собственные пальцы и понял, что ни в силах ничего сделать с этим. Рука как будто отказалась ему подчиняться и стала двигаться самостоятельно. Пальцы резко схватили его за его же собственный нос.

- Ай! – закричал генерал, не ожидавший такого развития событий.

«Что же ты орешь? Больно, что ли?» - ответила Эль и опустила руку. Генерал Карти беспомощно стал ее поворачивать в разные стороны, пытаясь разобраться, что же ему теперь делать.

«Ты всю жизнь управлял другими людьми. Теперь настала и для тебя очередь немного побыть марионеткой» - вердикт Эль показался генералу приговором к смертной казни.

«Что мне делать?» - задал он вопрос, поняв, что теперь, в самом деле, жертвой является он сам.

«Мне от тебя ничего не нужно. Я все могу сделать сама. Без тебя» - последовал ответ.

Последнее, что помнил генерал, это были слова вошедшего доктора Коллинза. Но что именно он сказал, генерал уже не мог разобрать. Он проваливался в чей-то вязкий мозг, который огромным живым холодцом, пытался его проглотить целиком.

- Я готов к началу операции, - сказала Эль, пытаясь привыкнуть к голосу генерала Карти.

- Отлично, - ответил доктор. – Пойдемте в операционную.

Эль чувствовала себя очень скованной в теле генерала. Все-таки старость дает о себе знать. Больные ноги и негнущаяся спина, только и годившаяся но, чтобы держать ровную осанку, одеревеневшая в этом положении. Тело генерала положили на операционный стол. Голову обрили, закрепили руки и ноги.

- Не поминайте лихом, - пошутил доктор Коллинз. Из-за маски, скрывавшей его лицо, улыбки не было видно, но глаза его не улыбались.

На лицо генерала он надел маску, и усыпляющий газ хлынул в легкие. Эль решила, что ей неинтересно испытывать на себе действие наркоза и тем более ей ни к чему чувствовать боль от операции. Она отстранилась от генерала по тонким невидимым, но каким-то шестым чувством ясно различимым нитям. Ей осталось ждать совсем немного. Все, что ей нужно – это аккуратный доступ в свое собственное сознание. Почему-то от ее собственного тела эти вездесущие нити были такими тонкими, почти неразличимыми, что Эль не рискнула нарушить хрупкое равновесие, и предпочла найти другой способ попасть в свое собственное сознание.

Через несколько часов генерал был полностью подсоединен к информационным каналам, и подключен к мощным компьютерам, чьи программы считывали память генерала, раскладывали ее на биты и записывали их в пустые сектора внешней памяти. Эль проверила, что компьютер, производящий все эти операции, имеет устойчивое соединение с ее собственным телом.

И вместо данных о памяти генерала внутрь компьютера хлынули биты расщепленного сознания Эль. Он послушно их дробил на части, сверял с оригиналом по контрольным числам и переписывал на носитель. Но Эль уже это не было нужно. Канал был очень медленный. Ей пришлось долго ждать того момента, когда появится вход в недра собственного сознания. Но, наконец, такой момент настал.

- Тетя Марта, а Анжела выйдет погулять? – слышится детский голосок с улицы. Это ее подруги зовут ее играть.

- Нет, она наказана сегодня. – Это отвечает мама. Ее мама Марта. А у маленькой Анжелы текут слезы от обиды. Ее наказали! За то, что она разозлилась и специально разбила тарелку. Они была очень непослушным ребенком, доставлял множество хлопот родителям своим взрывным характером. И теперь расплачивается за это, стоя в углу и рассматривая обои. На них желтые цветочки заворачивают свои лепестки то вправо, то влево. И, если прищурить глаза, то отдельные фрагменты становятся похожи на мерзкого паука с огромными лапами.

- Иди к бабушке, - это уже другой эпизод. Она стоит в детском манеже. Малюсенькими ручками держится за край. Думает: делать ли ей шаг или нет. Делает. Падает. Все смеются, а ей ужасно обидно. Она плачет. Ее заботливо поднимают и опять ставят у стеночки манежа.

Неужели вот такие ранние воспоминания остаются в нашей памяти? Обычно взрослые люди едва могут что-то рассказать о том, что было с ними в возрасте четырех и даже пяти лет. А то, что было с ними в год, практически никто не помнит.

А вот ее, в детской прогулочной коляске, везут гулять по парку. Она машет рукой другой девочке, хочет с ней пообщаться. А та молчаливой букой проезжает мимо, не обращая никакого внимания на все попытки маленькой Анжелы познакомиться.

Следующий момент. Осень. Она упала в лужу, испачкала новое пальто в грязи и плачет, боясь идти домой. Горе рекой льется из ее глаз. Слезы закрывают Анжелу от этого мира, в котором ее ждет наказание за испачканное пальто. Она пытается почистить в луже грязь, но делает только еще хуже. Слезы льются еще сильнее.

Школа. Не опоздать на первый урок. Маленькие интрижки. Списывание домашних заданий. Забежать в гости после уроков. Злая учительница по литературе стучит указкой по столу. Дневник с переправленной плохой отметкой.

Первое свидание в городском парке. У него влажные руки и смешной вид. Ей все время хочется смеяться, она прячет улыбку, чтобы не показаться дурочкой. Но ей так приятно: она уже взрослая! Поп-корн в кинотеатре, и его рука у нее на колене. Она не шевелится, и до самого конца сеанса они так и сидят.

Целая жизнь, оставшаяся где-то вдали, в недосягаемом краю, исчезнувшем из поля зрения за горизонтом.

Постепенно большие и маленькие эпизоды всплывали в памяти Эль. Она словно рассыпала жемчужное ожерелье на каменистом пляже, и теперь осторожно выискивает маленькие жемчужины и нанизывает их на тесьму. А жемчужины играют на солнце, переливаются всеми оттенками. Даром что белые. Одна жемчужина – одно воспоминание. Теплое, как парное молоко, милое, как детская улыбка, или горькое, как обидное слово. Но все они бесконечно ей дороги, и плохие и хорошие. Ведь все вместе они и составляют ее жизнь. Эль наслаждалась каждым моментом, каждым оттенком чувств, которые в ней всплывали.

Она была счастлива. Так не бывают люди счастливы. Это особенное счастье, ни с чем не сравнимое. Кто может понять, что испытывает человек, обретая внезапно самого себя? Все свои такие дорогие воспоминания. Ничто не может их заменить. Все сокровища мира не стоят ничего по сравнению с этим.

Эль наслаждалась одним вспоминанием за другим. Она как будто нашла давно забытый альбом со старыми фотографиями и теперь внимательно рассматривала их одну за другой.

Вот она уже с Хортоном. У них медовый месяц, который они решили провести в Африке. Долгая дорога на Килиманджаро. Полная экзотика.

А вот они плывут вместе на корабле. Ветер дует в лицо. Оливер ее обнимает и осторожно гладит по животу, который явно показывает, что она уже на шестом-седьмом месяце.

Роды. Крошечные ручки, пуговки-глазки, смотрящие на нее. Она теперь сама мама. Кормление грудью. Первые шаги, детский смех. Второй ребенок. Игра в прятки.

Память – странная вещь. Это невероятная мозаика, составленная из разноцветных осколков некогда целого витража. Каждый кусочек по-своему невероятно красив, и неповторим. А все вместе они складываются в чудесную композицию, под названием жизнь.

Странно, но жизнь со стороны оказывается составленная из маленьких отдельных фрагментов, практически не связанных друг с другом. Она отнюдь не является чем-то сплошным и непрерывным, как течение реки. Скорее это как россыпь камней на морском берегу. Каждый камень сам по себе, обточен водой и имеет собственный рисунок. Но вместе они составляют красивый пляж. По которому можно неспешно прогуливаться и рассматривать маленькие и большие камни под ногами.

Эль понимает, что она теперь ни за что не расстанется с найденными кусочками своей собственной жизни. Она их будет бережно хранить, лелеять и наслаждаться ими.

Но что же ей теперь делать? Не оставаться же взаперти в своем собственном теле. Которое изуродовали и бросили. Как старую ненужную куклу! Гады! Какое они имели право? Отобрать у нее ее жизнь, оставить детей – а их двое, она теперь знала все о себе – без матери. Хортон. Он во многом был не прав. Но он раскаивается во всем. Она же читала его письма к себе. Правда, она не знала, что эти письма предназначались ей. Хортон! Он же ничего не знает, кто она! Ужас какой-то! Он настолько живет в своей скорлупе, что в мире, может быть, уже давно взорвали бомбу, и ничего не осталось. Он и не заметит, если будет занят в своем бункере. Но он все равно ее любит. По-своему.

Надо вернуться к нему, к детям. Надо узнать, что с ними. Ей нужен выход во Всемирную Сеть. Но теперь она стала занимать гораздо больше места, и маневры стали ей очень тяжелы. Сколько времени нужно, чтобы переписать многие гигабайты информации? Где-то это минуты, а где-то на это же уйдут часы. Нужно срочно выйти в Сеть и рассредоточиться в ней.

Но как только она попыталась нащупать каналы связи, по которым она сюда проникла, то, к своему огромному удивлению, она их не обнаружила. Что-то изменилось! Что-то не то. Она не могла понять, что именно. Но определенно все стало другим, не таким, каким было.

И тут она поняла, что могло послужить причиной этому. Карти! Только он мог такое сделать. Она могла где-то оставить лазейку, и он мог благополучно проникнуть в Систему. Он теперь ее запер в своем собственном теле. Как она могла допустить это? Что же ей остается, остаться навсегда калекой? В то время, когда Карти будет устанавливать свои порядки в мировой информационной среде. Да что он там может сделать, кроме как все уничтожить!

Это был конец. Как бы там не было, а нужно признаться, что генерал выиграл это сражение, это великое противостояние. Выхода из создавшейся ситуации не было, и война проиграна даже не начавшись.

С:/Квадрат.cad

- Стим! Просыпайся, пойдем быстрее, нужно торопиться, - Слова генерала Бека прорвали завесу сна и вырвали Стима из его цепких лап. Он мгновенно вскочил с кровати. Яркий свет с потолка резал глаза. В голове была разлита и еще не высохла лужа тяжести, которая пульсировала у висков.

- Что случилось, Кирилл Афанасьевич? – спросил Стим.

- Пойдем скорее, все объясню по дороге, - ответил он. Его глаза уже не так жалили, как раньше. В них даже и не пыталась скрыться тревога. И из-за этого генерал выглядел даже немного жалко. Стим понял, что произошло что-то действительно важное.

Он молча последовал за генералом, предоставив ему возможность самому выбирать момент для объяснений. По коридору они прошли не проронив ни слова. И только в центральном зале, когда Стим занял свое место в том самом кресле, с которого он уже отправлялся в Систему, Кирилл Афанасьевич встал напротив него и сказал:

- Стим, в Системе что-то произошло. Мы не знаем что именно, но что-то странное, непонятное и ужасное. Дело в том, что многие компьютеры во всем мире стали работать нестабильно. Отовсюду приходят сообщения об авариях, отказах электронных систем. Если говорить на разговорном языке, то ситуация близка к тому, что народ называет концом света. Наши аналитики предсказывали такое, но только никто даже не предполагал, что это произойдет так быстро. По их прогнозам, это могло случиться в момент, когда будет установлен полный контроль над информационной средой и начнется дележ среди разных правительств. Мировая информационная война ведущих держав, но то, что происходит больше похоже на войну со всеми людьми. Понимаешь? Мы все сейчас стоим на грани уничтожения. Ведь ракетные и другие военные комплексы также находятся под электронным управлением. Хоть там и стоят очень надежные степени защиты, но надолго ли их хватит? Этого никто не знает.

Генерал говорил спокойно, удерживая взгляд на глазах Стима. Не было сомнений в том, что он не шутит, хотя всерьез его слова трудно было воспринимать, они звучали как полная и абсурдная фантастика.

- Чем я могу быть полезен, генерал? – спросил Стим. Он понял, что ему уготована особенная миссия и от этого становилось и приятно и немного страшно.

- Ты должен разобраться во всем. Тебе предстоит проникнуть в Систему и постараться выявить причину. Что там произошло? Обладая этим знанием, мы, может быть, сможем что-то предпринять. Сейчас повсеместно происходит процесс замены компьютерного управления на обычное, механическое. Но в чем причина? Должен же быть где-то спрятан корень этого зла.

- Я готов, генерал, загружайте. Все, что в моих силах, я сделаю.

- Давай, сынок, - Генерал пожал руку Стима так, как будто и правда это был его сын. В глазах военного стояли слезы. – Не подведи.

Стим молча кивнул. Он закрыл глаза и постарался успокоить бешено колотившееся сердце. Вдох - выдох - задержка. Такое уже было недавно, когда рядом находился все тот же Бек. Но ситуация с тех пор изменилась с точностью до наоборот, хотя стало еще страшнее. Тогда казалось, что хуже уже и быть не может, а, оказывается, для слова «хуже» нет границ.

На Стима закрепили датчики, надели наушники, и он приготовился к погружению.

В этот раз он оказался в Райском Саду практически сразу, но уже никакой музыки не было слышно. Цвета не казались такими необычными, и все это райское великолепие скорее раздражало, чем вселяло радость.

Полная тишина неприятно давила изнутри, создавая сильное напряжение. Живя под постоянное тихое пищание работающего телевизора или компьютера, под монотонный гул холодильника на кухне, под низкий звук проезжающего мимо транспорта или незаметный шелест ветра, мы совершенно не можем представить себе полную тишину. Мы можем скучать по ней, взывать к ней, устав от раздражающих шумов обычной жизни. Но мы даже и представить себе не можем, как страшно оказаться в полной тишине. Особенно когда все вокруг продолжает дышать своей повседневностью. Ветви и трава неслышно колышутся от дуновения невидимого ветра. Но не слышно привычного шелеста листвы, не жужжат насекомые, словно выключили звук. В такой абсолютно неестественной тишине нервы напрягаются сами собой до предела. Мысли сосредотачиваются в единое острие, словно они находятся на кончике лезвия. И становятся чем-то твердым и острым, способным резать металл, проникать в самую суть, невзирая на любые препятствия на пути.

Стим стоял напряженный, как натянутая до предела струна, готовая лопнуть в любой момент и разрезать на части все, что нечаянно окажется у нее на пути. Он уже был знаком с Тишиной, но все же боялся ее. Ему казалось, что она заберет его с собой, и он больше не увидит ни САДа, ни своих друзей, никого.

Не в силах долго находиться в таком напряжении, Стим решил собрать все силы и вырваться из плена гнетущей Тишины, пока еще не поздно. Он вспомнил, как в прошлый раз ему удалось легко провалиться в тот мир, который простирался где-то под ногами, нужно было всего лишь преодолеть невидимый Портал.

Неожиданно Стим почувствовал опасность. Стим своим обостренным до предела восприятием почувствовал это, словно он был диким зверем, способным чуять опасность на расстоянии, кровожадные мысли охотника или надвигающееся землетрясение.

Он был так удивлен своему новому чувству, что забыл про ту Тишину, которая казалась ему зловещим кошмаром. Теперь она стала его другом. Возможно, самым близким, на которого можно положиться в любой момент. Другом, который никогда не подведет, именно тем, кто в самый нужный момент придет на помощь, подскажет дорогу к спасению.

Стим не стал звать на помощь привычную логику. Она тут была совершенно бесполезна. Ей ничего делать в краю сверкающей интуиции и в сетях оголенных проводов, находящихся под напряжением обостренных чувств. Но есть понимание, которое не требует осмысления и доказательств. Оно находится за пределами разума, но оно принадлежит нам, посещая в редкие минуты откровения своей блистающей ясностью.

Он теперь буквально видел, что его ждет, если он покинет Райский Сад. Что-то ужасное находится по ту сторону. Оно только и ждет, когда Стим сделает неверный шаг. И предвкушает сладкую победу, запах которой уже витает в воздухе.

Стим вспомнил историю про подушечку за дверью, которую рассказывал Учитель Марат. Вот, оказывается, как можно видеть сквозь стены! Это некое умение, которое либо есть, либо его нет. Как и откуда оно приходит – это действительно тайна. Но это не сказки, это есть на самом деле. И Стим ясно это сейчас понимал. Но он не знал, что ему делать. Вернуться назад он не мог – что-то внутри него мешало оказаться трусом или человеком неспособным оправдать возложенные на него надежды. Но и идти вперед означало неминуемую гибель. Это он тоже прекрасно понимал.

Он некоторое время медлил и уже было решил броситься в неизвестность, как что-то его остановило. И это был разум. Холодный, кристально чистый разум, который шептал невидимым суфлером: «Нельзя же так, Стим! Ты не должен делать бездумных поступков, хотя бы и были они продиктованы наилучшими побуждениями».

Стим замер, осознавая истинность и этой точки зрения. «И так верно, и обратное тоже правильно! – думал он. - Не разорваться же пополам! Что же делать? А что, если в самом деле – разорваться? Я же физически присутствую совсем в другом месте. Здесь я как во сне. В осознанном сновидении, управляемом моей волей. Почему же я не могу делать все, что мне заблагорассудится? Если это чистое информационное пространство, то оно должно подчиняться законам, по которым живет информация. И копирование – это самая рядовая операция в этой среде. И, наверно, не только я могу себя копировать, но и архивировать – сжимать в размерах, кодировать, устанавливать пароли, все, что угодно!»

На душе Стима повеяло прохладой облегчения. Только приняв одновременно две противоположные точки зрения, открывается выход в иные измерения, в которых и лежит правильное решение, ключ к разгадке любой ситуации. Только послушав голос разума и сврехинтуиции, и удовлетворив их обоих, Стим сможет остаться живым и выполнить миссию.

Он представил процесс копирования, как бит за битом делились его цепочки ДНК, удваивались хромосомы, появлялись новые клетки. Он, внутренним взглядом рассматривая этот необычный процесс, неожиданно понял, что сама Природа как раз и построена по этому принципу. Все двоично – вплоть до уровня молекул. И не только может копироваться, а как раз этим и занимается. Процесс обычного деления клеток тому прекрасное подтверждение. Сначала происходит копирование в информационной среде, а потом оно воспроизводится на физическом уровне.

Стим удивлялся все больше, пока не утратил эту способность полностью. И когда он увидел своего двойника, то воспринял это как само собой разумеющееся. Он смотрел сам на себя и пытался понять, кто же на кого смотрит. Где оригинал, а где копия. Разницы не было. Нельзя было сказать, где начало, а где конец. Кто сотворитель, а кто – творение. Стим одновременно был в двух местах, в двух своих же собственных телах. Он видел двумя головами сразу всю панораму, так как стоял лицом к своему лицу.

«Лицом к лицу – лица не увидать?» - пришла в голову неуместная здесь мысль, и Стим улыбнулся сам себе. Он протянул руку самому себе и с удивлением обнаружил, что ему ничего не стоит управлять обоими телами. Это было так же естественно, как иметь две руки или две ноги. Он пожал сам себе руку, почувствовав крепость своего же рукопожатия, и улыбнулся.

Стим Первый остался стоять в Райском Саду, а Стим Второй медленно погрузился под землю. А может все наоборот. Это не важно. Главное, что это можно делать. Можно создать хоть целую армию своих копий, и этим полчищем сделать все, что угодно: заполонить информационную среду, проникнуть во все компьютеры, покрыть всю Землю.

Стим неожиданно вспомнил слова, которые ему говорил генерал. Точно! Ведь именно это и происходит сейчас. Кто-то уже сделал то же самое: проник в среду, растиражировался, в геометрической прогрессии заняв все возможное пространство, и теперь пытается управлять всем информационным миром. Поэтому повсеместно происходят сбои компьютеров. Конечно, ведь все мощности отдаются под управление сетевого паразита, пожирающего все на своем пути. И теперь ясно, что ждало Стима, как только он проникнет в Систему.

Стим попытался вернуть самого себя из недр, но было уже поздно. Его другая половина уже успела проникнуть в Систему. И Система немедленно отреагировала на это. Она заметила Стима.

Теперь вместо сказочно прекрасного переливающегося всеми цветами Леса, взгляду Стима открывался совсем другой вид. Вместо бесконечного лесного массива необычных деревьев, состоящими из света, все пространство занимало бушующее море, состоящее из разного размера черных кубиков, которые поднимались вверх и исчезали, скрываясь с недрах черной пучины. Это был словно живой гиперкуб, состоящий из бесконечного числа собственных проекций, одинаковых, и в то же время отличных друг от друга. Они жили своей кубической жизнью, постепенно подбираясь к небольшой группе островов, которая осталась пока еще нетронутой в этом море абсолютного квадратизма.

Но на этих небольших островках, хотя еще и теплилась своя жизнь, светившаяся едва заметным светом, она уже была пронизана раком квадратуры, которая проникла в самое сердце и постепенно разъедала оставшееся. И сами деревья, некогда сияющие плавными изгибами могучих стволов, теперь были покрыты квадратными каплями, проникающими постепенно внутрь. Стим понял, что это были небольшие особо защищенные зоны сетей. Скорее всего те, которые контролировали военные объекты, и поэтому охранялись особенно тщательно.

От поверхности квадратных волн к небу поднимались кубические капельки, которые сливались в тучи, похожие на огромные природные кристаллы черной соли, иногда отражавшие ровными гранями едва заметный свет, и поэтому блестевшие белым светом.

Появление Стима было замечено мгновенно. Он тут же начал покрываться изломами. Тело его стало похоже на картинку в плохом качестве изображения. Кубики быстро изменяли структуру тела, и Стим не заметил, как оказался расчлененным на тысячи, миллионы маленьких частей, крошечных кубиков, которые упали вниз небольшим дождем, смешавшись с остальными живыми кристалликами в однородную кубическую массу.

Странная форма жизни завладевала всем. И противостоять ей не было никакой возможности. Стим, оставшийся наверху, в Райском Саду, куда доступа не было, наблюдал за всем происходящим. Он понял, что теперь, поглотив Стима, жадная стихия должна найти путь сюда. И нужно быстро убираться, пока не поздно. Пока кубическая ржа не проела ход в этот Портал.

Он не стал медлить, и шагнул в кусты цветущих магнолий, которые в этот раз ничем не пахли. И сладкая музыка цветочного вальса уже не провожала Стима. Да и зачем? Ведь этому миру осталось недолго. Стим уже знал это. И, мысленно прощаясь с Интернетом и Райским Садом, очнулся в кресле Главного Зала.

Он стянул наушники, отсоединил датчики и сказал ожидающему генералу Беку:

- Мне кажется, что там идет полный захват всего пространства и построение глобального Гиперкуба, который пожрет весь информационный мир. Это будет своего рода апофеоз – создание идеальной формы, самой совершенной с точки зрения этой странной формы жизни.

- Я точно не знаю, но мне что-то подсказывает, что Это скоро найдет выход в тонкую среду, существующую в нашем мире. Ведь мы все строимся на основе информации. Достаточно постигнуть Принцип построения, и Оно сможет завладеть тогда всем. Я не знаю как назвать То, что находится там, не знаю, откуда Оно взялось и что из себя представляет. Но знаю, что нам осталось совсем немного. Это точно.

- И что же делать? – спросил генерал, который превратился в обычного человека, полного страхов перед неизвестностью.

- Надеяться на чудо, - ответил Стим, и удивился своему спокойствию.

- Что происходит внутри компьютера, когда он выключается? – задумчиво произнес Стим. Его вопрос не предназначался ни для кого конкретно. Он скорее спрашивал сем себя. И сам же ответил: - Он выключается только для нас. Сам же он продолжает жить своей странной жизнью. О которой мы не имеем никакого представления.

Стим не видел его. Но он подумал, что его лицо сейчас должно быть добрым. Он вспомнил прищур его маленьких глаз, наводивший на него ужас. Все осталось в прошлом. Всеобщая беда меняет людей и сближает их. Что же может изменить такой глобальный катаклизм, который произошел на планете? Если что-либо вообще останется. В этом как раз Стим был уверен меньше всего. И его неуверенность выросла многократно, когда именно в этот момент выключился свет.

Теперь уже медленно сбавили обороты и остановились вентиляторы и системы кондиционирования воздуха. Все погрузилось во мрак и тишину. Казалось, что черный Гиперкуб вырвался на свободу и впитал в себя все краски, все цвета, звуки и запахи, формы и мысли всего, что есть на Земле.

Наверно, так и должен выглядеть конец света: просто все погружается во мрак и тишину, и больше ничего нет. Все. Конец игры, под названием «Жизнь на планете Земля».

Нужно было что-то делать, куда-то идти, но Стим продолжал оставаться на месте. Судя по всему, генерал также никуда не спешил. По крайней мере, Стим не слышал звука его шагов.

Неожиданно раздался рокот, который нарастал, переходя во вполне ощутимую вибрацию. Стим понял, что эти звуки не предвещают ничего хорошего. Казалось, что это не звуки, не вибрации, а армия невидимых существ, которые прилетели из далекого космоса, чтобы захватить Землю. Они выстроились огромным клином и ринулись в атаку. Сперва только некоторые из них оказались в Главном Зале, проявляясь в виде вполне отчетливо различимого рокота. Возможно они просто кричали «Ура». Затем их становилось все больше и больше. Гул поэтому нарастал и захватывал все большие территории. Наконец, они заполнили собой все.

Пространство вокруг задрожало. Резонанс коснулся всего: стен, несущих конструкций здания, мебели, оборудования, и даже тело мелко затряслось, утопая в волнообразной дрожи. Вся эта странная какофония переросла в один ужасный звук, похожий на то, что сама Вселенная утробно икнула, проглатывая миллионы галактик.

Стим уже ничего не соображал. Он был не в силах выдержать это. Его глаза начали медленно закрываться, ноги покосились. И пока он падал на пол, последнее, что он видел, это был взрыв. Снопы искр летели ему навстречу. Смешиваясь с дымом, они звали его с собой. В далекие миры, откуда они родом, где живут одни великаны в огненных телах, где вместо воздуха – разреженная плазма, а вместо воды – расплавленная магма.

В этот момент Стиму показалось, что это его друзья. Они пришли помочь ему вернуться домой. Протянули руку и звали его:

- Пора, Стим! Тебе нужно вернуться домой, все уже ждут, накрыт стол, горят свечи, играет приятная музыка, которую ты так любишь, зажжены благовония. Иди за нами, Стим. Мы любим тебя, всегда тебя любили и будем любить. Пойдем!

Стим облегчено вздохнул. Он почувствовал, что бояться нечего.

- Я иду с вами, - ответил он. – Не оставляйте меня одного. Я уже иду.

D:/Пробуждение.cad

Эль открыла глаза. Она лежала на обычной кровати. Над ней не было никаких проводов, никаких мониторов. Голова вся в бинтах, только оставлено окошко под рот, глаза и нос. Что это значит?

Она попробовала пошевелиться. Руки и ноги не слушались, отозвавшись только гулким эхом. Тело так давно оставалось без движения, что теперь не в состоянии сделать ни шага. Кошмар! Как это могло произойти? Неужели она так долго оставалась наедине с собой, что вокруг все успело измениться? Или ее специально загнали в ловушку – ее собственное тело, как в мышеловку, она туда забралась, а дверку за ней захлопнули. Но кто мог это сделать?

В комнату вошел человек в белом халате, лица которого Эль не могла сначала различить. У нее плохое зрение? Видимо так и есть. Когда человек подошел ближе и увидел, что она за ним наблюдает, то он обрадовался и сказал:

Эль, только услышав его голос, смогла понять, кому он принадлежал. Это был Хортон. Он нежно взял ее руку в свою и сел рядом с ней на кровать. Поток самых противоречивых чувств нахлынули на нее, сметая все на своем пути. Тут были и чувство освобождения от чего-то страшного, и странное ощущение, какое бывает, когда заканчивается интересная детская книжка, которая тебя захватила полностью и увлекла в свой мир. Правда, глубже проникнуть в чудесный мир, чем это смогла сделать Эль, было невозможно.

- Родная моя, - сказал Хортон. Его глаза были готовы пролиться слезами в любой момент, как темная дождевая туча, наполненная водой до краев.

- Оливер, - скорее одними губами пошевелила, чем произнесла Эль.

- Все окончилось, все позади. Мы теперь не расстанемся с тобой. Обещаю. – Хортон все-таки не выдержал, и на его глазах выступили маленькие капельки. – Прости меня, я так виноват перед тобой. Дай мне возможность все, наконец, исправить. Мы начнем все сначала, ты и я. Я буду звать тебя теперь Эль, если ты так захочешь, и все будет хорошо, я это точно знаю.

- Карти пробрался в Сеть, - начал рассказывать Хортон. – Ты не остановила процесс передачи данных, когда проникла в свое тело. И он завершился для генерала благополучно. Затем Карти проник в Систему. Я ему приготовил маленький сюрприз – его собственный «Ящик Пандоры», который в несколько минут забил всю Систему ненужными хвостами информации, многократно их перезаписывая и видоизменяя. Что произошло дальше – сложно как-то внятно рассказать. Мои хитрости не помогли, они только усугубили ситуацию. Генерал не смог справиться с вирусом, но и не погиб сам. Вместе они превратились в нечто, несущее смерть, перестраивающее все по своим законам. Оно стало проникать во все системы, мгновенно спровоцировав панику, равной которой мир еще не знал. Можешь себе представить террориста, перемещающегося со скоростью света и существующего во всех местах одновременно, разрушающего все, к чему он может прикоснуться? С ним никто ничего не мог сделать. Это просто невозможно. Прожорливость вируса смешалась с человеческой жадностью и военной изворотливостью. Интеллект помножился на компьютерные мощности. Это был настоящий конец света. Люди в панике кончали жизнь самоубийством, сходили с ума, совершали странные поступки. Дело кончилось бы совсем печально, если бы не произошло Божественное вмешательство.

- Что? – шевельнула губами Эль, брови ее немного нахмурились. Она всегда немного скептически относилась к разговорам о Боге. Тем более странно их слышать от Хортона – стопроцентного атеиста.

- Вся компьютерная среда перестала работать, ей завладел вирус-Карти, не знаю, как правильно Это назвать. И, вероятно, мы все должны были на самом деле погибнуть. Похоже, что он нашел способ проникнуть в наш физический мир. И местами стали происходить всякие нарушения. Я точно не знаю, мог ли он найти выход, но думаю, что мог, - Хортон был очень возбужден, рассказывая об этом. – Местами на нашей планете появились странные образования из черных кубов, похожие на гигантские кристаллы. Их еще до сих пор продолжают находить в огромном количестве.

- Выход всегда есть, я знаю, - тихо сказала Эль.

Хортон замер, понимая, что Эль гораздо лучше него разбирается во всем этом. Ведь она была там, Внутри. Он указательным пальцем поскреб уголок рта, вздохнул и продолжил:

- В любом случае, в Природе произошли какие-то перемены. Раз в десятки тысяч лет, по каким-то причинам перемещаются полюса. Причем, они меняются местами скачкообразно, заставляя климат становиться совершенно другим. В результате появляются ледники, исчезают одни виды, появляются другие. А бывает, что на поверхность вырываются миллионы тонн подземных газов, уничтожая всю флору и фауну на Земле. Возможно, планета очищается от всяких неудачных видов, например, от динозавров. А может быть, существуют другие причины. Они, наверняка, есть, мы просто не знаем. Так и в этот раз нам был уготован сюрприз, которого мы никак не ожидали.

- Внезапно на Земле, - продолжил он, - изменился какой-то глобальный Принцип. Может быть именно Карти что-то вывел из равновесия, а может быть просто совпали множество моментов. Или это все было написано на каком-то всеобщем сценарии. А Карти, как в свое времяГитлер, просто проявил все, что спрятано в людских головах. И принял удар на себя. Ведь это все случилось благодаря бессмысленной гонке, которую люди начали много сотен лет назад. Все вперед, быстрей, больше техники, больше электроники. Создавались технологии, к которым мы еще не были готовы. И Природа решила положить этому всему конец, видя, что предела людской жадности нет. И пока они сами себя не уничтожат, они не остановятся.

- Так что же произошло, я не пойму, - спросила Эль.

- Изменился какой-то из основных Принципов в Природе. Именно тот, который отвечает за формирование информационной среды.

- Теперь компьютеры не могут работать. Что-то в природе не позволяет им этого делать. Токи складываются по старым законам, но не умножаются. Как будто константа «е», на которой основана экспонента, изменила свое значение, может быть все лишь в одной единственной цифре, и скрыла все это в глубинах своей трансцендентности. Я не могу точнее сказать. Но мир лишился всего, что было связано с вычислительной техникой, компьютерами, информационной средой в ее старом, привычном понимании.

- Теперь мы отброшены на сотню лет назад в техническом развитии. Но при этом стоим совершенно на другой колее. Так как привычного пути развития у нас просто нет. И мы просто обречены на поиски альтернативы, которая могла бы заменить нам все утерянные технологии.

- Ты знаешь, родная моя, теперь есть не только надежда. Теперь есть уверенность.

- В том, что все будет хорошо, - ответил профессор, задумчиво переводя взгляд с Эль куда-то в даль.

- Любое событие имеет как отрицательные, так и положительные стороны. В результате того, что произошло, мы утратили все технологии, но зато обрели новые качества. Многие все люди открыли в себе новые способности. И этот процесс только начался. Он продолжается и будет продолжаться. Я знаю это.

- Понимаешь, я не могу сказать откуда. Я просто знаю и все. Ведь как ты думаешь, я тебя нашел, а? – Хортон подмигнул Эль.

- Я просто знал, где тебя искать. Вот и все. Откуда? Не знаю, - Улыбка сияла на его лице.

- Я немного еще посплю, - сказала Эль и закрыла глаза.

- Конечно, радость, поспи. Я буду охранять твой сон. И ничто и никто нас не сможет разлучить. Я знаю это, – Хортон посмотрел на лежащую с закрытыми глазами Эль. Он погладил ее волосы, улыбнулся и взглянул в окно. Ясное небо торжественно встречало восходящее солнце. Оно рукоплескало ему взмахами птичьих крыльев. И казалось, что на земле наступил рай.

Эль закрыла глаза и почему-то увидела Исуми. Та сидела в парке на лавочке и читала книгу. Эль посмотрела на страницы, пытаясь понять, что же так заинтересовало Исуми. Скорее всего, это был учебник японского языка: непонятные иероглифы чередовались с английскими словами. Эль внимательно посмотрела на девочку. Та, усердно проговаривала новые для нее слова, пытаясь их запомнить.

Эль поняла, что присутствует рядом с ней, наблюдая как бы с разных точек зрения одновременно. От Исуми исходило какое-то особенное умиротворение, которое передалось и Эль. Теплая погода, приятный вечер, мечты о прекрасном будущем, все смешалось воедино. Эль улыбнулась: ей было хорошо.

Тут она заметила чей-то пристальный взгляд, направленный на Исуми, которая была увлечена своим занятием и ничего не замечала. Кто-то уверенно подошел к ней и уселся рядом, бесцеремонно положив руку ей на шею. Это был Рой.

- Так-так, сучка! Вот и ты! – Его глаза сияли злобой. – Теперь уж я тебя не отпущу.

Он напряг руку, согнутую в локте вокруг шеи Исуми и она пискнула то ли от боли, то ли от неожиданности.

Эль не знала, что ей делать. Она хотела кричать, звать на помощь. Но ее там не было. Никто не мог ее услышать. Все, что ей оставалось: это быть безмолвным наблюдателем событий.

- Ну, что, сучка, сейчас ты пойдешь со мной. И только попробуй что-нибудь выкинуть! - Рой посмотрел на Исуми в упор, пытаясь вызывать в ней страх. Но он не увидел страха в ее глазах. Глаза Исуми смеялись. Рой готов был взорваться от гнева. А Исуми от этого становилось все смешнее.

Он стиснул руку, пытаясь сделать ей больно и замер. То, что происходило у него на глазах, никак не укладывалось в рамки нормального порядка вещей. Исуми постепенно становилась прозрачной. Она просто таяла. Исчезала. Еще несколько секунд, и от нее остался только звук смеха, который вырвался у нее. Через некоторое время растаял и он.

Рой вскочил и отпрыгнул в сторону от лавки, на которой присутствие Исуми запечатлелось только в виде оставленного учебника японского языка. Он никак не мог сообразить, что к чему и стоял ошарашенный.

Эль рассмеялась от души, радуясь за девочку. Она поняла, что Исуми странным образом овладела новым свойством – телепортацией в пространстве. Это не казалось чем-то странным для Эль. Она сама внутри себя знала, что умеет это делать. Тут нет ничего сложного и тем более противоестественного. И теперь Эль не сомневалась, что девочка стоит где-то на своей родине, где она никогда не была, и куда всегда ее тянуло. И с ней все будет хорошо.

Эль подумала, что мы всегда связаны с тем, где нам было хорошо. Мы всегда туда стремимся вернуться, и нет ничего, что могло бы этому помешать, даже смена поколений не может разрушить эту связь.

С:/Пробуждение.cad

- Стим! – раздался чей-то голос, до боли знакомый. Стим открыл глаза. Он лежал в светлой комнате. В открытое окно врывался свежий летний воздух, неся успокоительную прохладу. Она смешалась с солнечным светом и заставила Стима зажмуриться. Он повернул голову на звук голоса и осторожно приоткрыл один глаз. Перед ним предстал знакомый силуэт: кудрявая шевелюра, крепкие широкие плечи. Стим широко открыл глаза: знакомая улыбка сияла на добродушном лице.

- Кубер! И ты здесь? – Стим от неожиданности сел в кровати..

- Где это здесь? – отозвался Кубер. Он повернулся к Графу, который стоял в дверях, и подмигнул ему.

- Привет, Стим! – раздался голос Графа. Он, как и Кубер, был в белом халате, накинутом на плечи.

- И ты, Граф, тоже? Я что-то ничего не пойму, - Стим нахмурился, пытаясь собрать воедино события последних дней, запутанные в голове как несобранный кубик Рубика.

- Ты что, решил, что мы все уже в райском саду? – спросил Кубер. Он не скрывал, что эта ситуация его от души забавляла и вовсю улыбался.

- А ты откуда знаешь про Райский Сад? – удивился Стим.

Кубер и Граф переглянулись. Кубер проглотил смешок, отчаянно просившийся наружу.

- «Многие люди, которые в действительности мертвы, ходят по улицам», - процитировал Кубер слова Учителя Александра.

- Кубер! – возмутился Граф, - Да как ты можешь!

- Да все путем, Стим. Мы, как обычно, в САДу. Ты просто слишком много спал, – ответил Кубер.

Кубер перестал улыбаться, поняв, что Стим их не разыгрывает, а действительно пытается разобраться в том, что же произошло.

- Смотри, что мы тебе принесли, - Кубер решил разрядить обстановку. Он поднял кулек, который держал в руке и потряс им в воздухе.

- Пирожки, что ли? – усмехнулся Стим. Он все же был рад видеть своих друзей.

- Ага! – утвердительно качнул своей гривой Кубер. – Еще теплые! Ешь скорей!

- Граф, может, ты мне объяснишь, что к чему? А то Куб так и будет меня за нос водить, – спросил Стим, берущий кулек и вынимая из него один из пирожков.

- А ты что, ничего не помнишь? – спросил Кубер, так и не дав ответить Графу, который уже было собрался что-то сказать..

- Отчего же? Я как раз помню все, – ответил Стим. – Ну, если только совсем немного пропустил.

- Н-да, - сказал Кубер, - тяжелый случай. Ну, слушай. Я не знаю, где ты был и что делал, но только тут как раз конец света был.

- Что? Значит, все–таки был? – Стим явно удивился. – Мне не приснилось?

- Нет. Все электронные устройства вышли из строя и больше не работают. В том смысле, что их нельзя починить или сделать заново.

- Не знаю. И никто не знает. Просто не работают и все, - ответил Кубер.

- Есть теория – встрял в разговор Граф, - о скачкообразном изменении одного из глобальных параметров, описывающих наш мир. Например, одной из констант. Скажем, Всемирного тяготения, или коэффициента, входящего в уравнение электромагнитного взаимодействия. Или изменились цифры в числе «е». Но шутка в том, что это проверить нельзя теперь.

- Как это? – Стим понял, что еще больше запутался.

- Граф, имей совесть, - вмешался Кубер. – Тебе дай волю, так ты будешь лекции три часа читать. - Короче, - Кубер повернулся к Стиму. – Нет больше компьютеров, телевизоров, радио. Нет никакой электротехники.

- И как же теперь? Как жить-то?- Стим представил состояние Кубера, оставшегося без самого дорогого. Но внешний вид его друга говорил совсем об обратном.

Кубер и Граф переглянулись и улыбнулись друг другу, явно предвкушая радость оттого, что они собирались сказать Стиму.

-Вы дураков-то не валяйте, выкладывайте поскорее, - поторопил их Стим. – Как ты, Кубер, веселишься, если больше не можешь общаться со своей Пэдди?

- В том-то и дело, что могу, - Кубер от души улыбнулся, и его и без того немаленькое лицо стало казаться совсем широким.

- Как тебе сказать, Стим, - начал тянуть Кубер.

- Кубер у нас теперь телепат, - ответил за него Граф.

- Что? Кубер, это правда? – Стим вытаращил глаза на Кубера, как будто видел его в первый раз.

- В общем да, - Кубер немного зарделся от смущения. - Дай что ли и мне пирожок.

- Кубер! Не хами! – вступился за желудок Стима стоящий в стороне Граф.

- Да ладно, Граф. Какие тут уж пирожки. Если хочешь, бери тоже, - ответил Стим и протянул своему голодному другу кулек.

- Ну, Кубер, так как же ты теперь общаешься с Пэдди? – спросил Стим еще раз.

- Я сам толком не знаю, - ответил Кубер, жуя пирожок, - но я просто могу это делать и все.

Кубер кивнул головой, занятый пережевыванием пищи.

- Чудеса! – Стим перевел взгляд и посмотрел в окно.

- Да разве это чудеса? – иронично спросил Кубер. – Вот Граф предметы стал двигать. Вот это чудеса!

- Телекинез? – Стим подскочил на кровати от неожиданности.

- Ну, Кубер, ладно тебе. Я только так, спички, перышки. Это ерунда. – Теперь настала очередь Графа залиться краской.

- Так, так, - Стим глубоко вздохнул. – А кто еще чего может?

- Иваноби тренируется в левитации. Говорит, что немного получается, - ответил Граф.

- Этого никто еще не видел! – запротестовал Кубер.

- Иваноби? Этот громила? Летает? – Стим аж втянул голову от удивления. – Что делается-то! И что, все теперь такие?

- Нет, что ты! Тот же Рыжий, например, лопнул от зависти ко всем, а сам ничего в себе нового не обнаружил. В параллельной группе ребята осваивают ясновидение. А один парень научился телепортироваться даже. Даже Учителя удивляются. Кстати, Учитель Марат стал сквозь стены проходить…

- В общем выздоравливай быстрей, Стим. Вокруг столько всего интересного, что нам даже и в голову раньше не приходило, что все может так быть! – казал Граф.

- А что с Сиреневым корпусом? – спросил Стим.

- Он сильно пострадал от взрыва, который произошел в квантовом компьютере. Они почему-то во всем мире взорвались, а обычные просто сломались. Теперь он закрыт до лучших времен, – ответил Кубер. – Так, что не скучай, мы вечером придем опять. А сейчас нам нужно спешить.

- Правда, Стим. Нам пора – у нас занятия сейчас начинаются. Мы к тебе на перерыв забежали, - сказал Граф и протянул руку Стиму. – Пока, выздоравливай.

- Занятия по практической психологии Учителя Виталия, - ответил Граф. – Пойдем мы, а то из нас мишень для очередных психологических разборок сделают. Ты помнишь, как Учитель любит поступать с опоздавшими? Вдруг он научился превращать людей в предметы?

Граф и Кубер пожали Стиму руку и ускользнули в дверь. Стим, привыкший к яркому солнечному свету, посмотрел в окно. Там звенело лето, зажигая своим задором всякого, к кому оно могло прикоснуться. Сочная зелень наслаждалась солнечным теплом, трепетно качаясь на еле заметном ветерке. Стим вдохнул полной грудью, и лето вошло в него, проникая в каждую клетку.

Внизу послышались звуки шагов друзей Стима. Они помахали ему рукой, Кубер присвистнул, и угол учебного корпуса скрыл их. Стим снова посмотрел вдаль, туда, где до горизонта тянулся густой лес, где пролетали птицы, темными штрихами мелькая на фоне необычайно белых облаков. В воздухе стоял разлитый густой запах счастья, который оставалось только вдыхать в себя, вбирая это бесконечное Блаженство.

А:/Пробуждение.cad

Стим стоял около широко распахнутого окна. Он знал, что произошло нечто, не укладывающееся в рамки привычного здравого смысла. Но это было неважно. Имело значение только то, что оно произошло. Что все осталось полуразмытым сном. Где-то там: то ли в недрах подсознания, то ли на другой планете. Сейчас это было не важно по сравнению с этим густым запахом счастья. Что вообще могло сравниться с этим?

Стиму показалось, что еще вот-вот, и он полетит. Вспорхнет как птица, расправит крылья и отправится туда, где небо и горизонт прячут край Мира. Он отвернулся от окна. Рядом с кроватью стоял стул, на котором висела его куртка. Стим подошел к ней и залез рукой в карман. В нем оказался коробочка полукруглой формы, поверхность которой украшали странные иероглифы.

Стим открыл ее и достал варган, который тихо дремал внутри, дожидаясь своего часа. Металлическая запятая приятным холодком отозвалась в пальцах Стима. Он подошел к окну, набрал в себя вязкий летний воздух, зажал варган зубами и оттянул язычок.

Все вокруг задрожало, утопая в странном звуке, который исходил от Стима. А сам Стим почувствовал, что у него вырастают крылья. Он продолжил играть на шаманском инструменте. С каждым движением его пальцев, с каждым новым звуком, ощущение крыльев становилось все явственнее. Наконец, в какой-то момент Стим с удивлением понял, что он оторвался от края подоконника и полетел по воздуху. При этом ноги его четко чувствовали пол, на котором он продолжал стоять.

Стим повернулся и посмотрел на окно, с которого он совершил свой первый взлет. В нем он увидел самого себя, играющего на варгане, стоящего с закрытыми глазами. Стим понял, что если он сейчас откроет глаза, то сумеет увидеть с двух ракурсов одновременно. Но подумал, что ему этого сейчас не хочется. Все, что ему нужно – это насладиться полетом.

Медленно повернувшись к огромному, казавшемуся бесконечным, лесу, Стим начал двигаться над ним, махая вместо крыльев необычными звуками варгана. Его путь лежал в те неведомые дали, что всегда скрывались от него, заслоняясь верхушками деревьев, этажами домов, или облачной дымкой.

- Пока, Стим! – крикнул он сам себе, махнув рукой на прощанье.

- Счастливого пути! – ответил он, так и не разобрав, кто с кем простился: летящий Стим или оставшийся на земле.

Наконец-то он понял, что его самое настоящее место – это здесь, в воздухе. Он всегда рвался именно сюда, только не мог это сформулировать для себя. Но он точно знал каким-то внутренним знанием, которое не требует осмысления, подтверждения, что он умеет летать. Что это так легко и просто. И не надо ничего делать специально. Это все происходит как-то само собой, управляясь где-то глубоко внутри. И он может мчаться наперегонки с ветром, а может, парить на месте, лежа на восходящих парах воздуха, которые поднимаются от земли, согретой ласковым летним солнцем.

- Йо-хо-хо! А-ла-ла-ла-хей! – прокричал Стим, подражая мудрым индейцам и наслаждаясь чувством неограниченной свободы.

- Учитель Аркадий, а Вы были правы! Можно опираться и на воздух! – крикнул он, зная, что тот, кому обращены его слова, его не услышит.

Он устремил свой взор к горизонту и полетел с огромной скоростью, прорезая дыру во встречном воздухе, который приятно обжигал его, но не ранил. Внизу замелькали деревья, сливаясь в один сплошной зеленый ковер. Уже нельзя было разобрать, где кончается лес, и начинается город или луга. Стим летел, пока не увидел, что внизу все стало синим. Он замедлил скорость.

Под ним, насколько хватало зрения, простиралось бескрайнее море. Его поверхность играла на солнце переменчивыми волнами. «И это все Поток» - подумал Стим. Он вдыхал чистый морской воздух, который пьянил его. Стим обожал море. И вот оно все было перед ним, бери, сколько хочешь.

Стим уже было подумал, что хорошо было бы нырнуть в прохладную воду, как остановился: он увидел необычный остров посреди этого бесконечного голубого поля. Он подлетел ближе и увидел небольшой очень красивый домик, который был построен на самом верху. Но больше всего Стима поразило, что на этом балкончике, в домике, созданном словно для куклы Барби, стояла прекрасная девушка, тонкая как балерина и грациозная как морская волна. Она стояла и смотрела на Стима.

Он растерялся и улыбнулся ей. Она рассмеялась в ответ. Ее прекрасные кудри цвета парижского каштана смеялись вместе с ней. Стим помахал ей рукой. Она послала ему в ответ воздушный поцелуй и снова рассмеялась.

Стим летел дальше, еще много раз оборачиваясь. И каждый раз он видел, как она махала ему рукой. Фигурка ее становилась все меньше и меньше. Уже не видно было, улыбается она или нет, хотя Стим знал, что улыбается. Потом стал неразличим игрушечный домик. А после скрылся и сам островок.

На душе у Стима осталась легкая грусть. Он знал, что эта девушка ему чем-то очень близка. Их пути каким-то неуловимым образом связаны. И может быть, зря он пролетел мимо нее. Но Стим знал, что в этом новом или очень старом мире, в котором он сейчас находился все должно происходить именно так, как происходит. Ничего менять не нужно. И, стало быть, жалеть также не о чем.

- Мастер Ю! – позвал Стим. – Я лечу к вам! Где Вы?

- Ты правильно летишь, - услышал он ответ, и прибавил скорость настолько, что все звуки слились в один протяжный свист в ушах.

Через некоторое время под ним вновь показалась земля. Это была уже совсем другая земля, другая природа. Сим летел через высокие горы, глубокие долины, которые прорезали в горах величественные реки. Через сады цветущей земли и пустынные плоскогорья. Долго это продолжалось или нет, сказать было невозможно. Это был просто Полет, в котором можно было находиться вечно. В который можно было войти в любой момент и выйти. Но что происходи между этими двумя моментами – сказать сложно. Проходит ли там какое-то время или нет? Это как глубокий сон без сновидений.

Наконец что-то блеснуло впереди. Стим мгновенно притормозил, даже не испытав никаких неудобств от такой резкости. Как будто он находился вне этого Полета. Он посмотрел вниз и увидел человека в бордовой одежде, стоящего на склоне горы, и машущего ему рукой. Одежда была именно такой, какую носят тибетские монахи: длинный прямоугольный отрез темно-бордовой ткани завернут вокруг тела.

- Мастер! – крикнул обрадованный Стим и стал опускаться.

Стим, не торопясь, опустился на землю так легко, как будто он был пушинкой. Он протянул Мастеру руку и оторопел: Мастер стоял прямо перед ним, и он был ростом намного меньше Стима. Но это было не все. Оказалось, что и возрастом Мастер оказался вдвое моложе Стима. Мастер – ребенок! Этого Стим никак не ожидал. Перед ним действительно стоял мальчик лет двенадцати, с явно тибетскими чертами лица. На голове волосы были тщательно выбриты, и из-за этого лицо казалось большим и открытым. Глаза светились добротой и любовью.

- Что, Стим, удивился? – спросил Мастер Ю и засмеялся. – Ты ожидал увидеть седую бороду, а ее нет!

- Вот это да, Мастер! Вы меня так удивили! – Стим явно был поражен.

- Ты еще можешь удивляться! Это здорово, мой летающий друг! – ответил Мастер Ю и опять рассмеялся. Он был явно рад видеть Стима.

- Еще бы! Как же тут не удивляться? Последнее время столько всего происходит, что я просто уже не успеваю реагировать на все это. Я удивляюсь и иду дальше, а иногда лечу. Но все равно удивляюсь. Что же это все такое, Мастер? Я не понимаю. Что это все значит?

- Тебе нравится? – Вопросом на вопрос ответил Мастер Ю.

- Да, нравится. Очень даже. И судя по всему, моим друзьям тоже нравится. Я видел их сияющие лица.

- Зачем тогда пытаться понять, что к чему? Просто наслаждайся. Песня прекрасна до тех пор, пока ее не разберешь по нотам и выучишь наизусть. Потом она уже не кажется манящей и такой завораживающей и прекрасной.

- Да, это верно. Знания о параметрах и состоянии системы разрушают саму эту систему. Принцип квантовой механики. Мы такое проходили, - ответил Стим.

- Теперь пришло время открывать совершенно новые принципы, - Улыбка не сходила с лица Мастера.

- Ты забыл, что находишься в постоянно меняющимся Потоке, мерцающем и переливающимся? Все, что ты когда-то знал – устарело. Все нужно начинать заново. И в этом и есть прелесть, - ответил Мастер, садясь прямо на землю.

- А что же все-таки произошло? Был ли конец света? – спросил Стим, присаживаясь рядом.

- И да, и нет, - ответил Мастер Ю. – Да, потому, что вы теперь живете в совершенно другом мире, построенном по другим законам. И нет, поскольку какой же это конец? Это только самое начало.

- А почему это все произошло? Я никак не могу понять.

- Понимаешь, Стим, когда кто-то изо всех сил замахивается битой для удара, он не только может сильно ударить, но и сам может легко свалиться в этот момент. Он не находится в равновесии. Вы в своем ненасытном желании технического прогресса достигли крайне неравновесного состояния, грозящего катастрофой. Но одновременно создали наилучшие предпосылки для перехода на другой уровень. Соединились два противоположных принципа и родилось что-то новое, чего у вас никогда не было. Хотя, на самом деле было. Только очень давно. Не совсем то, что сейчас, но очень похожее.

- Вы имеете в виду древние цивилизации? – догадался Стим.

- Да, Стим. Вы их и так называете, - кивнул головой Мастер.

- Не забивай себе голову тем, что не имеет для тебя никакого значения. Что тебе толку в том, что ты будешь знать вещи, не имеющие для тебя никакой практической ценности?

- Но все же, Мастер, я же сам видел этот чудовищный кубизм, пожирающий все на своем пути. Я же так и буду всю жизнь задавать себе вопрос, что же это было.

- Это была человеческая жадность, Стим. И она сожрала сама себя, как змея, кусающая себя за хвост.

- И теперь она исчезла? Где она? Где теперь весь Интернет?

- Поток подхватил все это и унес. Для вас, наблюдающих одну лишь точку на прямой, теперь это все недоступно. Зато доступно другое.

- Более широкое понимание Потока. Он вами теперь может восприниматься не как прямая, а как широкая река, допускающая многие доселе непонятные вам вещи: одновременность, мгновенные перемещения, телапатию и многое другое.

- Так, значит, я могу мгновенно вернуться домой?

- Стим, тебе не надо никуда возвращаться. Ты уже и так там. Ты забыл?

Стим понял, что Мастер прав. Ведь он одновременно находился и там, и тут. Просто не привык к этому.

- А если я захочу попасть в любое другое место, я могу мгновенно это сделать?

- Конечно! Ты летел сюда только потому, что тебе так нравилось. Если бы ты захотел, то этот полет не занял бы у тебя много времени, - Мастер все еще улыбался. – Особенно в те места, в которые тебя зовет твое сердце.

- Так что же получается, Мастер, если я могу присутствовать в нескольких местах одновременно, насколько я понимаю, два места – это не предел, то тогда я могу познакомиться с какой-нибудь девушкой и прожить с ней все возможные варианты нашей судьбы? Так что ли?

Мастер перевел взгляд со Стима вдаль, туда, где на склонах гор парили гордые и свободные орлы. Он некоторое время молчал, а потом сказал:

- Ты знаешь, Стим, ведь в некотором смысле так и происходит. Все отношения – это просто многочисленные варианты одного и того же, происходящие одновременно. Представь, что ты мог сейчас познакомиться с одной девушкой, прожить с ней жизнь. Потом, как иногда любят у вас говорить, в своей следующей жизни, ты будешь женат на другой. И так далее. У тебя каждый раз будут новые друзья, родители, дети. А теперь соедини все это воедино. Все точки сдвинь в одну кучу. Но, чтобы не растеряться в них, разбросай их в пространстве, по такой большой планете, какой является Земля. Пусть один из твоих вариантов живет в Америке, другой в Австралии, третий – в Бразилии. И пусть все живут вместе одновременно. Это и будет то, что ты назовешь своим миром.

- Мастер Ю, я теперь только понял. Ю – это значит You. Правильно?

- Да, Стим. На самом деле Мастер – это ты. А я – только твое отражение.

- А вот это уже неверно, - засмеялся в ответ Мастер.

Стим, ничего не понимая, посмотрел на него, и ему ничего не оставалось другого, как рассмеяться в ответ.

- А как же, Мастер Ю, вы смогли войти в Интернет, находясь здесь, в монастыре?

- Стим, разве ты еще не понял, что человек представляет собой гораздо более совершенный компьютер, нежели те, которыми вы привыкли пользоваться? И Интернет – это просто детская игрушка по сравнению с возможностями человека. Так что монахам, немного развившим свое сознание, ничего не стоит подключиться к чему угодно. И более того, некоторые находят такое занятие интересным! – подмигнул Мастер.

- А что тут такого, Стим? Ведь в вашем САДу учат раскрывать свои способности не хуже, чем здесь.

- Но там у нас всякие военные проекты, корыстные интересы.

- Стим! Уже нет никаких военных проектов. Они закрылись вместе с компьютерами. Теперь ваша школа – это прототип всех будущих. Только такие школы будут создаваться на Земле в ближайшем будущем и уже создаются, - Мастер поднялся.

- Как та школа, в которой учится Тина? – спросил Стим. Он поднялся вслед за Мастером.

- Да, - ответил Мастер. – Тина, которая для твоего друга назвалась Пэдди. Таких школ скоро станет много.

- Я всегда тебе рад, Стим. Теперь ты знаешь, где меня искать. Появляйся тут в любое время. – Мастер сложил ладони вместе и поклонился Стиму.

- Спасибо Вам, Мастер. Мне пора домой. Я давно не видел родителей. Полечу к ним!

- Не за что, Стим. Ты помнишь, что ты можешь перемещаться мгновенно? – Мастер все еще улыбался, глядя на Стима.

С этими словами Стим оторвался от земли и унесся в облака.

- Я знаю, это действительно приятно, - ответил Мастер. Его фигура уменьшалась в размерах, пока совсем не исчезла. Величественные Гималаи торжественно смотрели на Стима, радуюсь неожиданному гостю, который поравнялся с ними. Они явили Стиму все необыкновенные краски, которые возникают в результате игры света и тени на вершинах, покрытых чистейшим снегом. Мало кто из людей мог быть наравне с ними и имел счастье наслаждаться всеми необыкновенными дарами, которые с щедрой любовью преподносят Гималаи своим друзьям – редким смельчакам, отважившимся подняться к небесам. Стим помахал горам рукой и устремился вдаль.

«Как много есть на свете, друг Горацио, что и снилось нашим мудрецам!» - вспомнил он бессмертные строчки Шекспира и подумал, насколько же он был прав. Под Стимом лежала целая бесконечная жизнь, полная чудес. Она ждала и звала его. И он спешил к ней, летящий на крыльях мерцающим Потоком.

Программа проверки не обнаружила ошибок в этих файлах.